Целитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 17

Хигу Годаэмон теперь давил своим присутствием так, что отвести от него взгляд было сложно даже самому Рио. Притупленные инстинкты блондина вовсю кричали об опасности, хотя её и не было совершенно. Что касалось Мичико, то сестра кисла, к такому её жизнь не готовила… как и к фокусам Акиры.

«Дурак!», — весело подумал наследник Коджима, глядя на пылающего алым пламенем друга, — «Ты б на баб взглянул! Они уже готовы в очередь выстроиться, чтобы у тебя отсосать! Показушник!»

И действительно, чуть позже, когда оба бойца начали вставать в стойки, подчиняясь руководящим воплям Тануки, девки чуть не подрались, а уж когда пришла пора виснуть и прислоняться к моделям, там натуральная течка началась. Рожи у девчонок были ничуть не хуже, чем тогда у Маны в аквапарке! Эх, как бы не пришлось этому дураку теперь из общаги убегать, его же там трусами закидают…

К мыслям уверенно работающего Рио примешивалась толика грусти. Акира умеет удивлять, это Рио спокойно признавал, но… как жаль, что лишь в определенном спектре! Вывести этого кремня на эмоции было делом совершенно бесперспективным, а ведь могло получиться такое… Представьте себе, высокий молодой парень, пребывающий в страшной ярости, в такой, что аж горит! К нему подбегает молоденькая юная девочка, немножко испуганная, но очевидно очень сильно за него волнующаяся, она протягивает ему апельсиновый сок «Sangaria», и он, выпив баночку, быстро потухает!

Золотое же дно! Сокровище! Только вот, Акира и эмоции? Хе… Может, он сможет научить этому пламенному фокусу деда? Говорят, тот любит позлиться, у него это очень хорошо получается. А дед, пьющий апельсиновый сок — это куда круче, чем молодой подросток!

Не, не согласится. Уже после сегодняшнего к Кирью придётся подмазываться. Это кого попроще можно надурить, а этот горящий красным пламенем фрукт, сейчас отрывающий от себя девку, на отмазки не купится. Он уже понял, что тут затевается нечто масштабное, где ему отвели одну из главных ролей, поэтому устроит Рио веселую жизнь. Хотя тот, по сути, и хотел всего лишь помочь сестричке найти свое место в жизни. Но тут как вылезли Тануки и дядя…

Оба чересчур хитровывернутые, вон как стараются. От Хигу Годаэмона (Коджима Рюта для немногих знающих) вовсю прёт этой чудью, от неё вон, попавшие к нему в лапы девки, которых он то сажает себе на плечо, то подымает, удерживая жопы в ладони, чуть ли не под самый потолок, трясутся и ёжатся. Горящий же Акира на фоне этой порнографии смотрится китайским императором, потому что стоит прямо, морда у него заносчивая донельзя, а бабы ползают и бегают вокруг как течные мартышки. Паноптикум. Где там Мичико? Хлебает сок, который ей Хайсо принес. Его, Рио, сок!

Эх…

Рио принялся за работу. Построить залипающих осветителей, нарычать на подчиненных девчонок, у которых начало натурально отшибать башку то ли от Акиры, то ли от Годаэмона, одёрнуть плывущую Мичико, которой чересчур долбило по мозгам, а заодно и Хайсо, начавшего ревновать… на пустом месте. Скорее всего, этому шиноби тоже неслабо достается, как и прочим людям, но там-то взрослые.

Рио понимал, что Годаэмона спровоцировал Акира. Другие не заметили, но психопат, с детства вынужденный читать людей по-своему, сразу понял, что то, что сотворил Акира с этим безопасным, но круто выглядящим огнем, объявшим его тело, бросило одному из сильнейших людей Токио вызов. Пусть не прямой, пусть совершенно безобидный, но, тем не менее, матёрый «надевший черное» отвечает так, что у нормальных людей кружится голова. Хорошо это? Плохо? Скорее хорошо, потому как сам Хигу очень благожелательно настроен к Акире, как и Тануки Ойе. А это, видят ками, его другу нужно. Уж очень легко он заводит недругов.

И баб.

— Мичико! — поймав в очередной раз залипшую на родственника сестру, Рио навёл её на Акиру. Тот, продолжая весело гореть и зловеще сиять кроваво-красными фонариками глаз, мирно пил воду, принесенную одной из визажисток. Зафиксировав сестру, Рио затем перевел её взгляд на кучкующихся жительниц «Солнечного цветка». Те, взмыленные, потные и возбужденные, суетились в углу, пытаясь какими-то магическими жестами увеличить себе груди и задницы, плоховато выпирающие из черных купальников.

