Сломленная (ЛП) - Мартенс Дон - Страница 23

— Они недолго будут женаты, — кричит мама, метая кинжалы в меня и Брэндона.

Ее слова заставляют мое тело напрячься, и я издаю тихий стон страдания. Брэндон притягивает меня ближе к себе и шепчет:

— Ш-ш-ш, детка.

Я наблюдаю, как адвокат жестом просит мать замолчать, затем поворачивается обратно к судье.

— Извините, ваша честь. Я не знал о ее изменении семейного положения.

Судья вопросительно приподнимает бровь.

— Это удивительно, поскольку ее фамилия по мужу указана в ордере о ее защите, который был вручен Вашей клиентке.

Адвокат моей матери дергает головой в ее сторону. Я наблюдаю, как он произносит одними губами слова: «Какого черта», и прищуривает глаза. Он снова поворачивается к судье и говорит:

— Можно мне минутку, чтобы поговорить с моей клиенткой, прежде чем мы продолжим?

Судья качает головой.

— Нет. Все, о чем Вам нужно поговорить с ними, должно было быть сказано до того, как я вошел в эту комнату.

— Но я не был осведомлен обо всех фактах, связанных с этим делом, до того, как пришел сюда сегодня.

— Это не моя проблема. Это не проблема мистера Фридмана, — говорит судья, указывая на моего адвоката. Затем он указывает на меня. — Это определенно не проблема миссис Уолкер.

— Ваша честь, пожалуйста, — бормочет он.

Судья качает головой и скрещивает руки на груди, давая понять всему суду, что решение было окончательным.

Следующие двадцать минут мы проводим с адвокатом моей матери, пытающимся выполнить свою работу, и при этом не получить обвинение в неуважении к судье. Мистер Фридман, с другой стороны, откидывается на спинку стула и улыбается. Когда он смотрит на меня и подмигивает, я чувствую, как тяжесть мира спадает с моих плеч.

Я наклоняюсь к Брэндону и шепчу ему на ухо:

— Они проиграют.

Он улыбается и целует меня в лоб.

— Я же говорил тебе, Леди Баг. Ты моя. Никто никогда не заберет тебя у меня.

После того как другой адвокат заканчивает представлять все свои так называемые доказательства, судья наклоняется вперед и начинает качать головой.

— Именно подобные случаи заставляют меня усомниться в выбранной мной карьере.

Он поднимает руку и указывает на меня.

— Миссис Уолкер — выпускница колледжа. Она работает полный рабочий день, формируя умы нашего будущего. Она выглядит здоровой, как душой, так и телом.

— Но, Ваша честь, моя клиентка считает, что ее дочь страдает психическим заболеванием. Мы все знаем, что психическая нестабильность иногда скрыта. Учитывая прошлую историю болезни миссис Уолкер, я согласен с моей клиенткой в том, что ей, возможно, нужен кто-то, кто помог бы за ней ухаживать.

Я не понимаю, почему судья и адвокат моих родителей продолжают говорить так, как будто мой отец непричастен к этому. Хотя на самом деле я не читала все документы; я действительно не хотела видеть, что там было написано, но я знаю, что он должен был сыграть в этом определенную роль.

Судья усмехается.

— Полагаю, Вы считаете, что Ваша клиентка справится с этим лучше, чем собственный муж миссис Уолкер.

— Как я уже говорил ранее, у меня не было всей необходимой информации, когда я прибыл сегодня. Не поговорив с моей клиенткой, я не могу сказать, является ли ее муж подходящим опекуном.

— Полагаю, что я могу облегчить любые Ваши опасения о способности мистера Уолкера заботиться о своей жене, — говорит мистер Фридман, вставая. — Если позволите, Ваша честь.

Судья наклоняет голову, давая ему разрешение продолжать.

— Миссис Уолкер вышла замуж за своего мужа меньше недели назад. Свидетельство о браке было подано в этот самый суд и является законным и обязательным. — Мистер Фридман поворачивается к Брэндону. — Мистер Уолкер — ветеран войны с террором. Он неоднократно проходил службу как в Ираке, так и в Афганистане, что принесло ему звание мастер-сержанта. Он получил почетную отставку после ранения, когда его «Хаммер» подорвался на придорожной бомбе.

