Хоум-ран! - Райли Грейс - Страница 7

Это одна из многих вещей, за которые я ее уважаю, хотя наши отношения вовсе не простые. До сих пор помню, какой она была на дедушкиных похоронах: безупречная, как и всегда, осанка, идеальное черное траурное платье, сухие, словно два опустевших от засухи озера, глаза. Она не плакала ни во время по­гребения, ни во время поминок, ни даже во время семейного застолья, на котором мой отец и дядюшки напились до беспамятства, поднимая тосты за дедушку.

Я таким самообладанием похвастаться не могла. В тот день я заперлась в своей комнате и рыдала до тех пор, пока не начала задыхаться.

Я преодолеваю крутой подъем, каких немало в кампусе МакКи, держа телефон повыше, чтобы мое лицо оставалось в кадре. Комната, которую мне выделили на лето, находится в одном из самых старых зданий, в общежитии для первокурсников, на краю кампуса, на высоком холме. Забавно, но именно там мы когда-то познакомились с Пенни. Я заселилась первой и уже прикидывала, куда повешу постер с изображением галактики Андромеды, когда в комнату ввалилась она — вихрь рыжих волос, веснушек и неудержимой энергии, с чемоданом, забитым вместо одежды книгами, и пере­кинутыми через плечо коньками. Оценив взглядом мою черную кожаную косуху, берцы и выражение лица «пошло оно все к черту», она моргнула и протянула мне руку.

Уже тогда она поняла меня лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем моя родная сестра. Так было и есть.

Джана вздыхает. Я понимаю, что мне вот-вот будет прочитана очередная нотация, поэтому говорю:

— У меня сейчас встреча кое с кем. Созвонимся позже?

— Ты же приедешь на барбекю? — не сдается она. — Ради меня, Ми-Ми, пожалуйста! А насчет родителей, бабули и кузин не волнуйся.

Я прикладываю пропуск к турникету на входе в общежитие и проскальзываю внутрь. Здесь тоже слишком жарко. Летом без кондиционера тут просто невыносимо.

Повезло хотя бы, что я живу на первом этаже — ведь, как известно, чем выше, тем жарче.

— Ну хорошо, — соглашаюсь я.

Целый день в окружении всех моих многочисленных родственников, соседей и прихожан нашей местной церкви — придется потерпеть. Не знаю, как и почему мои родители завели этот обычай, но он соблюдается уже больше двадцати лет: большая вечеринка с барбекю у Ди Анджело. Я не виделась с сестрой с самого Рождества, да и тогда она почти половину времени провела с мужем и его семьей.

— Ура! — сияет Джана. — Люблю тебя, Ми-Ми.

От ее улыбки перехватывает дыхание.

— Я тоже люблю тебя, Джи-Джи.

Это правда: я действительно люблю сестру и всю свою семью. Так сильно, что мысль о том, каким огромным разочарованием я для них стала, причиняет мне невыносимую боль. Не о такой дочери мечтали мои родители. Я честно пыталась подогнать себя под их стандарты, подавить свои интересы — но ничего не вышло. Оставаться втиснутой в те рамки без возможности вдохнуть полной грудью было невыносимо. Только дедушка по-настоящему понимал это.

Будь он жив, он бы поддержал меня в желании посвятить жизнь изучению космоса, и мне не пришлось бы путаться во всем этом дурацком вранье. Раньше Джана заступалась за меня, но после замужества стала вести себя в точности как наша мама и все тетушки.

И все же я по-прежнему люблю их и даже нахожу в себе силы время от времени «дозированно проявлять дружелюбие», как говорит Пенни.

На пути к своей комнате я поскальзываюсь, и мне чудом удается устоять на ногах. Пол буквально залит водой. Видимо, какой-то идиот забыл закрыть кран.

Я добираюсь до комнаты и рывком открываю дверь.

«Твою мать!» — невольно срывается с моих губ.

Внутри настоящий потоп!

Через дверь, до этого служившую шлюзом, вода устремляется в коридор, и мои кроссовки тут же становятся насквозь мокрыми. Я поднимаю голову и вижу, как вода хлещет из трещины на потолке, заливая абсолютно все вокруг: кровать, одежду, которую я еще не успела достать из чемодана на полу… Сверху мерно покачивается обувь.

