Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья - Страница 18

— Вы простите, госпожа… леди Бланш, Бекки, она, принялась стучаться в приемную, говоря, что там неладно. Обычно она не ошибается. Я выломал дверь. Девушке и, правда, было совсем плохо. Но мы зайдем в следующий раз. Уж не прогоните..

Девочка чуть отвлеклась на его слова. Волна ее магии, окутывавшая Родерика, отступила, и князь сразу принял участие в этом бедламе. Я не успела заметить ни жестов, ни других признаков творимого заклинания. Тело Санти, обмякшее и безвольное, как у тряпичной куклы, поднялось в воздух и ударилось об потолок. Качнулось вниз, преодолев примерно половину расстояния до пола, и снова рвануло рвануло вверх. 

— Люстра. Аллейское стекло. Ей конец, — визгнула Мэри.

Родерик принялся методично колотить графским телом об пол и потолок. Несколько рожков у светильника треснули. От отвратительных глухих звуков меня затошнило.

— Перестань! Хватит! Здесь дети, — голос вернулся вместе с возможностью двигаться. 

Прихрамывая, я пошла на князя, подозревая, что сейчас он зашибет меня телом мага. Все остальные расступились. 

— Ты его защищаешь? — по-моему Родерик не произносил этих слов. Их прошуршали стены. Их задувало из окон… Плохо дело. 

— Тебя нельзя убивать его, находясь в таком состоянии. Иначе костер. На дуэли или чужими руками  — пожалуйста. Хочешь, я сама его прикончу? Я еще никого не лишала жизни, но, если это тебя успокоит…

Окружающие, включая министра, на некоторое время впали в ступор, а я обошла Санти, замершего в неестественной позе, и обхватила Родерика двумя руками. Поймала грудью редкие и все же явственные удары сердца... Далеко не все потеряно. Если бы разрушение одержало победу, оно бы не билось.

Теснила его из кабинета, и князь, о, чудо, повиновался. Перед тем, как закрыть за нами дверь, обернулась к девочке:

— Ребекка, ты принята в Гретхем. Постарайся, пожалуйста, удержать пульс в этом поганце до прихода лекаря — я кивнула на графа. — И дождитесь меня. Это важно. Не выходите с дядей за пределы пансиона ради твоей же безопасности.

Слава великой богине и ее матушке, девчушка тщательно скрывала магию и ее не засекли ищейки Стефана задолго до нашей встречи. Маловероятно, что это случилось сейчас, в моем кабинете, но рисковать нельзя.

За полчаса до церемонии в честь первоклассниц мы с Родериком выглядели один краше другого. Князь по-прежнему был бледен, а я заметно заикалась.

— Ты свежа, как полевой цветок, — мрачно изрек Конрад. Идея открывать праздник ему категорически не нравилась. — Начинай первой. У тебя огромный опыт. Я умею орать на солдат, чтобы бодрее двигались навстречу смерти. Ну, еще на министров, если их ведомство опять пропустило все сроки по отчетности. 

— Н-н-нет уж. У тебя поистине б-б-благородный вид, глаза горят, как сапфиры. Ты, главное, смотри в пол или в н-н-небо. Не внушай моим девицам лишних н-ннадежд. Ты звезда первой величины после ун-н-нылого Глоссопа, который выступал в прошлом году… Я буду кивать изо всех сил. 

— Да кому я нужен. Все читают газеты, — проворчал Родерик. — Даже сегодня там продолжают обсуждать, как мы с тобой посидели с детьми и может ли это значить, что за столь грязным пари скрываются серьезные намерения. И, потом, мне сорок пять, я для них слишком стар.

Я ограничилась тяжелым вздохом. Чем сильнее маг, тем медленнее он старел. Папаша Стефана и Родерика, не самый выдающийся представитель семейства Конрадов, обзавелся сыновьями от второй жены в возрасте восьмидесяти и восьмидесяти пяти. Их появления ждали почти тридцать лет. Но даже я успела запомнить этого громкого дядьку. Разменяв первую сотню, он выглядел так, будто приближался к сорока.

Родерик, надо признать, отнюдь не походил на юношу из-за живущего в нем разрушения. Ему можно было дать тридцать. Впрочем, не больше. А вот пятидесятилетний Стефана тянул разве что на двадцать пять. Придворные в один голос величали его «наш молодой король» — и в данном случае не льстили. 