— Видишь? В общем, у нас будут проблемы, если ты сейчас с этими шлюшками не поговоришь. Объясни этим течным сукам, что Акира мой лучший друг, и если они будут портить ему и его девчонкам жизнь, то я им лично испорчу тоже. До конца. В бордели поотдаю!

— Вот ты сейчас о чем⁈ — попыталась отстоять свою независимость сестра.

— О том, — с самым серьезным видом наклонился к ней брат, — Что они, кажется, обсуждают, как сподручнее отравить Ману. Или хотя бы Асуми.

— Так и есть, — раздался недовольный голос Хайсо, — Ми, Рио дело говорит.

— Но почему я⁈ — школьница явно не хотела подходить к перевозбужденным молодым бабам.

— Потому что это твоё шоу, а ты пока бесполезная! — бессердечно сказал блондин, пихая сестру на подвиги, — Давай делай! А я пойду убалтывать Акиру, чтобы он вот так попылал, пока мы с ним фотографируемся. Чувствую, эти фотки потом миллионы стоить будут…

Мана очень старалась. Выражалось это в том, что девушка быстро подпрыгивала на одном месте, почти трясясь, да тянула руки к Асуми, стоящей напротив неё. Та, в свою очередь, свои руки держала за спиной, не собираясь отдавать подруге просто так то, в чем та отчаянно нуждалась, выйдя из душа.

— Потребуй! — злилась Асуми, — Просто скажи вернуть! Это же твое!

Мана пыхтела, Мана делала большие умоляющие глаза, но продолжала подпрыгивать и просить. Молча и жалобно.

— Ну вот посмотри на неё! — злобно выдала Хиракава, обращаясь ко мне, незаметно подошедшего к этой сценке в спортзале, — Она меня тут час ножом гоняла, нормально так! Но стоило только…

Приглушенно пискнув, моя чересчур тихая жена присела, пытаясь натянуть майку как можно ниже. Прыгала он перед подругой только в ней, потому что, как я понял, выйдя из душа, оказалась лишена белья. Которую теперь должна была потребовать назад. Ну и, разумеется, этот перфоманс в спортзале выполнялся Маной в одной майке, от чего она сейчас ужасно застеснялась.

Чем привела подругу в неистовство. Асуми накинулась на неё, щипая, тыкая и приговаривая, что так жить нельзя. Чего стесняться собственного мужа, на котором уже неизвестно сколько раз спала в обнимку как обезьяна какая, прижимаясь к нему всем подряд и отираясь, как только можно и нельзя. А тут, видите ли, задницу показала и стесняется!

— Ты посмотри на неё! — продолжала «экзекуцию» хафу, — Ну что за овечка! Овца! Свои же труселя не может попросить отдать! Ты на меня вообще злиться должна, со мной тебе муж изменяет! Какая же ты зашуганная! Да с чего бы⁉

Придётся вмешаться. Асуми не понимает, с кем имеет дело и почему всё именно так.

— Асуми, — негромко позвал я, сосредотачиваясь, — Подними её вещи и отойди от Маны на четыре шага. И приготовься.

— Чего? — раскрасневшаяся синеглазка, заметив, что я закрыл глаза и сосредотачиваюсь, решила не переспрашивать, а выполнять. Умница.

Хигу Годаэмон вчера с какой-то радости после съемок принялся мне объяснять суть «духовного давления», чтобы я «не тратил время и силы на глупости». Оказался забавный и простой прием, целиком и полностью в духе местных практиков. Сначала они уговаривают свой собственный организм приучиться производить магию в определенных дозах и позах, а затем реверсируют это умение «разговора» вовне, протравливая всю поступающую энергию источника на… демонстрацию себя. Нет, не так. На манифестацию собственной силы, окрашенной, для лучшего понимания, в одну эмоцию. По сути, напоминает азбуку Морзе, где нет кода, а переносчиком информации является сила манифестации и частота эмоции. То есть, активируя «духовное давление», практик дает окружающим понять, что он силен, зол и претендует на лидирующую позицию.

…наверное. Хотя, это можно интерпретировать и как запугивание. Относительно безвредно, зато в некоторых случаях позволяет опытным бойцам оценить силы друг друга, и даже отступить, если уровень развития противника чересчур высок. Обычным людям, подвергшимся «духовному давлению» или «жажде крови»… приходится несладко.