Мастер путей. Трилогия (СИ) - Черный Александр Михайлович - Страница 5

Глава 2

Допрыгался

Москва, 1 апреля 2025 года.

18:47 МСК.

Итак, дорогие мои читатели. Что же мы имеем по итогу? Вы прочли небольшой пролог. В результате сего нехитрого действа многие из вас, кто дочитал до этого момента, поделились на два лагеря.

Одни прониклись скомканным, поверхностным повествованием, осветившим сразу череду событий, но подробно не раскрывшим ни одно из них. Куча фактов, людей, событий, всё смешалось в винегрет. Эти самые «одни» ждут пояснений и интересуются продолжением.

Другие замерли солевыми столпами в позе жены Лота с застывшими на губах словами «Эт чё сейчас было?». В принципе, тоже право имеют.

Так вот. Если коротко, то этот недожаренный полутруп, являющий собой жалкую пародию на оригинальную «Мумию» — и есть я. «Мастер» — оперативный позывной. Вот только все эти события произойдут очень сильно в будущем. Настолько, что это даже не дело ближайших дней, недель или месяцев.

Как я докатился до такой жизни? Очень просто. Скатился и всё тут. Даже не старался: оно само как-то получилось. Пожалуй, о своей жизни вообще и об отдельных её эпизодах в частности мог рассказать очень и очень многое. Но, думается мне, что повествование стоит несколько выровнять, дабы хаотический броуновский винегрет из мешанины принял упорядоченную структуру. Таким нехитрым образом мы и переходим к, непосредственно, сути моей исповеди, ибо тут берёт начало наш рассказ.

* * *

Говорят, что у каждого человека крыша едете по-своему. Один собирает марки, другой слушает музыку, третий наслаждается болью. Иногда сумасшедшие собираются в клубы по интересам: так формируются целые социумы сплочённых одной идеей пациентов. Кому-то по душе сатанинские обряды, для кого-то подавай танцы в голом виде, у кого-то не достаёт экстрима в жизни. И так продолжалось с тех пор, как человек обрёл свой разум.

В продолжение темы «Каждый с ума сходит по-своему», для меня существует три звучания, самых приятных слуху до сумасшествия.

Первый — всё, что касается оружия. Скрежет клинков, стрёкот пулемёта, звон гильз. Неспроста нашего брата порой называют музыкантами. Говорят, только мы способны по достоинству оценить эту незабываемую симфонию войны, что бесконечной консерваторией звучит на Земле уже не первое тысячелетие. Земля воюет, не переставая последние тридцать веков точно.

Второй — всё, что касается женщин. Их голоса, мелодичный смех, крики и стоны… не поймите меня неправильно, я не живодёр и не маньяк-Потрошитель! Вовсе нет! При моём общении с женщинами не пострадала ни одна женщина! Не считая нескольких хлёстких шлепков по подмахивающим ягодицам, и, под настроение, лёгкой, символической эротической асфиксии. И то, лишь по обоюдному согласию. Никаких принуждений и садизма! Всё сугубо добровольно.

Третий — всё, что касается денег. Звон монет, шелест купюр, росчерки в кассовой книжке. Так уж получилось, что в этом мире деньги — мерило всего. Чем больше денег — тем лучше. Тем больше благ ты можешь позволить себе выменять на них, и тем больше ты уверен в своём будущем, потому что уверен в своём благосостоянии. Так уж повелось. Ничего не поделать.

Производимыми оружием звуками я наслаждался всю свою сознательную жизнь с тех пор, как получил в неё путёвку. Оружие стало продолжением моих рук и составной частью моего тела. Без него я как без, простите за повторение, рук. Женщинами меня судьба тоже не обделила. Знать и ведать довелось их немало, самых разных возрастов и профессий. С деньгами тоже повезло. Их через меня прошло в избытке. Но разве ж это может надоесть?

