Целитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 51

— Ученый и целитель, сын. Это большая удача…

Источник быстро «глохнет», замирает почти сразу, как ледяное нечто достигает сердца, но моё тело насыщено Ки, эфиром, по самый максимум. На остатках сознания формирую элементарное заклинание легкого исцеления прямо в голове, а затем, получив прояснение, формирую другой, на порядок более сложный контур, детоксификации. Сложно, затратно, быстро.

Зато действует.

Слышу плаксиво-злой голос Виктора Стоуна, которого перевязывает один из невидимок, сумевших обмануть мои чувства. Гению не по нраву, что «они» так долго шли.

— Вы же были прямо за ним, я видел вас по камерам! Вы же могли убить сопляка в любой момент!

— Он делал за нас работу, — голос ровный, мужской, монотонный, тот самый, что и порадовался ранее «удаче», — Все изменилось слишком быстро. И баррикады.

— Так надо было работать, а не халявничать!

— Молчи. Ты чуть не оставил моего сына калекой…

— Он вломился в мой дом!

Голоса сливаются в непонятное бормотание, тело вступило с ядом в финальную схватку. Не могу достучаться до источника, он как погасшее солнце, опутанное влажной паутиной. Но, если я правильно интерпретирую услышанное, то меня попытаются взять в плен? Целителей не убивают. А кто меня мог назвать так?

Сложить два и два просто, даже когда ты лежишь на полу, истекая кровью, и борешься с ядом.

Это что… гнев? На что? На себя? На допущенную ошибку?

А была ли это ошибка?

Впервые в этой жизни я почувствовал неуверенность в собственных импульсах, даже укол страха. Это вызвало небольшой прилив гнева, который я трансформировал в начальный импульс, запуская циркуляцию оставшегося Ки по организму. Нулевые затраты, нулевой выход. Просто разгон.

Тратить эти остатки мы будем иначе…

И я тихо выдохнул насыщенный собственной энергией отработанный воздух.

///

Животное воняло. В нос шибал ужасно нездоровый запах отлежанного тела, химикалий и даже выделений, настолько удушливый и зрелый, что несмотря на все навыки, у него, возящегося с лишенными питания креплениями, вросшими в это нездоровое тело, кружилась голова. А еще орало чувство опасности.

Не своди с него глаз!! — кричало оно, но тот, кого в Аракава-коу-коу-гакко знали как Онивабаши Хайсо, не мог ослушаться отца. Он продолжал разбираться с креплениями, внутренне ежась каждый раз, когда приходилось касаться мягкого, вонючего и обезображенного тела безумца, не затыкающегося ни на минуту.

«Верность шиноби принадлежит только его клану», — проговорил про себя молодой человек, размыкая, наконец, очередную пару металлических зажимов, удерживающих толстяка на его сломанном троне. Клан прежде всего. Всегда. Слова, давным-давно ставшие ложью для его семьи, но перебороть установки, которые ты впитал с молоком матери… нельзя. Как минимум, отец не мог с ними справиться, а вот он, Хайсо, давно считал кланом лишь свою собственную семью. Только их.

Выскажи он это вслух? Его бы убил собственный родитель, моментально. Он же его убил и так, отправив без всякого задания, без всякого ведома клана, без всякой разведки… на штурм этого логова. Как он о нем узнал? Неизвестно. Зачем? Почему? Потому что захотел выслужиться перед главой, подарить ему безумца, умеющего делать из человеческих тел послушные куклы. Снять тридцатилетнюю опалу, довлеющую над семьей. Всего лишь риском для жизни младшего сына, насколько бесполезного, что ему было дозволено жить в обычном мире, выполняя обычную наемную работу.

За деньги.

— Аккуратнее! — пихнулся псих в кресле, — И дайте еще обезболивающего!

— Больше нельзя, — ровно ответил отец, — Иначе не сможешь идти.

— Это будут ваши проблемы! Где ваши люди⁈ Почему вас только двое⁈

— Молчи.

