Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 29

— Я тебя на улице подожду, — светски улыбнулась она и хотела было присесть на аккуратную деревянную лавочку. Но Ярослав подхватил ее под руку и потянул за собою.

— Что значит на улице? — возмутился он. — Это плохая примета! Ты должна сама оседлать лошадку, иначе пути не будет.

— Знаешь, я не верю в приметы, — снисходительно усмехнулась она.

— Я знаю. Ты вообще полагаешься только на собственную интуицию, делаешь чего захочешь. От этого и все твои проблемы.

Алла остановилась и недоуменно на него посмотрела:

— Какие проблемы? Что ты имеешь в виду?

— Я, Алла, людей вижу как на ладони. Как-нибудь все тебе расскажу…

В конюшне Ярослава Мудрого было четыре лошади — все как на подбор здоровые, с литыми мускулами и глянцевыми шкурами.

— Мои лошадки породистые. Это наследство, доставшееся от отца. Он разводил лошадей. А я зарабатываю с их помощью деньги, — объяснил мужчина, — я устраиваю конные экскурсии для приезжих. Иногда даже многодневные. Уезжаем далеко в горы. Представь себе — костер, лошади, вокруг ни души. Красота! Я бы вообще никуда не уезжал. А туристы через пару дней просятся обратно. Вот ненормальные!

Алла усмехнулась. В этот момент Ярослав был похож на ребенка, вернее, увлеченного подростка. «А все-таки что-то в нем есть… — лениво подумала она, украдкой рассматривая «сопроводильника». — Так трудно встретить взрослого мужчину с горящими глазами». В последнее время Алле Белой не везло на романтиков.

— Неужели здесь так много приезжих, что на них можно заработать какие-то деньги? — Алла неуверенно погладила одну из лошадок по теплой морде. Огромная морда потянулась навстречу ласковой руке, и женщина опасливо отпрянула.

— Не бойся, нс укусит, — усмехнулся Ясик, — мои лошадки воспитанные и незлые. А насчет приезжих… Ты просто попала в несезон. Впрочем, увидишь, что здесь начнется через пару недель. Ты ведь заметила, наверное, на площади перед отелем плакат, гласящий, что Гузерипль — это международный центр туризма?

Плакат действительно был. Алла и се коллеги хорошо его рассмотрели и еще посмеялись — надо же, какое громкое заявление для заброшенной деревушки!

— А что здесь начнется через пару недель? Карнавал, как в Венеции? — снисходительно улыбнулась Алла.

Он не заметил ее сарказма или просто решил не обратить внимания.

— Чемпионат России по рафтингу, а также масштабный фестиваль водного туризма.

— Что такое рафтинг?

— Увидишь. Это сплав по бурной воде на специальных надувных плотах, — объяснил «сопроводильник».

— Неужели кто-то добровольно полезет в эту реку? У нас сегодня на съемках чуть девушка не погибла.

— Да я сам сто раз катался по Белой! — самодовольно улыбнулся он. — У меня и лодка своя есть, байдарка. Могу дать покататься!

— Ну уж нет! Я и на лошади-то вряд ли смогу, а ты говоришь — байдарка?

Ярослав открыл один из загончиков и взял за поводья огромную рыжую лошадь:

— Знакомьтесь, Алла, Комод!

— А почему не табурет? — Женщина похлопала Комода по шелковой гриве.

— Я имел в виду Коммод, — оскорбился Ясик, — был такой римский император.

— Один — ноль. — Она усмехнулась, впрочем, довольно неискренне. Не хватало еще, чтобы несостоявшийся студент-историк из горной деревушки читал ей лекции!

— А теперь, Алла, садись на лошадь.

— Что значит — садись на лошадь? — возмутилась она. — Думаешь, я знаю, как это делается?

— Очень просто, ставишь одну ногу в стремя, а другую перекидываешь через лошадиный торс — и вот ты уже на коне!

Кавказский заповедник явно был взят из средневековой сказки или из какого-нибудь романа в стиле фэнтези. Смотришь по сторонам, и так и кажется, что из огромного гнилого дупла появится гном, а откуда-нибудь с боковой, заросшей густой травой тропинки невозмутимо «вырулит» настоящий рыцарь — непременно в тяжелых золоченых доспехах. Из деревьев здесь в основном одни сосны — они легче других приживаются на негостеприимной каменистой земле. Местная природа располагает к фантазии и романтике, а может быть, виною этому необыкновенно чистый воздух — глотаешь его залпом, не останавливаясь, жадно раскрывая рот навстречу прозрачному ветру, — и через несколько мгновений ты уже совершенно пьяна!