В продолжение темы формирования групп по интересам, существуют и те, то объектом интереса делает что-то, от чего иного может покорёжить. В то самое время, как отдельные кучки цветных и не очень заявителей скачут перед правительственными объектами и на центральных площадях городов, требуя мира во всём мире, некоторые этот самый мир обеспечивают по всему миру, неся его туда, где его не хватает. Ну, или наоборот, вынося. Смотря кто, за что и сколько заплатил. Как наша контора, например. Хотя война — двигатель прогресса, мы не настолько потеряли человеческий облик, чтоб за деньги эту самую войну развязывать. Вот положить ей конец — да, можем. В зависимости от её масштаба, правда. Какая-нибудь местная заварушка в Центральных Африканских Республиках — приключение на пятнадцать-двадцать минут, зашёл и вышел. А вот что-то более тягучее, как какая-нибудь Третья Мировая… Ну, шестерёнками в военной машине станем. Но вряд ли потянем что-то большее. В конце концов, где частная военная кампания, а где Гособорон. Витающие тут и там цифры денег ни в какое сравнение друг с другом не идут, не говоря уже об административных возможностях и мобилизационном ресурсе.

В этот момент я как раз наслаждался очередной сонатой в исполнении рассчитывавшего меня казначея, который с трепетностью звездочёта и вниманием ювелира отсчитывал положенную мне шелестящую котлету.

— … сто пятьдесят.

Очередная стопка выстроилась ровной копной рядом с другими товарками, а на свободном месте стола начала образовываться новая.

— Сто пятьдесят один, сто пятьдесят два, сто пятьдесят три…

Едва слышное бормотание казначея, конечно, нарушало чистоту сонаты и пыталось сбить с настроя, но, извините меня, сумма-то немаленькая. Да ещё и наличными. Счётным машинкам наш брат не доверял по умолчанию. Мало ли, что там «прилипнет» или какой «глюк» в «мозгах» умной дуры затаится. Лучше уж руками, по старинке. Тем паче, что за эти самые шелестящие бумажки ты рисковал жизнью.

— … сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести. Всё.

Хлопок крепкой хозяйственной руки по столешнице ознаменовал окончание вторичного пересчёта. Отсчитанная в первый раз и ныне перепроверенная во второй сумма официально изъята из общей кассы и переходит в моё владение, как причитающееся.

— Забирай свой миллион. Заработал.

Аккуратно, складывая купюры краешек к краюшке, рисунок к рисунку, номинал к номиналу, совокупил шелестящие бумажки в стопочку и плотно стянул банковской перетяжкой.

В поданном мне журнале протянутой же ручкой в указанном месте вписал в анналы мировой истории свой автограф и расшифровку: позывной «Мастер».

— Что-нибудь надо? — осведомился рассчитавший меня казначей, сложив перед собой руки «домиком». — Дурью, вроде бы, не балуешься, потому не предлагаю… может, золота прикупить хочешь? Или девочку какую? Ты у нас «свой в доску», тебе можно почти всё.

С золотом я старался не связываться даже, если оно доставалось в качестве трофея. Продать его тому же банку — это тот ещё геморрой. Затаскают по разным инстанциям и лабораториям. Кто такой, откуда взял, кого обнёс, с какого прииска? За золотом контроль чуть ли не строже, чем за наркотой. Можно переплавить его и продать «налево», но уже по существенно заниженной цене, чем оно есть на самом деле. Потому много теряешь. Не люблю. Если только один слиток с собой в качестве холодного оружия дробящего действия… тяжёлый, паскуда.

Девочек мне пока тоже не надо. Молодой и крепкий организм может быть молодым и крепким сколько угодно раз. Но буквально сразу после возвращения в мир ты уставший настолько, что лишний раз не можешь даже ложку до рта поднять, не говоря уже про член на бабу. Отдохну, отосплюсь, осознаю новые реалии, охренею от ужаса мирной жизни — вот тогда можно и девочку. И вторую, и третью, и одновременно. А на сегодня воздержусь. Может, завтра. Но не сейчас точно.

— Дзякуй, боярин, — усмехнулся. — В другой раз.

Сейчас не до операций с высоколиквидным товаром. В базу, сгрузить шмотки и отсыпаться. Уже не помню, когда последний раз засыпал в тишине, без гула арты за под окном.

«Боярин» усмехнулся в ответ.

— Вот же ж… «Мастер»… Ну, смотри. Надумаешь — обращайся. Каналы знаешь. Не отбило тебе память последним прилётом? Помнишь, как на старину «Балагура» выйти?