Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 2

Так что предстоящую встречу одноклассников Даша собиралась проигнорировать. А что делать, если все они добились гораздо большего успеха, чем она сама?

Вот, например, Маша Кравченко — они сидели за одной партой в последнем классе — стала актрисой. Правда ни одного фильма с ее участием Даша не видела, зато девушка снялась в рекламном ролике. Включишь, бывало, телевизор, а там Машка — красиво накрашенная, с голливудской улыбкой — томно поводит плечиком и с сексуальной хрипотцой в голосе сообщает:

— Moй Бобик ест только «Догги-чипс»!

Или Витя Веденеев (в него Даша была влюблена с седьмого по десятый класс) — был троечником, прогульщиком, а стал преподавателем университета. Говорят, написал гениальную кандидатскую. Его даже пригласили читать курс лекций в Принстон.

Школьная красавица Милочка Огнева мечтала стать топ-моделью. Однако что-то у нее там, на подиуме, не сложилось — зато она вышла замуж за известного эстрадного певца и живет теперь в пятиэтажном коттедже. Марина Далакян окончила Суриковку, написала несколько портретов — и про нее напечатали в журнале «Талант», — правда, совсем крошечную заметочку на самой последней странице, но ведь Даша-то не могла похвастаться и этим! А Надька Кошкина — Надька, толстая, некрасивая Надька, над которой в школе не смеялся только ленивый, — стала… балериной.

Об этом сообщила Даше ее лучшая подруга Вера Агеева, с которой они тоже учились в одном классе.

Верка позвонила ближе к вечеру:

— Здорово, Громова, ну-ка быстро включай телик, первая программа, такое увидишь, со стула упадешь!

Даша послушно схватила пульт и пощелкала кнопками. По первой программе шел какой-то концерт. Ведущий с голливудской улыбкой в смокинге торжественно объявил:

— А теперь на нашей сцене долгожданный балет «Пышечка»!!! Давайте вместе поприветствуем милых дам, которые не знают слова «Гербалайф», которые едят на ночь шоколадное печенье и ненавидят тренажерные залы. Итак, на сцене — «Пышечка»!

Ведущий торопливо удалился, а из-за кулис на сцену выбежали кустодиевского телосложения тетки, одетые в одинаковые розовые балетные пачки. Балерины выстроились в шеренгу и под знакомые аккорды «Лебединого озера» ритмично затрясли лишними килограммами. Солировала Надька Кошкина. Со школьных времен она поправилась килограммов на двадцать, но это не мешало ей кокетливо надувать губки и посылать зрителям воздушные поцелуи. После выступления у Надьки взяли интервью.

— А вы не стесняетесь своего веса? Как у вас складываются отношения с мужчинами? — спрашивала стройная наглая журналистка.

— Настоящей женщины должно быть много, — невозмутимо отвечала Кошкина. — Мужчины любят, чтобы все было на месте. — Она красноречиво встряхнула бюстом как минимум шестого размера. — Если хотите знать, мой муж работает в банке, кстати вот он. — При этих словах в кадр вступил вполне симпатичный блондин в строгом костюме. Он нежно приобнял Надьку за то место, где, по идее, должна быть талия, и влюбленно на неё посмотрел.

Даша выключила телевизор.

— Ну как? Отпад, правда? — Висящая на телефоне Верка была, похоже, в экстазе.

— Не вижу ничего смешного. По-моему, это отвратительно. К тому же накрашена Надька просто чудовищно! Нс знаю, кто с ней работал. Кто же красит веки синими тенями, когда на губах — алый блеск?!

— Ну вот? — фыркнула Агеева. — Сейчас ты в очередной раз расскажешь о том, что на женском лице должно быть только одно яркое пятно.

— Именно, — Даша не уловила сарказма в Вериных словах, — и это пятно — либо глаза, либо губы. Если губы накрашены ярко, значит — нс трогай веки. А если уж подвела глаза, будь добра, обойдись прозрачным блеском для губ. По крайней мере, так нас учили на курсах гримеров…

— Да, а вашей преподавательнице, должно быть, было лет пятьдесят!

— Шестьдесят, — поправила Даша, — она гримировала звезд, работала на лучших советских фильмах.

— Поэтому и подход к творчеству у нес совковый, — объявила Верка. — Пойми, Дашута, сейчас у нас новый век. Век торжества сексуальности! Век женской самостоятельности! Век блестящих губ и жирно подведенных глаз!