Великий князь часто отталкивал при пером знакомстве. Давящая аура его магии требовала от чувствительных людей привыкания. Он редко был расположен шутить и обычно не снисходил до того, чтобы быть любезным вне своего окружения. Стефан же, напротив, производил приятное впечатление. Его отличали изысканные манеры и мягкая речь. И даже в годы магического расцвета ресурс короля, как и мы с Родериком, владевшего четырьмя стихиями, скорее убаюкивал другого мага, чем угрожал ему… Точно такая же иллюзия, как и прочие обманки правителя Фересии. 

Не уверена, что этим стоило гордиться, но я недолюбливала нашего монарха с детства. Во-многом сказывалось то, что благодаря родителям я знала историю с объявлением наследника и, так как всегда обожала Родерика, то считала его старшего брата умелым интриганом.  

При личном знакомстве меня смутила жестокость Стефана. Стоило потокам потянуться к королевским чарам — Родерик был прав, когда утверждал, что все четерехстихийники изучают друг друга на уровне инстинктов — как я тут же в испуге дернулась обратно. Это было почти физически больно. Словно при купании в море меня спеленала ядовитая медуза.

— К вам можно? Девочки уже выстроились по классам. Через десять минут начинаем.

Летиция Браун осторожно заглянула ко мне в кабинет, где мы с князем в обход всех правил приличия вдвоем пили чай. Мэри я отпустила в ее апартаменты. Мистер Зеркис рекомендовал постельный режим на два-три дня. Сегодняшние встречи из-за форс-мажора все равно пришлось отменить. 

— Спасибо, Летти. Сообщи преподавателям, что все выступлен-ния по план-ну. Однако приветствен-н-ное слово в этом году взял н-на себя Его Высочество. У меня приступ заи..заикан…

Летиция кивнула и исчезла. Коллектив Гретхема в курсе, что я начинала заикаться, когда терялся слишком много энергии. Обе заместительницы, не сговариваясь, предложили перенести сегодняшний праздник. Слухи о новой попытке вытянуть из Светоча магию во всю гуляли по пансиону. По одной из версий, которую мне пересказала Грета, злоумышленник выпал из окна и был испепелен князем, не долетев до земли. 

Сердитый, аж сорокапятилетний, Родерик все еще продолжал фыркать. Он, видите ли, привез дочь учиться и такого пункта в договоре, что надо выступать перед аудиторией из двухсот пятидесяти девиц, не заметил. Однако стоило ему услышать, как сильно я сбиваюсь на пустячном ответе, он тут же положил свою руку на мою.

— Мы все поправим за несколько дней, Лив. Если вливать в тебя магию слишком большими порциями, то будешь ходить как пьяная. И, хорошо, крак с вами, я выступлю и объясню малышне, какую честь им оказали, приняв в пансион, где всем заведуешь ты. 

Я благодарно коснулась его плеча… Вот как понять, в чем дело? Его рука отдавила мне запястье, но мне так приятно, будто это не тяжелая мужская ладонь, а самый ласковый из медицинских артефактов. Кончики пальцев там, где я до него дотронулась, нежно пощипывало. 

Интересно, он чувствует что-то необычное… И что он вообще чувствует? Я посмотрела в глаза Родерику и словно провалилась в два бездонных омута. Губы защипало точно так же, как пальцы, только сильнее. Маг наклонялся все ближе, а, может, это я слишком резко подалась ему навстречу. 

Наши губы почти соприкоснулись. В конце концов это идеальный вариант для восстановления его равновесия и моего ресурса… Однако деликатное покашливание не дало этому поцелую случиться. В дверях стоял доктор.

— Эмм, я счел нужны поторопиться, пока вы… ммм… не взошли на трибуну…

— С пациентом не все ладно? — перебил его Родерик.

—  Абсолютно все неладно. У него множественные переломы и ушибы. И самое серьезное магическое истощение, какое я когда-либо наблюдал… Это крайне не похоже на единичный энергетический удар, какой вы описываете, леди Бланш. В порядке самообороны, разумеется…. Эммм, я взял на себя смелость начать лечение универсальным кристаллом. Дознаватели теперь, к сожалению, не смогут идентифицировать характер повреждений, потому что этот лечебный инструмент сводит все в кучу, вернее, в общую слабость. Граф не встанет раньше, чем через полгода. И, не менее досадно, он не сможет вспомнить ничего из того, что произошло с ним перед полученной травмой.