Избранница Тьмы. Книга 3 (СИ) - Богатова Властелина - Страница 25

– А пока подумай, захочешь ли ты присоединиться ко мне? Если да, то я научу тебя всему, что мы можем. Научу пользоваться своей силой. Она безгранична, Истана, и ты даже не представляешь, насколько, – глаза её сверкнули льдом по краю чёрных зрачков и погасли, став бездонными колодцами, пустыми, жуткими.

Вояна протянула руки, обхватив мои ладони, но тепла я не почувствовала – пальцы слишком озябли.

– Выходит, ты… – начала я, возвращаясь к самому началу, – …выходит, ты меня покинула, оставила одну, а я… я… – меня пробрал озноб от того, что… – Выходит, я убила невиновного, убила напрасно?

– Мне пришлось изобразить смерть, Истана, – перебила сестра, смягчая свой голос, показывая сожаление, только вот настоящее ли? – Мы должны объединиться. Мы достойны лучших судеб, отношения. Как только представился случай, я ушла. Так нужно было, для нас обеих, для нашего рода.

– Ты оставила меня, не задумываясь о том, что со мной было бы… – сорвалась всё же детская обида, и я сомкнула губы, призывая себя успокоиться.

Вояна сжала мои ладони сильнее. Перед глазами всё расплывалось. Я почувствовала дурноту, в голове вихрем проносились забытые воспоминания ударяясь о стену непонимания и неверия. Я не в силах оказалась разобраться, чего в этих разрушительных потоках больше: облегчения или недоумения с привкусом горечи.

– У нас всё устроится. Всё плохое осталось позади. Маар больше не приблизится к тебе, обещаю, – уверила сестра, а у меня сердце дрогнуло от её слов.

Я выдохнула и задержала дыхание, явственно представляя, что это может и в самом деле произойти.

Наша встреча мало напоминала встречу родных, разделённых злым роком. Я понимала всю неправильность происходящего, но не могла заставить себя поступать и говорить иначе. И вместо того, чтобы поговорить, рассказать, расспросить, узнав, что горячо любимая сестра не погибла, я спросила:

– Значит, это ты меня вернула из забвения?

– Да, я.

Бросила меня в когти исгара, а теперь собиралась вызволять меня. Воспользовалась мной, как безвольной куклой, чтобы воплотить свои грандиозные планы, оставаясь в безопасности. Гнев оглушил на кроткий миг. А Наврием? Как она смогла убить короля, захватить целый город? Хочет подчинить империю себе? Совет? Напустила нойранов? Позволив порождениям убивать, сжирать стариков, детей? Невыносимая горечь разочарования разлилась по языку, обида рвалась с дрожащих губ, но я плотно сжала их, проглатывая подступивший к горлу ком. Ну, нет уж, быть причастной к стольким смертям я не желаю. Боль сковала меня так, что защемило в груди.

Взгляд Вояны беспокойно и недоверчиво метнулся по моему лицу.

– Хорошо, – поспешила ответить я, призывая всю свою твёрдость.

Я позволила втянуть себя в грязную, омытую чужой кровью игру, но только чтобы усыпить её бдительность, хотя бы на время. Нужно обо всём подумать. Осознать с каким чудовищем мне придётся заключить сделку. На миг перед внутренним взором открылся заснеженный горизонт, и я уже не видела сестру, а видела стелящийся дым, и тварей, терзающих тела, слышала стоны боли и плач… Ради власти, ради своего величия, идти по мёртвым телам? Моё дыхание заморозилось внутри, и мне показалось, что я не могу сделать ни единого вздоха. Было больно осознавать, что единственная родная кровь настолько бездушна и жестока. Рассеяла всё светлое, что хранилось в моей душе о ней, обратив всё в лёд и пепел, уничтожила самое дорогое – нежность и любовь, жестоко расколола на куски, растоптав ногами.

– Как ты хочешь… – заговорила я, сглотнула сухость, моргнув, сбрасывая смрадное марево видений, – …как ты хочешь уничтожить исгара?

Сестра хмыкнула, просияв заметно.

– Он думает, что я – это ты…

Вояна опустила взгляд на ладони, я не успела ничего понять, как она одним движением выхватила что-то из-за пояса, и оно же обожгло мою ладонь, из неглубокого пореза засочилась кровь. Вояна вдохнула и сделала то же самое со своей рукой. Я дёрнула свою руку назад, понимая, что та собирается сделать, но Вояна жёстко перехватила её, сжимая в своей, смешивая нашу кровь, переплетая свои пальцы с моими, крепко сжав.

