Нефритовое сердце - Белл Том - Страница 23

Он был там, внутри.

И стоило о нем подумать, как сердце снова разболелось.

– Братик! – крикнул Жу Пень. – Эт самое, есть пошли!

Лю не без труда поднялся, опираясь на осиновый ствол, и побрел на голос Малыша и запахи еды. Ши-Фу сидел перед костром, поджав ноги под себя, помешивал бульон и рассказывал какую-то смешную историю, а Жу Пень слушал его и без конца хихикал.

Его смех начинал надоедать. Лю не прошел и полусотни шагов, а все обретенное умиротворение успело смениться раздражением. Он со злобой опустился перед огнем и посмотрел на монаха исподлобья.

– Почему вы оба вечно веселитесь?! – рявкнул юноша. Получилось не так грубо, как ему хотелось.

Старик заглянул в его глаза, затем перевел взгляд на Си Фенга, который сидел в тени в стороне от лагеря, и только потом ответил.

– Потому что в нашей компании ровно на два угрюмых лица больше, чем надо. – Он говорил сухо, но без вызова.

Жу Пень помрачнел и робко потормошил друга.

– Потерпи, братик. Чуть-чуть потерпи. Ши-Фу говорит, недолго осталось. Скоро мы, того, выплывем к Великой реке, а там уже и пустыня рядом. Скоро ты снова станешь прежним. Точно-точно тебе говорю.

Снисходительная болтовня Малыша не успокаивала, а только злила. Лю пришлось вспомнить все уроки старика за последние недели, чтобы сохранить самообладание. Он стиснул кулаки.

– Прежним? – прошипел он. – Я не чувствую вкуса еды, не могу радоваться и улыбаться. Меня злит моя беспомощность, хоть теперь и понимаю, что не могу этого изменить. Мне осталось только идти вперед. Но чем дальше я захожу, тем труднее становится. Да и долго ли я протяну? Дойду ли до конца? И что меня там ждет? Боль не утихает, Малыш. Пойми! Она становится только сильнее. А что, если меня снова скрутит, как сегодня? Очнусь ли я после этого? – Лю уставился на пламя и принялся заламывать пальцы. Краем глаза он заметил, как Жу Пень поник и уставился под ноги. – Ты говоришь, прежним? Я уже никогда не буду прежним, даже если Ши-Фу излечит меня.

– Нет, – согласился монах. – Не будешь. Но ты снова сможешь жить. Снова начнешь радоваться каждому дню и обретешь силы, чтобы достичь большего. Ты начнешь не прежнюю, но новую жизнь! Обещаю тебе…

– А что толку? Что мне делать с этой новой жизнью? Мне никогда не увидеть больше Кайсин!

– Так вот что тебя беспокоит, – вздохнул Ши-Фу.

Лю скривился в усмешке.

– Беспокоит. Ты обещаешь мне жизнь, а я хочу лишь покоя. Такого, который никто не сможет нарушить.

– Жизнь, Лю, какой бы она ни была, нужно ценить. Непростую и уродливую, прекрасную и беззаботную, любую. Толстосум-чиновник или бедное дитя, живущее под крышей тетушки Таны, – важен каждый из людей. Их жизни – это дар от Прародителей. И твоя, между прочим, тоже! Не спеши тратить ее понапрасну. Ведь никогда не знаешь, – монах усмехнулся, – хе-хе, когда она тебе пригодится!

Над лагерем повисла тишина, прерываемая треском огня. Жу Пень быстро переводил взгляд между котелком и стариком, потирая живот. Си Фенг слушал разговор вполуха, настороженно разглядывая вершину холма.

– Я просто… не знаю, что делать, – понурившись, сказал Лю.

– Тогда вот тебе мудрость этого дня, мой дорогой друг. Решай проблемы по мере их поступления. Ты уже прошел свое первое испытание – смирился с тем, что прошлого не изменить, но все еще страшишься грядущего.

– Так это было то самое испытание? Просто смириться? – Лю схватился за голову. – Я ожидал чего-то… другого.

В воздухе потянуло гарью и горящим деревом. Жу Пень еще пристальней уставился на бурлившую на костре похлебку, капли которой выпрыгивали из котелка и с шипением падали в огонь, но напомнить друзьям о еде не решился.

