Отвергнутая жена (СИ) - Риш Мартиша - Страница 2

Наверное, Розен подговорил селян, приказал стражам ее проводить, а сам вот-вот спустится, засмеется бархатно, поцелует, обнимет, прижмет к себе. Спросит ласково – напугал? И непременно укутает ее в свою меховую накидку. Ох и задаст же она ему тогда трепку! Хоть бы так! Хоть бы скорей Розен пришел. Нельзя оставлять сына надолго без молока, без матери одного. Он ещё такой маленький, их любимый сын, их Зенон. Будущий колдун, он непременно унаследует дар. Служанки не справятся, могут напутать с травами для купания, а то и вовсе побоятся искупать наследника барона перед сном. Да и без своей любимой игрушки Зенон никогда не засыпал. Он, как и все малыши, любил пыльцу фейских крыльев. Ею Люция натерла крохотного вышитого медведя. Специально сшила именно такую игрушку, чтобы мужа порадовать, чтоб он не сердился на то, что малыш играет в куколок. Пусть бы и дальше Розен думал, что мишка нужен для того, чтоб сын вырос смелым и сильным, не боялся зверей.

Девушку провели по коридору часовни, втолкнули в темницу и накрепко заперли дверь. Люция слышала, как захлопнулись на двери ставы. По ногам прошелся сквозняк, за стеной нараспев читал молитву священник. Через час девушка села под окном, зарылась в солому. Розен, когда же ты придешь, освободишь меня? Не мог ты так жестоко со мной поступить. Да и сына без матери ты оставить тоже не можешь. Люция представила, как ее ребенку дает грудь другая женщина. Деревенская женщина грубо пихает в маленький ротик свой сосок не стесняясь барона. Или сейчас сын заходится от плача? Или его решили выпаивать козьим молоком? Только бы не коровьим, от него младенчик точно погибнет. Хоть бы сына покормить принесли! Хоть бы дали собственное молоко сцедить для малыша. Какое счастье видеть своего малыша рядом, держать на руках, просто нянчить, она раньше и не догадывалась об этом.

Люция бессильно затрясла головой. На глупую шутку обвинения мужа больше не походили. Он и вправду предал ее. Отверг, бросил, отобрал самое дорогое. Страшная правда ранила острее кинжала. И что теперь? Неужели всё? И ее сожгут на костре? Или убьют и выбросят у сточной канавы? Нет, так не будет. Она должна выжить ради своего крохотного сына, ради мести, просто ради самой себя. Розен еще пожалеет, что посмел поступить так с нею и с сыном.

В зарешеченное окно темницы заглянула луна. Девушка принялась думать. Люция действительно была ведьмой и знала немало заклятий, да и зелий она успела заготовить много за те несколько лет, что жила здесь.

Сколько дивных, редких трав росло кругом, таких не найти ни в одном мире! Никому не нужных здесь трав, позабытых. Вереск с синими цветами, бересклет, морошка, воронов глаз. Бери сколько хочешь, никому больше они не нужны. Когда в первый раз Люция своими глазами увидела все это богатство, великолепие, она чуть не закричала от восторга. Ради такого стоило рисковать и заглянуть на Землю.

Люцию в этот мир травы и приманили. Она хотела набрать их сколько успеет, пока портал не закроется на время. Полного месяца должно было хватить с лихвой. В одну из таких опрометчивых вылазок на Землю она и встретила Розена. Высоченный красивый всадник несся прямо на нее на своем боевом коне. Остановился, заглянул ей в глаза и Люция пропала. Мужу она представилась обедневшей дворянкой. Да он и не спрашивал.

Потом были долгие встречи, прогулки. Розен умело ухаживал за своей лесной дикаркой, как он ее называл. Поселил в замке, женился. В качестве приданого Люция взяла из своего мира несколько сундучков чистейшего золота и банку камней. Восторженное лицо Розена она никогда не забудет. Муж перекладывал слитки из ладони в ладонь и все удивлялся их чистоте. А как пленили его душу самоцветы! Теперь ничего этого нет. Ни мужа, ни камней, ни ее золота. Есть только крепкие стены, да решетка на окне.

Девушка закусила губу и смахнула слезинку. Нужно придумать как поступить дальше. Если бы только она могла добраться до своих зелий, тогда бы все вышло. Но в замок ее не пропустят. Из темницы до него не дотянешься и по воздуху зелье не перенесешь. Служанки к ней в темницу ни за что не придут, побоятся гнева барона. Помощи от них ждать бессмысленно. Зря она дарила девушкам всякие мелочи, напрасно старалась дружить. Не ценят этого люди.

