Прятки в облаках (СИ) - Алатова Тата - Страница 41

— Телефоны перепутались.

— Кгхм. И с каких пор моя дочь интересуется лингвистикой? Разве она не грезит черчением?

— Мария очень разносторонняя студентка.

— Ну да, ну да. И как вы только позволили, хотела бы я знать, чтобы ее прямо на вашем занятии превратили в паука? У вас проблемы с организацией учебного процесса?

— Мама! — не выдержала Маша и выхватила трубку. — Ну что ты пристала к человеку?

— Он не просто человек, Маруся, он ответственное лицо, как минимум за то, что происходит в его аудитории.

— А ты зачем звонишь-то, мам?

— Я вот все думаю, может, тебе проклясть Сахарова? Нельзя же оставить безнаказанным эту нелепость с пауком. У меня есть парочка очень симпатичных проверенных проклятий, я тебе пришлю их на почту.

— О господи.

— В общем, ты подумай, Маруся. И никогда, слышишь, никогда-никогда не подставляй вторую щеку!

— Хорошо, мам, я подумаю, — пообещала Маша, лишь бы быстрее закончить разговор.

Распрощавшись, она покосилась на зеркало, в котором лицо Лизы теперь сменялось незнакомыми женскими лицами.

— И что теперь?

— Теперь, — Дымов тоже покосился на эту чехарду, — мы дождемся, пока этот процесс закончится, я снова вернусь в Лизу и мы пойдем выпить.

— Точно, Анька же запланировала бар для одиночек, — вспомнила Маша. — И кого вы будете там кадрить, уважаемый Лиза Сергеевич?

— Вот что, Маша, — он снова ушел в режим глубокой задумчивости, — давайте-ка пока держаться подальше от Ивана Иваныча.

— Да вы что! — ахнула она. — Он же моя единственная надежда на защиту!

— Неужели, — сухо произнес Дымов.

— Ну, в смысле…

— Ну, в смысле, Рябова, — прикрикнул он, — Вечный Страж — это помесь призрака с мумией. Как вы думаете, чего будет стоить ваша безопасность, если у него появится возможность вернуться назад и прожить свою жизнь заново?

Еще немного глубоко подышав, Маша подавила новый приступ паники и обратилась к рассудку. Она же умела была рассудительной. Это ее основное достоинство.

— Сергей Сергеевич, отдел научной фантастики этажом выше, — укоризненно ответила она. — Вы делаете слишком поспешные выводы из минимума информации.

— И все же мне не хотелось бы рисковать. Может, нам сначала поговорить с Ариной Глуховой? Вдруг она заплуталась во времени при Дине и сказала что-то про вас?

— Да, с Ариной надо поговорить, — согласилась Маша. — Только где она сейчас?

— В больнице. Я узнаю подробности, и мы к ней съездим.

— Хорошо.

— Хорошо. Я рад, что вы перестали на меня сердиться.

— Я вовсе не…

— Ну конечно.

— Я вчера вообще на всех злилась, — призналась она неохотно, отгоняя воспоминание о том, как ректорша и Дымов шептались в дверном проеме, — и до сих пор злюсь, но теперь только на Костика.

— Ну, Маша, — хмыкнул он, — какой смысл злиться на влюбленного мальчишку?

— На которого? — не поняла она. — С чего вдруг мы сейчас заговорили о каком-то мальчишке… О. О-о-о! Вы про нашего Костика?

Дымов смотрел на нее с видом умудренного годами старца, на глазах которого глупый ребенок осваивал науку прямохождения.

И нечего так кичиться своей взрослостью! Это Маша, между прочим, придумала поискать код для артефакта в работах Михайло-основателя, и кто ее за это похвалил? Никто.

Да еще вдруг выяснилось, что на нее объявили охоту приличная старушка и тщеславная кокетка, которые и мухи никогда не обидели. А вдруг это Маша — главное зло? Можно ли быть главным злом и даже не знать об этом?

Если она ничего плохого не сделала в прошлом, значит, сделает в будущем?

— Машенька, — произнес Дымов с необыкновенным теплом, — неужели вы и сами не видите, что ваш брат до одури влюблен в Нежную?

Она нервно рассмеялась:

— Сергей Сергеевич, да откуда такие фантазии! Она же препод, она же Димкина ровесница, у них же одиннадцать лет разницы.

— И? — прищурился он.

