Избранница Тьмы. Книга 3 (СИ) - Богатова Властелина - Страница 28

– Говори, – повторил он, ощущая спиной, как приблизился Шед.

– Я… я видела в замке, двух женщин. Девушка с золотыми волосами, она… она… – сердце её колотилось бешено Маар, слышал гул горячий, быстрый.

– Что «она»?

– Она поменяла своё обличие. Я видела… случайно… так получилось. Это ведьма, да, да. Ведьма.

Маар схватил её за горло, сдавливая так сильно что, приподнял от пола. Лойоны встревожились. Девка глотала воздух, глаза расширились от ужаса, она не могла произнести ни слова, задыхаясь, панически вцепившись в запястье, скованное кожаным наручем, делая жалкие попытки освободиться.

– Лжёшь, это она тебя подослала? Она? – зарычал Маар. – Отвечай, или я тебя убью.

Маар сдавил шею сильнее, служанка уже теряла сознание. Трактирщик в диком ужасе наблюдал за происходящим, спрятавшись в своём вонючем закутке. Девушка захлёбывалась, не имея возможности ни говорить, ни хотя бы кивнуть. Влажные глаза были полны мольбы. Её страх бился об Маара в бессилии, смятение и агония застилали ей глаза. Ремарт не мог понять, зачем асса́ру это сделала, зачем подослала шпионку, что хотела вынюхать. А может, думала, что он кинется тут же к ней? Хочет заманить в ловушку. Подлая дрянь. Ничего у неё не выйдет.

Маар хотел выпустить бедолагу, сдерживая исгара, но вдруг что-то острое с силой прямого удара ткнулось в солнечное сплетение. Мгновение и, в глаза потемнело, дыхание рванулось из груди, покинуло стража. Едва Маар что-либо осознал, как в следующий миг боль полоснула невыносимой резью, раскроила грудь и живот, разлилась по телу жгучим ядом. Ноющая, невыносимая. Маар стиснул зубы, кривясь и сгибаясь пополам.

– Маар! – врезался клином в сознание голос Шеда.

Ремарт, едва перетерпливая боль, чудом сдержался, чтобы не взреветь от ярости. Эта сука пытается воздействовать на него прямо сейчас на расстоянии!

– Не дождёшься… продажная подлая тварь, – прорычал он, не позволяя тьме взвихриться плотным столбом и застелить ум. Исгар взбесился, захрипел, заревев в немом бессильном крике, одно лишь позволение Маара… Всего лишь позволить… и он уничтожит всё кругом.

– Маар! – сжал плечо Шед, вмешиваясь.

Позволить мраку вырваться наружу, облегчить эту муку, позволить разлиться черными сгусткам смерти… Маар одним резким движением вспорол воздух ножом, обрушивая его на несчастную. Глухой удар, девушка не успела ничего понять, обмякла в хватке аспида, переставая сопротивляться, оливковые глаза застыли распахнутыми, смотря в потолок, по лицу от лезвия текли тёмные струйки, прочерчивая борозды на бронзовой коже. Маар разжал пальцы, по которым заструилась горячая кровь. Тело служанки рухнуло на пол, к ногам исгара.

Тяжёлый вдох Шеда разбавил сгустившуюся, пропитанную кровью и хмелем тишину. Маар расправил плечи, возобновляя дыхание, развернулся к застывшим воинам, направился к столу. Вернувшись на своё место, опустился в кресло. Шед, отдав приказ убрать с глаз служанку, тоже присоединился к столу, разместившись напротив стража, бросая на Маара тяжёлый неодобрительный взгляд. Разговор, постепенно завязавшийся между воинами, сбавил повисшее над столом напряжение. Маар слушал их, ощущая тревогу и страх каждого, думал о том, как с рассветом он вернётся в замок. Он придёт в назначенное время в тронный зал и убьёт асса́ру, убьёт Истану. Разорвёт эти путы. Он не хотел её слышать, ощущать, пить её ошеломительный аромат, выжигал его из себя. Мука слишком невыносима, но он отсечёт Истану от себя, вырвет с мясом, раз и навсегда. Маар мог спустить ей с рук всё, что угодно, но только не предательство, ложь – гнилую, разлагающуюся со смрадом. Не простит ей то, что она использовала его в своих целях. Он сжимал кулаки, чувствуя, как близится рассвет, а внутри него всё немело.

***

Дорогу заволакивало снегом, отряд помчался к крепости, едва только посветлело, почти вслепую. Выслушав донос стражников, Маар разделил своих людей. Адаль направился на пост. Маар с выбранными Шедом лойонами двинулись в замок. Маар хотел взять Наврием, как планировал, но члены совета приняли его – видно так угодно Бархану Владыке, что силы встали на сторону королевского пса. Так или иначе Наврием был уже его. Конечно, за стенами замка главы влиятельных родов попытаются затеять борьбу, чтобы престол не перешёл к сыну ведьмы, но это уже не было помехой.

