Прятки в облаках (СИ) - Алатова Тата - Страница 45
- Предыдущая
- 45/79
- Следующая
— Спроси меня снова.
— Ты хочешь убить Рябову? — тут же повторил щелкунчик.
— Нет, не хочу.
— Принято, — и солдатик умиротворенно притих, прижимая к груди свое ружьишко. Дымов протянул Маше артефакт, и она бездумно его взяла.
— И что это было? — спросила она, совершенно растерзанная происходящим.
— Элементарный детектор лжи с недопустимой погрешностью, — бросил он нетерпеливо. — Вот уж не знаю, на какую научную ценность претендуют ваши друзья-пятикурсники, — по мне так это весьма вредная игрушка, потому что она настроена очень грубо и реагирует на малейшее волнение.
— С чего бы это вам волноваться при виде меня? — воскликнула Маша и немедленно сама ужасно разволновалась, и даже раскраснелась, и, вздумай сейчас щелкунчик пытать ее, она бы призналась в чем угодно.
Дымов вздохнул:
— Да, полагаю, это непросто будет объяснить. Вот что, Мария, давайте я вам лучше покажу. Можете позвонить Плугову или Власову и спросить, есть ли у них доступ к факультетской лабораторке? Или нам понадобится помощь Пахомова?
— Что? — изумилась она. Давненько Маша не чувствовала себя так глупо, но ведь она и правда ничего не понимала, и покажите ей того, кто бы на ее месте разобрался во всех этих загадках.
— И, пожалуйста, переоденьтесь, — попросил он, что уже ни в какие рамки не лезло. Маша взглянула на себя в кособокое зеркало на дверце шкафа: пестрая косынка защищала волосы от пыли, растянутый светлый свитер с темно-синей эмблемой университета достался ей еще от Сеньки. Свитер давно уже годился только для уборки, но она его все равно любила, он напоминал ей о доме. Трикотажные спортивные штаны завершали образ, но для человека, проведшего последние часы с тряпкой в обнимку, она выглядела вполне пристойно. Почему Дымов так зациклился на ее одежде? Она оскорбляет его эстетический вкус или что-то такое?
Сердясь и удивляясь одновременно, Маша схватила с кровати длинный серый плащ, который еще не успела повесить в шкаф, и натянула его поверх.
— Довольны теперь?
— Сойдет, — проговорил он, впрочем, без особой уверенности.
Тогда Маша набрала номер Власова.
— Лабораторка? — ответил он бодро. — Конечно, у нас есть к ней круглосуточный доступ, мы же там живем, считай. Дуйте туда, мы будем через пять минут.
Тут Маша снова засомневалась: разумно ли идти куда-то вдвоем с Дымовым, ведь на улице вот-вот стемнеет, а он все еще находится в категории «подозрительный тип».
— Да боже ты мой, — Дымов закатил глаза. — Посмотрите на это тело. Вряд ли оно способно причинить вам большие неприятности, ведь вы будете настороже и у вас есть артефакт телепорта.
— Да, я точно сильнее и быстрее Лизы, — воодушевилась Маша. — Только попробуйте сделать что-то плохое, и я легко вас поколочу.
Он хмыкнул и открыл перед ней дверь, приглашая на выход.
В коридоре им, как назло, тут же встретилась Дина Лерина, которая для разнообразия обошлась без обычного яркого макияжа и вызывающей одежды. В простой пижаме и с небрежным пучком волос, она больше не выглядела заправской сердцеедкой, но все еще оставалась угрозой. Маша немедленно отступила за Лизу-Дымова, все еще не готовая вести с Диной светские беседы или хоть какие-нибудь.
— С переездом, девчонки! — воскликнула Дина, не забыв одарить Дымова насмешливой «я-вижу-тебя-насквозь» улыбкой.
— Спасибо, — ответил тот, взял Машу за руку и потащил за собой, даже не думая притормаживать, чтобы поболтать или обвинить Дину в стукачестве. Если подумать, именно ее жалоба предоставила им отдельную комнату, но все еще было неясно, хорошо это или плохо.
— Куда это вы собрались на ночь глядя?
— В библиотеку, — выпалила Маша, и Дина рассмеялась им вслед, настолько нелепым оказался этот ответ. А вдруг она подумала, что у Рябовой с ее охранником шуры-муры? И теперь они несутся в заповедные кущи, чтобы предаться там разврату? Какие глупости у Дины в голове — ведь для полноценного разврата Дымову просто необходимо вернуться из Лизы в себя, и пусть артефакт у него при себе в том объемном бауле, но это розовенькое платье в белый горошек совершенно не подходит для всякого такого. Тут она вспомнила темные водолазки Дымова, которые туго обхватывали его горло, и поняла, что забрела в мыслях куда-то совсем не туда.