– Судьба посылает нам испытания разные, порой тяжелые, порой нет. Но даже простые преграды могут многому научить. Лю. Я вижу, что тебя гложет. Эти сомнения терзали когда-то и меня тоже. Мысли порой могут быть нашими самыми заклятыми врагами. И с ними тяжело бороться. Некоторые вещи в этой жизни нужно отпустить. Просто отпустить, чтобы они сами встали на свои места. Не торопись. И не спеши расставаться с жизнью понапрасну. Ты можешь изменить многое, повлиять на жизненные пути других людей. Спасти, погубить, сделать лучше или хуже – неведомо никому. Но как бы там ни было, для этого нужно быть живым самому.

Лю долго молчал. Озлобленное выражение медленно сползло с его лица. Он сидел и не мог найти внутри ничего. Голова опустела. Остались лишь слова старика. Верные, мудрые слова, вес и правоту которых было так тяжело признать.

Наконец юноша кивнул.

– Если уж мне и суждено погибнуть, то я бы хотел сделать это, спасая чьи-то жизни, а не губя их. – Он посмотрел на наставника и поклонился. – Спасибо тебе, Ши-Фу. Ты как всегда прав.

Запах гари стал еще сильнее.

– Непросто уступить, находясь в отчаянии, однако ты смог. Ты молодец, Лю. Просто не спеши. Нам осталось недалеко. – Монах вдруг округлил глаза и схватился голыми руками за котелок. – О духи всемогущие! О Прародители! Чуете? Наш кролик! Давайте уже есть, пока он не выкипел и не сгорел!

Небо резко потемнело, опустилась почти ночная тьма, хотя солнце еще не скрылось за линией горизонта. Задул порывистый ветер. Он принес с собой клубы серого дыма. От рези в глазах Си Фенг часто заморгал и закашлялся.

– Это не от нашего костра.

Подорвавшись с места, воин рванул вверх по холму. Вскарабкавшись на четвереньках, он припал к земле у самой верхушки и, затаив дыхание, выглянул за край косогора. На расстоянии одного ли, не больше, на берегах двух каналов расположилась небольшая рыбацкая деревушка. В таких обычно пахло рыбой, царила вечная сырость от утренних туманов, а сами жители подобных мест были скрытными и не особо привечали чужаков, живя в своем уединении на краю мира пусть и небогато, но по сельским меркам счастливо. А еще в таких можно было увидеть много маленьких лодочек об одном парусе, реже одну-две джонки, если здесь обосновался кто-то зажиточный.

Однако эта деревня отличалась от прочих сестер, которые в изобилии можно было встретить вдоль любой реки.

Эта деревня горела.

Соломенные крыши охватило гигантское пламя, царапающее острыми языками брюхо черным от дыма облакам. Пылали дома, амбары с животными, навесы с лодками. Горела даже вода в гавани под продолговатыми пристанями. Ветер разносил тлеющие былинки и пепел по округе, укрывая желтые луга едким серым снегом. Были слышны крики: испуганные истеричные женские, старческие, молящие о помощи и пощаде, и мужские, яростные, грубые, вызывающие на бой.

Бряцало оружие.

С реки, продираясь сквозь вязкую толщу воды, к деревне приближались один за другим вооруженные мужчины. Одни были в кожаных доспехах, другие в рваных лохмотьях, на рукавах каждого зеленела узкая полоска ткани.

– Что там, друзья мои? – раздался совсем рядом голос Ши-Фу.

Спутники легли рядом с воином и уставились на место бойни.

– Зеленые повязки, – прорычал Си Фенг, не сводя глаз с пожарища.

Врагов становилось все больше, а прибывали они с огромной двухпарусной джонки. Похожее на покрытого шипами ерша судно возвышалась над гаванью, покачиваясь на не-спокойных волнах. Черные борта ощетинились рядами весел, а с палубы в сторону деревни устремились десятки горящих стрел. Как будто там осталось что еще поджечь.

– Это не просто повязки, – сообщил Лю, смотревший вдаль сквозь увеличительные стекла. – Это Братство!

Си Фенг взял у него подзорную трубу и убедился сам. Среди клубов дыма, сквозь густые облака пепла он разглядел на багровом парусе джонки белый знак Братства Соленого берега: меч, воткнутый в кучку соли.

– И правда, – с придыханием прошептал Жу Пень.

– Проклятые пираты, – процедил Си Фенг с отвращением. – Значит, князь Ма Тэн не просто поднял мятеж «Зеленых повязкок», но еще и связался с пиратским отребьем. С самыми гнусными из всех возможных союзников. Ненавистный предатель!

– Это не похоже на Ма Тэна, – сказал монах. – Нападать на мирных жителей и одновременно всем говорить, что борется за их жизни и права? Странно все это.