Я наблюдаю, как краска отливает от лица адвоката моих родителей, когда мистер Фридман начинает перечислять все медали, которые Брэндон заработал за время пребывания за границей. Медленная улыбка появляется на моем лице, и я протягиваю руку под столом и сжимаю руку Брэндона.

— Я услышал достаточно, — кричит судья, его гнев очевиден из-за сложившейся ситуации. — Если больше нет доказательств, я готов вынести решение.

На это моя мать реагирует тем, что резко встает и начинает кричать.

— Она не способна позаботиться о себе. Она никогда не была способна. Ей нужен кто-то, кто знает ее, а не тот, с кем она только что познакомилась.

— Советник, вам нужно контролировать свою клиентку, или она проведет ночь в камере.

Моя мать игнорирует предупреждение и отказывается даже смотреть на своего адвоката.

— Вы действительно думаете, что человек, который провел все это время, убивая людей, является подходящим человеком, чтобы заботиться о ней? Вероятно, он такой же неуравновешенный, как и она.

Глаза судьи сужаются, когда он отвечает.

— Возможно, Вы будете шокированы, узнав, что многие мужчины возвращаются с войны, не имея иного выбора, кроме как убивать тех, кто угрожает нашей свободе, и продолжают жить очень продуктивной жизнью. Некоторые даже становятся судьями.

Адвокат моей матери встает перед ней, прерывая ее, прежде чем она сможет причинить еще больший ущерб.

— Ваша честь, моя клиентка не имела в виду ничего нелестного по отношению к Вам или любому из храбрых мужчин и женщин, которые сражаются за нашу страну.

Судья взмахивает рукой в воздухе, устанавливая тишину в зале суда.

— Миссис Дэниелс, я не совсем понимаю, почему Вы так настойчиво добиваетесь опекунства над своей падчерицей, но это произойдет не сегодня.

Подождите. ЧТО? О чем они говорят?

Я смотрю на Брэндона, на его лице замешательство.

— Он только что сказал, что я ее падчерица?

Брэндон кивает, прежде чем приблизить губы к моему уху.

— Ты знала, что она не твоя мать?

Я отрицательно качаю головой, прежде чем поворачиваюсь к мистеру Фридману.

— О чем они говорят?

Он просто прикладывает палец ко рту и снова смотрит на судью.

— Вы никогда не смогли бы получить опекунство, даже если бы она считалась опасной для себя. Если бы ее отец настаивал на этом вопросе, я, возможно, был бы достаточно заинтригован, чтобы копать дальше. Учитывая, что его имени нигде нет в этих бумагах, вопрос спорный.

Судья смотрит в заднюю часть зала суда и говорит:

— На этой ноте я хочу, чтобы Вы кое-что поняли. Я не верю, что в этом деле можно найти что-то такое, что послужило бы основанием для того, чтобы миссис Уолкер лишилась своих прав.

Я поворачиваю голову и вижу своего отца, сидящего в задней части зала суда. Он, как обычно, безупречно одет, но выглядит совсем не так, как я его помню. Последний год не был благосклонен к нему. В его некогда темно-рыжих волосах теперь полно серебряных прядей. Его глаза ввалились, как будто он не спал неделями. Он совсем не похож на человека, которого я когда-то называла отцом.

— Вы сами судья, так что Вам следует это знать, но я все равно собираюсь напомнить Вам об этом. Миссури или Теннесси, это не имеет значения, правосудие слепо. На него не влияют деньги или власть. Мы не пытаемся манипулировать им, чтобы удовлетворить наши желания или даже потребности. Если этот беспорядок продолжится, у меня появится желание копать дальше, и когда я это сделаю, я буду чувствовать себя обязанным сообщить обо всем, что найду, в комитет по этике, — говорит судья, перебирая свои бумаги. — Это дело прекращено.

Как только судья выходит из зала суда, моя мать встает и начинает кричать, чтобы мой отец что-нибудь сделал. Удивительно, но он качает ей головой и отворачивается. Когда он это делает, наши глаза встречаются. Он бросает на меня взгляд, который я не совсем понимаю. В нем смесь боли и облегчения. Не уверена, что означают обе эмоции.