Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 30

Через полчаса они уже сидели за столом и весело болтали, как старые приятели. Аллу перестала раздражать двусмысленность ситуации. Конечно же Ясик ничего не имел в виду, когда пригласил ее сюда. Просто он хотел сделать прогулку более интересной. Может, он всех экскурсантов приводит пить чай в эту симпатичную избушку. А если он все-таки решил ее соблазнить… в принципе Алла ничего не имела бы против — и с каждой минутой она все больше в этом убеждалась.

— Ты интересный, — прищурившись, заметила она, — никогда не встречала таких людей, как ты.

— И что же во мне необычного? — Он, казалось, был удивлен.

— С твоей внешностью вполне можно сделать блестящую карьеру на подиуме, — улыбнулась Алла, — это не лесть, поверь мне. И вместо того чтобы покорять мир, ты живешь в какой-то глуши, отращиваешь бороду и катаешь туристов на лошадях!

— Что ж, каждому свое. Я вроде бы говорил, что собираюсь стать историком. Еще меня интересует история религий.

— Ты верующий? — Ее взгляд скользнул по его груди. На Ярославе не было православного крестика.

— Я агностик, — серьезно сказал он.

Алла чуть чаем не подавилась.

— Что?

— Агностик, — улыбнулся Ясик, — человек, который во всем сомневается и не верит ни во что.

— Я знаю, что такое агностик. Просто… нет, это удивительно. В моем сценарии есть точно такие же слова. Героиня спрашивает героя, верующий ли он, а он отвечает: «Я агностик!» Наш актер еще долго не мог запомнить этого слова.

— Какой актер? Похожий на Алена Делона? — поинтересовался Ярослав. — Это меня не удивляет. У него такой глупый вид.

— Есть немного, — засмеялась Алла.

А Ясик даже не улыбнулся.

— А мне показалось, что у вас с ним роман. Хотя… извини, Алла, это конечно же не мое дело.

— Нет у нас никакого романа. То есть роман был… трехдневный роман, но это в прошлом. — Аллу тронула его внезапная ревность.

— А ты смелая женщина. И зря.

— Что ты имеешь в виду?

— Носишься как цунами. Тратишь свою энергию на всех вокруг. Съемки, трехдневные романы. Ты неуютно себя чувствуешь здесь, в Гузерипле, я же все вижу.

— Если честно, ты прав, — призналась она, — нет, здесь здорово, но я типичный городской житель.

— На самом деле здесь ты живешь по-настоящему. И когда-нибудь ты это поймешь.

Алла внимательно рассматривала своего собеседника. С каждой минутой Ярослав Мудрый нравился ей все больше.

Ярослав красивый — такую правильную природную красоту редко встретишь и среди столичных пижонов. Кроме того, он весьма неглуп, хотя, конечно, ему не хватает образованности. Но, в конце концов, это поправимо. А вот если у человека отсутствует интеллект — с этим уже ничего не поделаешь. Взять, например, того же Максима Медника — ведь у него прекрасное образование — какая-то там французская спецшкола плюс престижный ВГИК, а вот природного ума меньше, чем у котенка. Ну и самое главное, Ясик не москвич и вряд ли им в ближайшее время станет.

A значит, он не будет доставать ее дома, он останется для нее всего лишь приятным «курортным» приключением, необременительным и легким. Может быть, она будет вспоминать и немнго — о том, как они сидели в этой теплой избе среди дремучею леса, — разумеется, вспоминать не каждый день, но все-таки…

— О чем задумалась? — поинтересовался Ярослав, подливая в ее глиняную кружку очередную порцию горячего чая.

— Да так. Договариваюсь со своей coвестью.

— Ты это о чем?

— Уговариваю себя, что заняться с тобой сексом в данный момент — это вполне нормально и естественно.

Ясик ненадолго замолчал, — видимо, не смог немедленно придумать остроумный ответ. Потом серьезно посмотрел на нее и выдал:

— А с чего ты вообще взяла, что я собираюсь заниматься с тобой сексом?

Алла подавилась обжигающим чаем.

— Как это — с чего? А зачем же ты меня сюда привел? Чаю попить, что ли? — усмехнулась она.

— Ну… вообще-то да. А если серьезно, то у меня в Краснодаре есть девушка. Я и в мыслях не держал… насчет тебя.