— Ты цитируешь какой-то феминистский трактат, — съязвила Даша, — или сама все это придумала?

— Да ну тебя, — обиделась Верка, — по-моему, молодец Надька — вместо того чтобы комплексовать, радуется жизни. Еще и деньги гребет лопатой, наверное. — Вера вздохнула. — Да, интересно будет на нее посмотреть. Ты ведь придешь на встречу выпускников первого апреля?

— Фиг тебе. Конечно, не приду. Да еще и первого апреля — какой идиот туда пойдет? Все подумают, что это шутка.

— А мне кажется, все придут. И ты пойдешь как миленькая. А сама не пойдешь — я тебя силой потащу, прямо в халате и тапочках. Надо же как-то тебя развлекать!

— Ничего себе развлечение. Все придут красивые, нарядные, начнут рассказывать про свою головокружительную карьеру и счастливую семейную жизнь, показывать фотки детей и мужей. А что я скажу? Здрасте, это я, я замужем никогда и нс была, живу по-прежнему с родителями, три раза провалилась в институт и семь лет проработала секретаршей — пока меня не уволили, взяв на мое место грудастую фотомодель. Так, что ли?

— Нет, не так. Ты тоже придешь красивая, нарядная, про карьеру будешь молчать в тряпочку, а насчет фотографий — могу тебе дать фотку Кутепкина. Скажешь, что это твой любовник, жутко богатый француз.

Вася Кутепкин, запойный алкоголик, был Веркиным соседом по лестничной клетке. Время от времени он начинал индифферентно ухаживать за Дашей, даже однажды пытался одарить ее вялой веткой мимозы.

— Кутепкин — француз? — невесело усмехнулась Даша. — Хотя там такие, наверное, тоже есть. Их еще называют клошарами.

— Да ладно тебе, Дашка. Я же вот тоже не замужем — и ничего.

— Ты разведена! Это совсем другое дело.

— Какая разница? — удивилась Верка.

— Такая, что на тебя хоть раз кто-то польстился, — разозлилась Даша. — В общем, я тебе сказала твердо — на встречу я не пойду. Ты меня знаешь — если я что-то решила, так оно и будет!

На встречу выпускников они отправились вместе. Благо Верка жила в том же самом доме, что и Даша, только в соседнем подъезде. Наверное, подруги давно бы уже расстались, если бы не этот территориальный фактор. Уж слишком разными они были. Вера — болтливая, веселая, немного нервная, сама она любила применять по отношению к себе хрестоматийный эпитет «чертовски мила». Энергичная, словно японский моющий пылесос, с улыбкой в пол-лица, как у убежденных феминисток. Пожирательница мужчин в алой мини-юбке и цветастых дольчиках. А Даша? Застенчивая, неулыбчивая, молчаливая, не особенно симпатичная…

Иногда Даша даже подозревала подругу в корыстолюбии. Сколько раз Агеева всепожирающим вихрем влетала в ее квартиру и, едва поздоровавшись, заявляла:

— Подруга, быстрее накрась меня поярче, сегодня у меня свидание с потрясающим мужчиной!

Надо сказать, такие свидания случались в ее жизни довольно часто — почти каждый день. Вера меняла любовников, как нижнее белье. И каждый раз Даша безропотно красила веки подружки в отчаянно-фиолетовый цвет (хит сезона!), выщипывала се брови ниточкой и мазала пухлые губы стойкой карминно-красной помадой.

— Знаешь, за что я тебя люблю? — спросила однажды Верка.

— За что? — улыбнулась Даша.

— Только у тебя есть помада, которая действительно не оставляет следов на воротничке мужской рубашки!

— Ну, спасибо! А я-то думала — мы подруги!

— Что, шуток не понимаешь? — спрашивала Верка.

А Даша только вздыхала. Она прекрасно знала, что среди Веркиных ближайших приятельниц была талантливая маникюрша, и великолепная парикмахерша, и дивная стоматологиня, и чудесная массажистка… И дипломированная гримерша — Даша Громова. Но обижаться на Агееву не было смысла, других-то подруг у Даши и вовсе не было!

— Давай поймаем тачку? — предложила Вера. — А то я сейчас все туфли испачкаю, такая слякоть!