Неправильный лекарь. Том 4 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 14

После последней фразы он так расчувствовался, что быстро попрощался и чуть ли не выбежал из кабинета. Я еле успел крикнуть ему вслед, чтобы он приходил во вторник.

Накладка по времени на обед вышла всего минут десять. После обеда я всё равно прием не стал назначать, собирался ехать в лечебницу «Святой Софии» пораньше. Хотел пообщаться с Иваном Терентьевичем по поводу проведения практики, может быть у кого-то успею провести занятие по пройденному материалу. Можно и к Демьянову зайти, тик обновить и заодно спросить, что говорят его подчинённые об учёбе.

Пока ехал на такси в лечебницу, навеяло мысли про золотой амулет. Что-то долго молчит господин Поджарский, артефактор всея Санкт-Петербурга. Появлялись и нехорошие мысли, но я тут же старательно гнал их прочь. Альберт Венедиктович слишком известный человек и дорожит своей репутацией, чтобы сотворить какую-то глупость, несмотря на всю свою странность. Надо просто подождать.

— Доброго дня, Вячеслав Анатольевич! — с праздничной улыбкой на устах я вошёл в кабинет главного знахаря «Святой Софии». И, как всегда, без стука и предупреждения. — Как ваше ничего?

— Александр Петрович! — улыбнулся он и встал мне навстречу. Что меня удивило больше всего, так это отсутствие тика. Здесь что-то не так. — Проходите, дорогой вы наш человек.

— Вы имеете в виду размер гонорара? — изобразив наивное удивление спросил я. А нет, всё в порядке, глаз у Демьянова дёрнулся.

— Я, Александр Петрович, имею в виду ваш вклад в развитие и процветание нашей лечебницы, — абсолютно серьёзно ответил он на моё ёрничанье. — И это ведь только начало, а уже кое-какие сдвиги начинают намечаться. Вот в работе Ивана Терентьевича однозначно видны заметные улучшения. Он теперь больше берёт на себя проблемных и сложных пациентов, не уменьшив при этом количество записей на приём. Это дорогого стоит, Александр Петрович, вы были абсолютно правы, а я недооценивал ваше предложение и считал пустой тратой времени и денег.

— Скажите спасибо Обухову, — улыбнулся я. — Если бы не его вмешательство, вы бы так и не решились. Да я на сто процентов уверен.

— Скорее всего да, — пожал плечами Демьянов. — Всё неизвестное чаще пугает, чем привлекает. Времена сейчас такие, сами знаете.

— Они всегда такие, эти времена, — хмыкнул я. — В любое время в любой стране говорят одно и то же, как раньше было хорошо и как сейчас напряжённо и всё не так, как надо, особенно молодёжь, она всегда не такая. Подрастающее поколение всем кажется хуже, чем они сами были в этом возрасте, а если хорошо копнуть, то вообще под вопросом, кто лучше.

Демьянов на какое-то время замер, глядя на меня, как на нового мессию. А что я такого сказал? Что-то новое? Вроде нет, всем известные и понятные факты. Зачем сказал? Да хрен его знает, вырвалось.

— На следующей неделе оставляем такой же график занятий, как изначально планировали на эту? — спросил главный знахарь, выходя из кратковременного оцепенения.

— Знаете, давайте наверно лучше сделаем так, как в итоге получилось на этой, — предложил я. — А в понедельник и вторник после обеда мы будем проводить сеансы практических навыков. У меня, кстати, будет в этом плане несколько помощников. Одного вы уже знаете, второй придёт познакомиться сегодня к концу занятия.

— Ну, это вам виднее, Александр Петрович, — пробубнил Вячеслав Анатольевич. — На размеры гонорара это ведь в итоге не повлияет.

Последняя фраза прозвучала непонятно, то ли вопрос, то ли утверждение.

— Нет, не повлияет, — снова улыбнулся я, наблюдая, как угомонился тик его нижнего века справа. — Это моя забота. И ещё одно.

— Что на этот раз? — немного раздраженно спросил Демьянов, но потом спохватился и угодливо улыбнулся.

— Я хочу в учебном процессе задействовать Ивана Терентьевича.

— Но, Александр Петрович, — начал Демьянов, состряпав страдальческую моську. — Он только начал работать с повышением эффективности, как вы хотите его забрать. Это как минимум не честно.