К счастью, до факультета менталистов идти было всего ничего, и уже через десять минут их встретили Власов и Плугов.
— Вам действительно дали круглосуточный доступ? — усомнилась Маша и поспешно вырвала свою руку из маленькой руки Лизы-Дымова.
— Ну как тебе сказать, — заюлил Власов, — почти, детка, почти. Давайте-ка обойдем здание с тыла, у нас там есть заговоренное окошечко…
— Окошечко, — выразительно повторила Маша, которой вовсе не улыбалось незаконно проникать в учебный корпус.
— А чего вам вообще понадобилось в лабораторке? — немедленно сменил тему Власов.
— Прибор Петрова — Иванова, — ответил Дымов, послушно перебирая своими крохотными ножками. Маша как-то из интереса пыталась втиснуться в кроссовки, которые носила Лиза, и поразилась тому, какими тесными они были. Тридцать пятый размер против Машиного тридцать девятого — почувствуй себя гигантом.
— Ах вот оно как, — Власов вытащил из кустов гортензии пенек-колоду и встал на него. Что-то прошептал оконной раме, и та послушно приоткрылась.
— Знает ли об этом Кирилл Борисович? — поинтересовался Дымов.
— А то, — Власов подтянулся на подоконнике, дрыгнув ногами в воздухе, а потом махнул им уже из здания: — Дуй сюда, Маруся, я помогу.
Маше нечасто доводилось лазать в окна, но она имела некоторые навыки в этой области. Именно так они с Костиком покидали дом и возвращались в него, если им приходила охота сгонять в круглосуточный ларек за шаурмой, которую мама отрицала как достойную еду.
Смирившись со своей участью, она тоже влезла на пенек, надеясь, что Лизе-Дымову или Плугову не придется ее подталкивать, чтобы она дотянулась до окна. Но Власов с неожиданной силой подтянул ее наверх, нога нашла выступ на стене — случайно ли кирпич так удобно вытаращился из кладки или мальчишки его зачаровали? — колено оперлось на подоконник, и вот уже Маша внутри, а не снаружи.
— Что такое прибор Петрова — Иванова? — спросила она, оглядываясь по сторонам. На факультете менталистики ей доводилось бывать только на первом курсе, когда они знакомились с универом. И уже тогда ее поразили повсеместные грозные таблички: «Не шуметь», «Не бегать», «Не смеяться». Или: «Внимание, тонкие материи! Воздержитесь от сильных эмоций!»
— Приблуда, которая показывает твои воспоминания кому-то другому. Разработка силовых ведомств, в нашем универе есть один образец для изучения и возможного улучшения. Мы с Вовкой как-то тестили на себе, неприятная процедура. Ой-ой-ой, — он вдруг бросился к окну, чтобы помочь несчастной Лизе, у которой не хватало сил, чтобы самостоятельно взобраться. — Простите, Сергей Сергеевич, я все время забываю, какая вы у нас нежная барышня.
— Неприятная процедура? — насторожилась Маша. — Насколько неприятная?
— Неприятная для меня, а не для вас, Мария, — успокоил ее Дымов, пыхтя и тяжело опираясь на Власова. — Фух! Как это неловко, действительно.
— Вы хотите показать мне какое-то воспоминание, — сообразила Маша. — Зачем? Какое?
— Давнишнее, — пожал плечами Дымов. — Не удивляйтесь, если оно будет слегка туманным. Хотя эта история не из тех, которая легко забывается.
Плугов легко и просто забрался внутрь самостоятельно, закрыл за собой окно и пошел по коридору, освещенному тусклым дежурным светом.
— Если в вас взыграла преподавательская солидарность, то не сильно переживайте по этому поводу, — сказал Власов Дымову. — Уверяю вас, Пахомыч прекрасно знает, что мы тут шарахаемся. Между прочим, именно благодаря нам он в прошлом году выиграл межвузовский конкурс по менталистике, так что тут никто не внакладе. Даже ректорша нас терпит, хоть и с трудом, конечно. Ну ничего, ей нужно продержаться до июня, недолго осталось.
- Предыдущая
- 45/79
- Следующая