Ремарт вместе с восемью вооружёнными лойонами поднялся в тронный зал. Горло сжало, когда Маар выхватил фарфоровую фигурку Истаны – бледная, холодная, прямая, стоящая возле величественно сидящей на троне Аред. Двое приближённых советников короля занимали места на креслах вдоль стрельчатых окон, они поднялись тут же, как только вошёл Ремарт, склоняя головы, наблюдая, как лойоны встали у дверей и окон. Маар остановил взгляд на Валоке, самом влиятельном советнике королевства, который, опустившись на колени, униженно стоял по правую сторону от Аред. Мужчина побледнел и вытянулся, когда встретился взглядом с вошедшим в окружении лойонов стражем Бездны. В глазах Валока застыла тревога, его аура колебалась, как и уверенность, расшатывалась под взором демона. Остановившись перед троном, Маар окинул внимательным взглядом сдержанно улыбающуюся Аред. Перевёл взгляд на Истану, и тут же словно снизу в грудь ткнулось копьём – невинна и порочна, безумно красива. В этом огромном мрачном зале Истана как бриллиант, мерцает, притягивая к себе взгляды. Жгучая ревность заворочалась внутри Маара, вместе с яростью вгрызаясь в нутро. Хотелось одного – закрыть её от посторонних глаз. Но Ремарт беспощадно задушил в себе этот порыв. Он здесь не для этого…

– Ну, вот ты и пришёл, – ещё шире, не скрывая своего ликования, липко улыбнулась Аред, вскидывая надменно подбородок. – Мне не терпится услышать твой ответ.

Маар полоснул ведьму обжигающим взглядом, посмотрел вновь на Истану. Выдернул нож из-за пояса. Наёмники, стоявшие тенями позади трона, качнулись, намереваясь мгновенно прикрыть ведьму, но Аред их остановила, спокойно пронаблюдала за исгаром, ещё шире и увереннее улыбнулась, чуть повернула голову, едва заметно кивнув.

Истана покинула своё место, сошла со ступеней. Лёгким неторопливым шагом приблизилась к исгару, остановившись в шаге от него.

Плечи Маара приподнялись, а грудь расширилась во вдохе, жадно вбирая запах Истаны. Аромат её кожи, её чувственности и нежности, горячий цветочный запах, смешанный с его запахом. Её трепет, волнение, тревога терпкостью обволокли горло, делая ощущения ещё острее. Свежая и чистая, как бутон лотоса в тине болота – его тьмы. Одно движение, и срежет его со стебля. Исга́р содрогнулся, когда Истана подняла взгляд, отрывая его от длинного жала ножа, зажатого в руках стража. В голубизне глаз ассару разлилась усталость.

Маар задрал подбородок. Сощурив глаза, провёл остриём лезвия между её грудей, цепляя воздушную ткань белоснежного платья, легонько ткнул кончиком в область сердца. Истана задышала глубже, инстинктивно всем естеством дернулась назад, пытаясь освободиться из невидимой хватки, но внешне она сохраняла спокойствие. Бесстрашная дрянь, играет, дразнит зверя, зная, как его приручить. И он тонул в её морозных бездонно-глубоких глаз, таких искренних, полосующих его своей невинностью, невиновностью, но, что-то ускользало от внимания. Едва Маар хватал это, как запах, источаемый её кожей, вливался порцией дурмана, проникая в самую кровь, вызывая дикий голод, вызывая… желание. Взять и забыть всё, войти в нежное тело. Слизывать с кожи вместе с потом её запах, впиться жёстко в эти нежные розовые губы и умереть от желания, от необходимости быть в ней, проникать, брать, чтобы выжить, вонзить в неё изголодавшийся по ней член, чтобы молила о пощаде, молила о прощении. Заставить раскаяться.

Маар опустил взгляд на её губы, сдерживая себя, запрещая себе немедленно завладеть ими. Он понял, как за это короткое время жажда и тоска по ней изъели душу, выжгли всё нутро, высушили до капли. Всё, как и прежде, всё снова. И одержимость ею, которая за месяцы не стала меньше, а стала острее, ярче, глубже. Он жадный до её тела, взгляда, губ – всего, до дрожи. И Маар корчился от муки, подыхая. Его шатало от желания и невозможности прикоснуться к ней, ведь если это сделает, он проиграет. Он будет свергнут, простив ей предательство. Плевать, что она могла подчиняться ведьме – она в сговоре с ней. Асса́ру выставила Маара дураком, которому нужно было то, что у неё между ног, и ассару это хорошо знала, запрещая, не позволяя, разжигая ещё больший голод… Довольно. Довольно думать, довольно желать, довольно… чувствовать. Только тьма, только гнев, только хладнокровие.