— Скоро все ваши лекари будут работать намного эффективнее, чем раньше. Так что временное отлучение Рябошапкина от приёма только поможет другим обрести нужные навыки, а соответственно ускорит повышение работоспособности вашего заведения. Всё ещё не уговорил?

— Пожалуй уговорили, — неохотно пожал плечами Демьянов. — Если он сам конечно не возражает.

— Ну естественно я его против воли заставлять не буду, — заверил я. — Только с его согласия. Тогда я вас покину. Будет желание, приходите на занятие. Ничего нового сегодня правда не услышите, если только для закрепления материала.

— Для проверки посещаемости, — улыбнулся Демьянов.

А он прямо на глазах меняется. Тик начал пропадать и начала проявляться новая личность. Рассудительный, логичный, без переподвывертов. Приятный человек начинает получаться, и я почувствовал себя скульптором, участвующим в создании чего-то хорошего, полезного.

— Отлично, тогда в три встретимся, — сказал я, поднялся со стула и первым протянул ему руку. — А я пока пойду к Рябошапкину, побеседую, узнаю, как дела.

Иван Терентьевич был приятно удивлён, увидев меня в своём кабинете. Он как раз занимался проблемой коленного сустава у крепкого мужчины в годах. По виду и комплекции я бы сказал, что это или портовый рабочий, или строитель. Видать перетрудился, бедолага.

— Предлагаю отведать новый рецепт травяного чая от моей Лизоньки, — предложил Рябошапкин, когда пациент ушёл. — Я как раз собирался немного перекусить, составите мне компанию?

— Ну если это рецепт вашей дочери, я не могу устоять! — заявил я и уселся в кресло возле столика.

— А ещё совершенно замечательные кренделя с марципаном, тоже её работа, — сказал Иван Терентьевич, высыпая выпечку из бумажного пакета на блюдо. — Это она мне сегодня принесла во время большой перемены. Я даже не успел попробовать.

— Запах чудесный, как и ваши возродившиеся отношения с дочерью, — улыбнулся я, нисколько не кривя душой, и правда захотелось их отведать.

— Ваши слова мне бальзам на душу, — мурлыкнул Рябошапкин, уселся на второе кресло и начал разливать по чашкам чудесно пахнущий чай зеленовато-золотистого цвета. — Вы наверняка что-то хотели мне сказать, Александр Петрович? Вы очень занятой человек, не от скуки же вы решили зайти?

— Вы очень проницательный, — улыбнулся я. — Да, у меня есть к Вам предложение, от которого, я очень надеюсь, вы не откажетесь.

Я изложил Ивану Терентьевичу суть своей затеи. Он на минуту задумался, запивая чаем нежный и в то же время хрустящий и ароматный крендель.

— Знаете, Александр Петрович, — отрешённо начал он. — Сначала я хотел сказать, куда мол в моём возрасте лезть в образование. С другой стороны, кто как не старики должен обучать молодёжь? Я же правильно вас сейчас понял, что моя помощь понадобится и после того, как ваш проект в стенах «Святой Софии» будет завершён?

— Именно так, Иван Терентьевич, — кивнул я. А ведь именно такую перспективу я предполагал, но не успел озвучить. — Я же говорю, вы очень проницательный, а это для педагога очень важное качество.

— Боюсь, что Демьянов меня не отпустит, — с грустинкой в голосе сказал Рябошапкин. — У нас же контракты подписываются на определённый срок, и я до следующей осени должен отработать как минимум.

— Этот вопрос я постараюсь разрешить, мне только нужно заручиться вашим согласием, иначе всё это не имеет смысла. Насильно мил не будешь.

— Я согласен, Александр Петрович, — торжественно и с серьёзным лицом заявил Рябошапкин. — Хоть с завтрашнего дня.

— Очень рад это слышать, — от души улыбнулся я. — Даже не представляете насколько. Начнём с того, что с понедельника будете помогать мне проводить практические занятия с вашими же знахарями. Подайте секретарю ваше расписание по моему образцу.

— Сегодня же сделаю, — кивнул он.

— Чай у вас замечательный, а крендели такие, что язык проглотить можно! — сказал я, допив остатки чая. — А теперь я, пожалуй, пойду, не буду вас отвлекать. А вы, если не сложно, подойдите к концу занятия. Хотел объявить, что по поводу практики можно будет записаться и к вам в том числе.