Ясик уверенно гарцевал впереди, Алла еле поспевала за ним. Она изо всех сил вцепилась в поводья и на каждом повороте опасливо притормаживала умного Коммода. Правда, потом немного освоилась и даже несмело крикнула «Но!». Но лошадь отчего-то ее не послушалась. Наверное, Ярослав специально подобрал для неё самое меланхоличное животное.

— Это, как сказали бы буддисты, «место смеха», место блаженного одиночества! — восхищенно заметила Алла.

— Одиночества? — усмехнулся Ясик. — Ошибаешься, мы здесь вовсе не одни. Волки, медведи, кабаны, косули, олени. И лесные коты. Устраивает тебя такая компания?

— Лесные коты? Никогда о таких не слышала. А ты их видел?

— Ничего особенного, — пожал плечами Ярослав, — с виду обыкновенные мурки, только больше. Очень злые. Часто приходят в деревню — воровать кур.

— Интересно, а их можно приручить? Так, чтобы лежал у печки и урчал от удовольствия?

— Никто не пытался, — улыбнулся Ясик, — здесь народ занятой, нам не до котов. Впрочем, ты можешь попытаться. Так и быть, поймаю для тебе кота.

— Вот уж не надо, — усмехнулась Алла, — только лесного кота мне не Хватало!

Они ехали молча — по единственной протоптанной тропинке. Алла уверенно держалась в седле — такое впечатление, что всю жизнь она провела на ипподроме. К вечеру ветер запел громче, сосны отвечали ему тихим шелестом.

— Ясик, а тебе не кажется, что пора возвращаться? — спохватилась Алла. — Уже темнеть начинает, я хочу домой.

— Сейчас передохнем, попьем чайку и — обратно! — пообещал невозмутимый «сопроводильник».

— Что, у тебя с собой термос? А где мы будем отдыхать, на мокрой земле?

— У меня дома!

— Но ты же живешь в деревне… — Алла осеклась, потому что в этот самый момент лошади вынесли их на крохотную уютную полянку, в центре которой спрятался небольшой бревенчатый дом. «Тоже как из сказки», — подумала Алла. Симпатичное крохотное крылечко, гостеприимно распахнутые резные ставни, аккуратная лужайка перед входом…

— Да, главным образом я живу в деревне. Но иногда, когда мне хочется побыть одному, приезжаю сюда… В деревне, видишь ли, не жизнь, а сплошные заботы. У нас корова, лошади, куры и гуси. Еще огород и недостроенный сарай. Когда меня нет, родители и братья справляются без меня. А если я в деревне, приходится помогать.

— Значит, ты по натуре лентяй, — невесело пошутила Алла. Честно говоря, ей совсем не понравился этот вынужденный тет-а-тет. В дремучем горном лесу, в одинокой маленькой избушке оказаться наедине с полузнакомым мужчиной — это малозаманчивая перспектива.

— Я не лентяй, — серьезно ответил он, — тебе, я уверен, тоже нс понравилось бы каждый день доить корову и чистить курятник. Я всегда мечтал жить в городе, специально для этого учился, каждый день ходил в школу…

— Все дети каждый день ходят в школу, — возразила она.

— В Москве, может, и да. А в Гузерипле школы нет. Ближайшая — за восемь километров. Многие дети вообще там не появляются, только в конце четверти. А я ходил. Пешком.

«С чем тебя и поздравляю», — уныло подумала женщина. Тоже мне, героизм, в школу сходить.

Внутри дом Ярослава Мудрого совсем не был похож на деревенскую избу. Скорее он напоминал стилизованный под крестьянский дом ресторанчик. Нарядные бревенчатые стены, покрытые золотистым лаком, аккуратные красные половички, на массивном дубовом столе — кружевная белая скатерть. Маленькая, какая-то игрушечная с виду печка, широкая, ровно застеленная кровать.

— Электричества здесь нет, зато есть свечи! — улыбнулся Ярослав, вручая ей бесформенные кусочки воска, прилипшие к пыльным блюдцам, и коробок охотничьих спичек. — Ты займись светом, а я теплом. — Он кивнул на печку.