Избранница Тьмы. Книга 3 (СИ) - Богатова Властелина - Страница 26

– Его не должно быть… – выдыхает Маар, вбиваясь в моё тело. Слова хлеще удара, страшнее самой смерти, жестоки, холодны и безжалостны. – Он убьёт тебя, а я никому не позволю это сделать, ты моя собственность, и я решаю, оставить тебе жизнь или убить.

Мне страшно и больно, по-настоящему, в самом сердце. Как он может такое говорить?

– Это и твой ребёнок… – вскрикнула я.

– Это неважно, асса́ру, – ответ дался ему уже с трудом.

Я всхлипываю, когда он очередной раз проникает так глубоко, что я невольно выгибаюсь ему навстречу, сжимаю его внутри себя и расслабляюсь тут же, сотрясаясь от удовольствия, впуская Маара протолкнуться ещё глубже, почти проклиная его за эту невыносимо сладкую и жестокую пытку. Проклиная себя за то, что мне не хочется сопротивляться.

Слова растворились в холодном воздухе темницы, просачиваясь в самые корни сердца, а следом перед глазами возник Маар, его красивое лицо: тёмные волосы, падающие на лоб, чёрные росчерки бровей, он склоняется и смотрит на кого-то, и его губы трогает улыбка такая тёплая, заботливая, что я невольно замираю. Я вижу, что в его сильных руках крохотное тельце.

– Прости, – произносят онемевшие губы.

Короткий выдох. Удар.

Пальцы ослабли, и нож выскользнул из влажных рук. Гулкий звон о камни разносится по темнице дребезжащим звоном и утихает. Запоздалый глухой вскрик, который вырывается из моей груди, и я сдавливаю его в горле, не позволяя сорваться с губ, заталкиваю обратно, зажимая внутри себя. Обжигающая боль полосует живот, вынуждает сжаться пополам и ткнуться лбом в каменный пол. Мои губы жадно ловят ускользающий из груди воздух.

 – Хочешь боли? Получишь её, – таким глухим низким голосом, что по спине прополз холод, а в животе залегла тяжесть, пообещал Маар, – только не ту боль, от которой между твоих ног делается мокро. Другую…

Перед глазами всё подёрнулось чернильным дымом. Я повернулась на спину, стараясь дышать ровно, но меня накрыло тяжестью холодной тени сводчатого потолка, в котором тускнели отсветы угасающего факела.

Раздался скрежет двери темницы.

– Что тут? Эй, что с тобой? – послышался издалека мужской голос.

Внутри метался пожар, обжигая, мешая дышать. Может, и в самом деле так лучше, и его не должно быть?.. Понять я так и не успела, провалившись во мрак.

Маар вылетел штормом из тронного зала, устремился по пустынным переходам прочь. Шед придерживался тенью за Ремартом. Молчал.

«Обманула», – раздавалось громом в голове. Всё-таки этой суке удалось его обхитрить, заманить в сети. Что-то тёмное надвигалось на Маара. Ярость рвала грудь, словно Ремарт выпил чашу с ядом. И чем больше ярость эта набирала силы, тем тьма ширилась, напирая на выстроенные Мааром стены, окуная его в чан с кипящей смолой. Его штормило, он едва сдерживал исга́ра, каждый последующий шаг был шагом в пропасть. Сознание затмевал страх в ожидании удара. Он был на грани потерять ум и отдать волю тьме внутри себя, но боролся, цепляясь за самый край разума, не позволяя силе поглотить себя, упасть в яму.

У него есть время до утра. Время подумать.

Истана предала. Изменила…

Как бы Маар ни призывал себя успокоиться, всё становилось только хуже. Грудь жгло, а по венам тёк жидкий огонь. Он вспоминал, как она отдавалась ему, смотря в глаза, утягивая его в свои бездонные холодные омуты, раскрывала губы, испуская сладкий стон, покачиваясь в такт его толчкам. Всё это время окручивала его своими чарами. ЛГАЛА. Алые вспышки растекались уродливыми пятнами перед глазами. Он не убил её, простил ей смерть брата, а теперь она хочет сделать его своим рабом. Шед что-то говорил, но Маар не слышал, он был погружён во мрак своих мыслей, своего гнева. Сучка разыграла этот спектакль, сделала вид, что ревнует, Маар поверил ей, оставил и попался на крючок. Удар сердца, ещё удар. Пропасть.