Мои роскошные замшевые ботфорты, самые любимые, абсолютно мокрые — теперь только на выброс.

Я делаю шаг вперед, но тут же теряю равновесие и, провалив попытку схватиться за изголовье кровати, приземляюсь прямо в мерзкую холодную лужу.

Не в состоянии больше сдерживать злость, я извергаю поток очень неприличных проклятий.

6

Себастьян

— А вот эта тебе как? Вроде классная.

Я бросаю на Рафаэля хмурый взгляд. Этот любопытный подонок заглядывает в экран моего телефона через плечо. Я не спрашивал его мнения, но девушка из приложения действительно привлекательна — от ее улыбки парни наверняка сходят с ума.

Вот только она брюнетка.

Свайпаю влево.

— Чувак, — говорит Рафаэль, — ты уже с десяток красоток влево свайпнул!

Хантер, в паре метров от нас развалившийся на скамейке, будто на мягком диване, приподнимает бровь. Снимает бейсболку с эмблемой МакКи и вытирает пот со лба. Несмотря на то что сейчас лишь начало мая, в Нью-Йорке невероятно душно. Тренировка уже закончилась, но мы задержались, чтобы обсудить тактику завтрашней игры, первой в сезоне, против команды Брайантского университета, а также дальнейшую стратегию. Матч пройдет ближе к вечеру и на нашем поле, так что сегодня мы вполне можем заглянуть в «Рэдс», посмотреть игру «Метс» и попить пива — и это никак не помешает нам подготовиться.

Хантер очень суеверен, поэтому перед каждым матчем проводит целый ряд особых ритуалов. Лично я в такие штуки не верю: не думаю, что, надев черные трусы, я вернее сделаю хоум-ран, чем если надену синие, — но ему об этом, конечно, я ничего не говорю. Пусть делает что угодно, лишь бы это сработало: мы не должны снова проиграть. Если мы не начнем забивать, то не сможем участвовать в турнире. Это, конечно, никак не отразится на приглашениях на драфт, которые я получаю от известных команд, но все же перед отборочными мне бы хотелось расширить свой послужной список.

На экране телефона появляется новое фото. Блондинка. Классные сиськи. Шаловливая улыбается одним уголком рта. Свайпаю вправо. Мэтч — что ж, неудивительно.

— Ну! Совсем другое дело! — одобрительно заявляет Раф, толкая меня плечом. — Готов поспорить, она напишет тебе через три, два…

Тут же приходит новое уведомление.

— Я же говорил, — ухмыляется он.

Проигнорировав его слова, я читаю сообщение. Ее зовут Регина. У меня появляется смутное ощущение, будто мы знакомы, но долго гадать не приходится. Она пишет, что мы сидели за одной партой на занятиях по этике в прошлом семестре. Готова встретиться со мной через час — в одном из общежитий, куда она перебралась на лето.

Слишком просто.

— И как только тебе это удается… Даже с разбитым сердцем умудряешься охмурять обалденных девчонок, — говорит Хантер.

За веселой непринужденностью этой шутки я чувствую некоторую осторожность — похоже, он боится меня задеть. На его гладком загорелом лице читается тревога.

Я поднимаюсь на ноги. У меня нет никакого желания слушать советы на тему того, как выбросить Мию Ди Анджело из головы, чего мне не удается сделать уже полтора месяца. Как будто мне мало наставлений Купера. Хантер — еще ладно, у него хотя бы есть девушка (они начали встречаться еще в школе, но сейчас общаются на расстоянии). Что до Рафаэля, то его советы содержательными не назовешь, хотя, говоря откровенно, это меня устраивает. Помню, как он, выслушав мою историю, с невероятной серьезностью сказал: «Да, черт возьми, нужно с этим как-то разобраться».

Интересно, чьим советам следует Мия? Уж точно не Пенни.

Счастливо оставаться, Каллахан! Я ухожу.

Пожалуй, единственный способ на какое-то время забыть эти слова — отвлечься на другую. Иначе остается только страдать. Я действительно не могу упрекать Мию за постоянные интрижки, потому что, по сути, занимаюсь тем же самым… С одним лишь условием — никаких брюнеток.