— Ну, это глупо, — попыталась объяснить она, — совершенно бессмысленно. Да они даже не поймут друг друга — разрыв поколений и все такое. И вообще, какой прок влюбляться в того, кто вам не достанется?

— А какой прок влюбляться в бабника Грекова?

У Маши сердце укатилось в прятки. Да что же это такое, да как он вообще смеет!

— Не ваше дело, — огрызнулась она, отворачиваясь.

— Не мое, простите, — тут же согласился с ней Дымов, чем рассердил Машу еще больше.

— И про Костика вы все придумали! — запальчиво воскликнула она.

— И про Костика я все придумал, — снова согласился он.

— И хватит мне поддакивать! Вы… у вас… у вас зеркало снова неактивно. Переодевайтесь уже в Лизу и пойдемте в бар знакомиться с мальчиками!

— Какие волнующие перспективы, — иронично заметил он.

***

— Нет, это была глупая затея, — признала Аня уже на второй кружке пива. — Мне тут вообще никто не нравится. Я приняла важное решение.

Вика, оценивающе разглядывая блондинчика за барной стойкой, не обратила на нее внимания.

Лиза-Дымов не принимал в разговоре никакого участия. Он угрюмо рассматривал свой рокс с виски, которое никак не убавлялось, и о чем-то сосредоточенно размышлял. Маше хотелось верить, что о Бесполезняк с Лериной, но она допускала, что у человека может быть и своя жизнь. Вдруг у Дымова тоже что-то где-то происходит, он же никогда ничего о себе не рассказывает.

Он не рассказывает — а она и не спрашивает. Зачем им вообще беседовать на личные темы?

Сделав еще один глоток пива, Маша вдруг ощутила жгучую, щенячью благодарность. Он же тратит на нее все свое время! Он же даже от Вечного Стража собрался ее оберегать! Он же спит в женской общаге, а мог бы спать с ректоршей! Он же переодевается по несколько раз на дню, а сейчас пьет с девчонками в дешевом баре и слушает (не слушает, ушел в себя, но, может, что-то и слышит) всякие глупости.

— Лиза! — воскликнула Маша. — Лизонька! Я тебе уже говорила, что так рада, что ты приехала к нам из Питера! Очень-очень рада!

— Нет, не говорила, — отмер Лиза-Дымов. — Прям-таки очень-очень?

— Очень-очень-очень-очень! — заверила его Маша.

— Так, слушайте все, — перебила их Аня. — Мое важное решение: я намерена ухаживать за Олегом Рябовым.

— Воу! — восхитилась Маша. — Круто.

— Одобряешь? — оживилась Аня.

— Даже благословляю! Только я тебе говорила, да, что это самый сложный брат из всех? Может, возьмешь кого попроще? Уверена, что Костика ты завоюешь на раз-два.

— Но мне не нравится Костик, — заупрямилась Аня и тут же полезла к Маше с обнимашками: — Ты же поможешь мне?

— Ни за что.

— Рябова, ты только что меня благословила!

— Да, но нет. Нам, видишь ли, хватает мамы, которая сватает нас всех со всеми. И мы поклялись на мизинчиках никогда не вмешиваться в сердечные дела друг друга.

— Ну, над этим мы еще поработаем, — оптимистично заключила Аня.

***

Им понадобилось много усилий, чтобы утащить Вику из бара, а на обратной дороге та начала скандалить из-за того, какие они зануды.

Со всей этой волокитой они опоздали к комендантскому часу и уткнулись носом в закрытую дверь общежития.

— Вот блин, — сказала Аня, пиная ее.

— Почему они закрыли так рано? — возмутилась Вика.

— Потому что уже полночь.

— Да мы же вовремя ушли из бара!

— Ага. А в общагу вовремя не пришли.

— И что теперь? Ночевать на скамейке?

— Комендантский час? — спросил Лиза-Дымов с ужасом. — У студентов есть комендантский час? Какое варварство!

— Потому что ректорша — отсталая ретроградка, — ехидно ввернула Маша.

— Отсталая ретроградка — это тавтология, Рябова.

— А чего вы все тут столпились? — раздалось за их спинами.

Оглянувшись, Маша превратилась в желе: к ним шла Дина Лерина.

Красивая, волосы фривольно растрепаны, в одежде беспорядок, на полных губах — улыбка.

Вспыхнул стоп-кадром взмах ножа, и Маша попятилась, не в силах справиться с животным ужасом.