– Не бойся. Всё очень просто. Это нужно для того, чтобы приблизиться к нему, чтобы пёс ничего не понял. У нас хоть и одна кровь, но в тебе его кровь и плоть – он должен чувствовать это.

Она, наконец, выпустила мою ладонь. Я прижала окровавленные пальцы к своей шее. Я задыхалась от накатывающей паники и осознания того, что сейчас произошло.

– Ван Бире не тронет тебя, ты для него ценность, скоро он пошлёт за тобой. Делай то, что он велит, соглашайся на всё. Как только я расправлюсь с этим королевским псом, я вернусь…

Отсветы факела метались по одной половине её прекрасного лица, а другая скрывалась в сумраке подземелья. Опасная, хладнокровная, расчётливая. Бездушная ассару. Маар был прав, говоря это. Он знал истинное лицо этой чудовищной, безликой, как сама смерть, силы.

Сквозь туман в голове я пронаблюдала за удаляющейся фигурой Вояны, оставившей после себя в моём сердце холод и отчаяние.

Ключ звякнул в скважине, и я осталась совершенно одна, погружённая во мрак темницы. Я без сил осела на холодный пол, цепи с глухим звоном змеями легли рядом. С каждым вздохом я ощущала, как меня окутывает паника, жуткая, проникающая в кровь ядом, парализующая, высасывающая последние силы. Разрывающие в клочья душу метания, невозможность что-либо сделать, воспрепятствовать, остановить толкали в пропасть. Я развернула ладони, исчерченные алой сетью собственной крови. Что теперь будет? Что будет с Мааром?

«Я не увижу больше его», – разлилось понимание горячей волной по телу, вынуждая вздрогнуть плечи. Бешено стучащее сердце сжалось болезненно и замерло, страх прокатился холодной волной по телу, сковав железными оковами так, что и не шелохнуться. Она ведь в самом деле может его убить, убить Маара.

Я повернула голову, чтобы посмотреть в окно, но в глазах все рябило из-за тумана слёз.

– Я должна что-нибудь сделать, чтобы он понял, что это не я. Но что я могу? – произнесла шёпотом.

Голос, будто шуршание сухих листьев, пролетел по пустым стенам. Я сжала зубы, уже не видя ничего перед собой, воспаленный мозг пульсировал, мешая мне думать.

– Как воспользоваться своей силой? – сощурила я глаза, по щеке прокатилась слезинка. – Проклятье! – гневно крикнула в пустоту. – Великая Ильнар! А ведь сестра права, у меня есть сила и… – ладони непроизвольно сжали округлый живот, – наш ребёнок.

Молнией прорезало понимание: убить, убить его кровь внутри себя. Тогда он поймёт, узнает, что это не я. Да.

Окружение смазалось, оставляя светлое пятно окна и горящего факела. Мои глаза защипало с новой силой, их заполонила влага от отчаяния и боли. Бессилие сотрясало всё тело.

– Он же не хочет его. Зачем он мне? Зачем? Почему?

Я подняла голову, посмотрев на запертую дверь, моя ладонь скользнула в складки платья, дрожащие озябшие пальцы нащупали холодную сталь. Я отцепила нож от ремешка. Лезвие сверкнуло холодным жалом в моей руке. В голове мутилось, сердце колотилось так, что в груди становилось больно от пустоты и отчаяния, глубокого, неумолимого. Я сжала рукоять сильнее. Страх не за себя хлестал по спине, оставляя глубокие кровоточащей раны, и все кости выворачивало наизнанку. Мысль о том, что исга́р не вернётся, проваливала внутри меня пустоту. Я готова это сделать ради его жизни – разве это не безумие, помутнение, пучина отчаяния? Что?! Я не понимала, но позволить Вояне забрать жизнь Маара не могла. Это слишком невыносимо, слишком больно, эта боль не вмещалась внутри меня. Я не могла её перенести.

Я сжала рукоять обеими руками, трясущимися в напряжении, направляя остриё себе в живот. Всего лишь один рывок и всё. Прикрыла веки. Тишина давила на уши и голову, я будто в недрах бездонного океана, застыла в панцире, ощущая, как всё больше плотнеет воздух, как тяжелеют руки и ноги, обрывается дыхание, как напрягаются до предела мышцы и натягивается тонкой струной всё моё естество, грозясь лопнуть. Я готова была сделать удар, один единственный точный, как вдруг в толщу моего отчаяния прорвалось воспоминание, скользнуло, будто камень, в творящийся внутри меня хаос…