Нельзя сказать, что ему не нравилось жить «обычной» жизнью. Тьма мира многое отнимает, но многое и дает за преданность своим правилам, однако, всегда хорошо пробовать большее. Ему бы нравилось и так, но за счет того, что он был окружен психами, иногда пробивающими его скрытность, «Хайсо» мог еще и тренироваться. Совершенствоваться. Поэтому нет, ему не просто нравилось жить и учиться в школе, он был в восторге. Несмотря на ненормального подзащитного и его совершенно ненормального друга.

Акира Кирью. Огромный, таинственный, нечитаемый. Человек или существо, которому доверял Рио Коджима, полностью больной на голову психопат, лишь играющий в нормального человека. Иногда с определенным трудом. Садист, извращенец, любитель аниме и апельсинового сока. Даже прожив с ним бок о бок столько времени, молодой шиноби совершенно не был уверен, что тот действительно любит это самое аниме и этот самый сок. Единственное, совершенно непонятное, но совершенно точное, что он видел — Рио доверяет своему другу больше, чем себе. Это было непонятно. Это настораживало.

Тем не менее, гений, ставший уличный бойцом, никогда не лез к самому телохранителю. Не наблюдал за ним исподтишка, не задавал вопросов, просто принял его, постепенно начиная считать другом. Белоголовый отвечал ему тем же, Кирью не входил и не мог входить хоть в какое-то задание, зато являлся критически важным членом круга подзащитного. Миссию нужно было выполнять безукоризненно. Нельзя сказать, что это был только профессиональный подход, но его с детства учили отторгать эмоции при принятии любого, даже маловажного решения.

— Аккуратнее!! — взвизгнуло над ухом, — Ты меня что, ранил⁈

— Нет, — сухо прошептал он, погружая руку в зловонные складки кожи и начиная отвинчивать калосборник, — Скоро будешь свободен.

— Не дергайся, гайдзин, — донесся голос отца, — Я буду накладывать шов.

— Надеюсь, вы самые некомпетентные из всех!! — ядовито пробрюзжал вонючий кусок человечины, — Мне потребуется помощь до момента, когда я восстановлю своих кукол!

Как быстро он обретает уверенность. Только не понимает, что нет никаких других. Только маленькая семья шиноби. Как там… Акира? Лежит? Не шевелится? Лежит… У отца был с собой крайне мощный парализующий токсин… но все равно ему неспокойно.

Шиноби не просто послал своего сына на штурм чужого логова. Сначала он подсунул несколько записок в сумку с едой, которую регулярно таскали этому борову, в одной из записок был адрес электронной почты. На него жители Темного мира и получили уйму ругательств и пожеланий смерти, а также издевательское предложение «заглянуть на огонек». Тогда отец и отправил «Хайсо».

А его заманили в ловушку. Всего лишь камеры, ослепляющая граната, упавшая с потолка, и десяток вонючих живых мертвецов, налетевших со всех сторон и принявшихся охаживать упавшего подростка металлическими трубами. Его не убили, потому что он был в глазах этого бледного европейца ребенком… так он подумал сначала. А потом понял, что гениальный психопат таким образом торговался? Наверное. Вон он себя сейчас ведет так, как будто они какая-то его прислуга. Кажется, он сам себе сочинил версию событий, в которую и верит безусловно…

Тем не менее, именно гайдзин-психопат позвал их, отправив срочное сообщение на электронную почту. Обещал сотрудничество, если они ликвидируют нападающих. Повезло, что оба были так близко. Только вот Кирью…

Что тут забыл Акира, «Хайсо» не понимал. Молодой шиноби рассказал о своем чудесном излечении отцу, не мог не рассказать, слишком важно это было для семьи, слишком нужно. Отбор для таких как они чрезвычайно травматичен, множество перспективных кандидатов умирают или необратимо калечатся в процессе тренировок и становлений, за человека, умеющего исцелять даже такие сложные травмы, какие были у него, отца могли назначить новым главой клана.

Белоголовый просто не мог…

«Нет, не мог», — ответил он своим мыслям, отступая от мертвого техно-трона, на котором пытался ворочаться грузный гайдзин, которого заканчивал шить отец. Никак не мог. Освободившись от текущих дел, глава семьи обязательно бы ознакомился с историей лечения сына.