– Маар! – тряхнул за плечо Шед, но тут же отнял руку, и лицо его исказила боль, он зажал запястье здоровой рукой, зашипел: – Остынь.

Тьма перед глазами рассеялась, и Маар понял, что они вышли в правое крыло, миновав открытый переход с колоннами. Им так и не встретился никто. Все слуги и придворные прячутся по потайным комнатам, другие, кто особо труслив, спустились в подземные тоннели – отсиживаться, третьи уже наверняка отплыли на кораблях далеко от побережья. Ремарт почуял, прежде чем увидел, вышедший к ним отряд королевских лойонов. Среди них были те, с кем Маар вёл королевские военные дела. Многие из них уважали Ремарта как сильного предводителя, видя за ним мощь, другие презирали и завидовали его влиятельности.

Так всегда бывает, толпе нужен тот, кто сильнее, кто может взять под контроль разум, не взирая на творящийся кругом хаос и разрушение. Они приблизились, смотря на Ремарта настороженно.

Несмотря на то, что король объявил исгара изгоем, они готовы следовать за ним. Маар обвёл их потемневшим взглядом, ощущая внутри себя мрачное наслаждение своим превосходством. Испытывая сладкий вкус победы и триумфа. Только всё это заглушала ярость, бурлящая в нём. Маар не мог испытывать свои ощущения в полной мере, его сердце сдавливали тонкие ледяные пальчики этой лживой суки. Он не свободен, и исга́р хочет расплавить цепи, сковавшие его волю. Сделать это можно только одним путём – убить асса́ру и выпустить исга́ра на свободу.

Шед напрягся, готовясь в любой миг атаковать, когда вперёд вышел один из предводителей Его Величества Адаль. Темноволосый широкогрудый воин, клинок которого рубил не только врагов империи, но и нойранов, в сражениях с тварями Бездны.

– Король мёртв, – сказал Маар, осознавая, насколько чужим кажется собственный голос. – Трон захвачен.

Адаль повернулся к остальным. Мужчины с неверием переглядывались, не понимая и осмысливая сказанное. И теперь уже более настороженно и напряжённо поглядывали на Маара. Испуг и замешательство смешались в воздухе. Они подозревают, что это дела рук Ремарта, что он всё подстроил, выпустив исчадия Бездны, и убил короля, захватив замок. Конечно, у них есть все основания так думать. Тяжесть повисла в уплотнившимся воздухе. Маар ловил колебания каждого лойона. У них был выбор: с одной стороны, идти до конца, отстаивая честь Ирмуса, перейти на сторону совета, который так или иначе натравит свои войска на вторгшихся врагов, или принять сторону захватчика.

Мгновение, другое, время шло. Маар ощущал, как страх перевешивает чашу весов, но даже если бы они сейчас оголили свои клинки, бросаясь в атаку во имя короля, то все бы без исключения полегли прямо здесь замертво.

– Что теперь? – повернулся к Ремарту Адаль, принимая разумное и единственно правильное решение. – В городе мятеж, нам едва удаётся сдерживать натиск. Многие, одержимые страхом, идут сюда с окрестностей, бросая свои дома. Люди требуют короля, требуют защиты. Они в панике. Я жду твоих распоряжений, – закончил главнокомандующий.

Маар глянул на Шеда, тот едва заметно кивнул, давая одобрение взять под свою опеку войско. Только Маару не нужно ничьё дозволение, ему не нужна ничья помощь, он может в одиночку уничтожить порождения и погасить бунт.

Ремарт вернул взгляд на Адаля.

– Пошли часть отряда на границу города к главным воротам – пусть не выпускают никого. Другую часть – к охранным постам, пусть следят за порядком и дадут понять горожанам, что они теперь под защитой. Третья часть пусть оккупирует замок. Нападающих наёмников убивать. Разошли по всем башням крепостной стены и замка людей, пусть следят за всем, что происходит в стенах. Советников брать в плен, допрашивать и убивать. Постарайтесь до утра не допускать, чтобы их войско подняло восстание. И ещё… – Маар стиснул челюсти, сглотнул сухость – исга́р выжигал его. – Никого из женщин не убивать и не прикасаться, – на последнем Маар сделал основной упор, пронизывая жёстким взглядом стоящих перед ним лойонов. – Если кто ослушается моего приказа, я выжгу в каждом не только нутро, но и душу.