— У всех где-то есть девушка, молодой человек, муж, любовник, лучший друг. Но сексом-то заниматься надо, — вполне миролюбиво заметила она, все еще не осознавая, что ее отвергли.

— Я привык заниматься любовью, а не сексом, — помедлив, ответил он и посмотрел на часы. — Вообще уже половина шестого. В горах темнеет быстро, пора бы нам вернуться.

Алла ничего не ответила, просто молча застегнула красную куртку Медника. Если бы она в тот момент посмотрела в зеркало, то увидела бы красные бесформенные пятна на своих щеках. Женщина разозлилась — давно ей так не портили настроение. Она ведь сама ему себя предложила, буквально на тарелочке преподнесла в качестве экзотического десерта, всучила, словно красочный рекламный буклет. Ее воображение уже рисовало томительно приятные картины, се уже мучили сакраментальные вопросы: а не волосатая ли у него грудь? а знает ли он, что такое оральный секс? А он так поступил!

«Ну и дурак», — решила Алла. Когда еще этому деревенскому бирюку представится возможность попробовать такое изысканное блюдо, как она? Девушка у него, видите ли, есть в Краснодаре! Да неужели эта краснодарская девка лучше ее, Аллы Белой! Такого просто не может быть.

Наверное, он все придумал, насчет этой девушки. Просто он импотент, а признаться в этом постеснялся. Или, что еще хуже, «голубой». Эти успокоительные мысли отверженных женщин немного развеселили ее, и Апла расслабилась.

Обратно ехали молча. Ясик уверенно галопировал впереди, Алла старалась не отстать от него. Возле отеля женщина сухо попрощалась, а он поцеловал ее руку, встав при этом на одно колено, словно герой рыцарского романа.

В номере Алла сменила куртку и брюки на легкий шелковый халатик. Струящийся шелк мягко ласкал кожу, женщина распустила волосы и томно зажмурилась. Там, в лесном домике, ее тело уже приготовилось к сексу. И сейчас сладкая истома все еще не отпускала ее. «Надо пойти к Меднику. Отдать ему куртку», — подумала Алла, подкрашивая губы прозрачным блеском и слегка подводя глаза.

— Даша, открой глаза!

— По-моему, у нее остановилось сердце!

— Эй, здесь кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание?

— Лучше похлопайте ее по щекам, да посильнее, — мигом очнется.

Тишина разноцветным салютом взорвалась в ее голове, разбилась, словно упавший на пол стакан. Какофония голосов, нестройный хор громких реплик, неприятно пронзительные возгласы — от всего этого у нее мигом разболелась голова.

— Умоляю, замолчите, — хрипло прошептала она.

— Она очнулась, пришла в себя, — крикнул кто-то. — Гриша, не надо ехать за доктором, она очнулась!

Даша медленно открыла глаза и обнаружила над своей головой неровное кольцо расплывчатых лиц.

— Мне холодно…

Тотчас же, словно по мановению волшебной палочки, появился плед — клетчатый и старенький, чьи-то уверенные руки завернули в него Дашу, но теплее ей почему-то не стало.

— Я была уверена, что умерла, — пытаясь растянуть окоченевшие губы в улыбку, призналась она, — я превратилась в реку, меня кидало головой о камни, и это было приятно.

— Может, ее правда долбануло башкой о камень? Слышите, чего несет? — предположила Машка.

— Ладно, отвезите ее в гостиницу, — приказала Алла, — молодец, Дашка, не подвела! Дубля делать не будем!

— А вы собирались еще и дубль делать? — Даша растянула онемевшие губы в стороны. — Ни за какие деньги!

— Пусть кто-нибудь ее проводит, а то мало ли что.

А нам здесь еще две сцены с Машкой снимать, — распорядилась Алла.

— Я ее провожу, — вызвался Гриша Савин.

— Ты мне понадобишься для съемок. Пусть Медник проводит, он мне до обеда вообще здесь не нужен.

— Да что я, нанимался, что ли, всяких там провожать? — возмутился секс-символ.

Даша Громова открыла рот — отказаться от посильной помощи капризного провожатого, но онемевшие губы не послушались, и вместо предполагаемой гневной тирады девушка промычала нечто невразумительное.