Нужно думать, кто может пробраться к ней в комнаты, а потом принести зелье сюда. Стражник? Или священник? Но старик ни за что не согласится. Это раньше они были почти друзьями. Священник учил ее красивым молитвам, которые легко было произнести нараспев при муже. Она показывала ему свойства трав. Учила варить целебные зелья. Все это было и вчера, и неделю назад. Да только теперь он ей враг. Оступившейся старик точно не поможет, скорее донесет о ее намерении мужу. А тот разом расколотит все ее бесценные "склянки".

Девушка уткнулась лицом в ладони, ей казалось будто выхода нет. Знала бы, что все так сложится, успела бы надеть на себя несколько украшений. Спрятала бы золотые в карманах рубашки. Тогда было бы чем подкупить стражу. Да только вчера она была счастливой, любимой женой и подумать не могла, что так круто повернет жизнь. Кто бы сказал – рассмеялась бы тому в лицо. Разве мог Розен ее погубить? Ни за что она бы в такое не поверила. Да и сына от матери он отнять не мог. Поверил слухам о ее колдовстве! Глупость какая! Кого только люд не называл ведьмами и колдунами. Разве можно верить в такое? Большей частью в колдовском даре обвиняли друг друга соседи, да и то не всерьёз.

За окном прошелестела трава, скрипнули камни. Девушка насторожилась, замерла в углу. Хотя казалось, ей-то боятся уже нечего. Кто-то присел на корточки по ту сторону от низенького окна, загородил своей спиной лунный свет. Неужели Розен пришел ее навестить? Сейчас он попросит прощения, а она все ему объяснит. Ведь это была только глупая жестокая шутка? Люция бросилась к окну. Но по ту сторону был другой мужчина, не муж. Кажется, именно этот страж волок ее сюда, в темницу. Молодой парень с удивительными глазами цвета серого пепла. Вроде бы, Герберт. Люция сомневалась, раньше она совсем не обращала внимания на стражей замка.

- Колдунья, - неловко обратился к ней парень, - Я поесть тебе принес. И воду.

- Что с моим сыном?

- Говори тише, услышат. Малыш пока в замке. Кричит так, няньки убаюкать не могут. Барон распорядился, чтоб искали кормилицу. Может, и оставит он сына... при себе, - поджал губу парень и вложил в руки Люции небольшой сверток.

Чтобы выжить, придется поесть, хоть голода она совсем не ощущала. Страх за сына измотал душу молодой женщины.

Герберт сам не знал, зачем подошел к окну темницы, да еще принес то немногое, что осталось от его ужина. Половину фляги горячего взвара, да лепешки. Когда откладывал еду в сторону во время ужина, жалел оставить лишнего. А теперь стыдился, что принес так немного. Пускай баронесса оказалась колдуньей, но нельзя же так поступать с женщиной? Волочь через двор на глазах у всей черни, бросать в темницу без еды и воды. Тем более нельзя так с молодой матерью. Безутешный плач мальчика слышали все. Если уж у него, Герберта, сердце разрывалось, то что говорить о матери наследника. Ей совсем худо. Пусть она хотя бы поест, все будет легче.

Парень сомневался в обвинениях барона. Он сам видел, и не раз, как эта женщина передавала целебные травы крестьянам. Но на его родине таким промышляют почти все женщины. У любой хозяйки на кухне найдутся пучки цветов и травы, свисающие с потолка. Какое ж это колдовство? Тогда и сушеную морковку можно назвать колдовской травой, а не приправой для супа.

- Сможешь отнести моему сыну немного молока? - окликнула его девушка, - Только ополосни флягу и потом отвернись. Я уже выпила взвар. Спасибо тебе, - Герберту показалось, что девушка смотрит ему в самую душу. Такая надежда стояла в ее огромных глазах.

- Смогу, но меня не пропустят...

- Передай служанкам, скажи, что козье. Возьмут. Обязательно возьмут.

- Хорошо. Жди, я сейчас ополосну флягу и вернусь.

Парень долго намывал посуду у колодца, а перед собой он все так же видел молящие глаза медового цвета. Может, и вправду колдунья? У людей таких глаз почти не бывает. Напрасно он во все это ввязался. Если уж отцу ребенка дела до карапуза нет, то почему он должен переживать? И все же страж дотёр узкое горлышко фляги до блеска. Нельзя детям совать в рот всякую грязь – это он помнил, мать научила, когда нянчили младших. Но и малыша вряд ли станут поить из фляги. Скорей всего подыщут рожок. И зачем только идти на эти хитрости? Не проще ли дать его накормить матери? Или барон и вправду что знает, и жена его опасна? Даже для своего сына.