Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел - Страница 11

Чего у Партии и их подчиненных из местного министерства образования не отнять, так это организаторских способностей. Пока мы сдавали китайский язык, на улице и других временно освобожденных от движения площадях перед образовательным центром успели выставить туристические зонтики — с зонтами! — и стульчиками, чтобы экзаменуемые и их сопровождающие могли с комфортом пообедать. Не плошали и торговцы — лотков, тележек и прочего здесь собралось немерено, и душный и влажный воздух от этого наполнился запахами выпечки, специй и прочего. Дела у торговцев шли неплохо — если деньги есть, зачем тащить с собой контейнеры и баночки, как это сделали мы?

Мне, впрочем, домашняя еда почти всегда — за исключением пары лет в поздне-подростковом возрасте — нравилась больше всяческих фастфудов, включая и вполне «скрепные» пирожки, поэтому смоченным соевым соусом вареным рисом с вареными куриными «запчастями» — бульон с утра был выпит, пришлось вот так — и свежими овощами с семейного огорода я насладился от всей души, с удовольствием запив это зеленым чаем из термоса под парную булочку.

Бабушка продолжала предаваться воспоминаниям о том, кто как и когда на ее памяти сдавал экзамены, а меня больше интересовала развернувшаяся справа от меня сценка — девушка-«соседка» с рыданиями рассказывала своей неприязненно взирающей на дочь высоченной и худющей, дорого одетой и весьма красивой матери о том, как у нее отобрали очки, не забывая, впрочем, клянчить между всхлипами купить булку с джемом у ближайшего торговца и закидывать в себя палочками «пустой» рис из контейнера.

— Посмотри на себя, жирная свинья! — принялась орать на «соседку» мать. — В такой важный день, когда под угрозой твое будущее и твоя карьера, тебя больше всего интересует жратва! Такой корове как ты ни за что не найти такого хорошего мужа, как наш любимый глава семьи, поэтому в кои-то веки выключи свою алчную утробу и включи голову — мы дорого заплатили репетиторам, чтобы в ней хоть что-то появилось! А теперь из-за твоей подозрительной, прыщавой лошадиной рожи мне придется раскошелиться на линзы! Благодари мою предусмотрительность — я как чувствовала, что рецепты стекляшек для твоих никчемных свинячьих глаз лучше взять с собой!

С шумом отодвинув складной стул — а он ведь легкий, и как умудрилась? — ярая сторонница китайской педагогики с высоко поднятым подбородком и нервно поправляемым ремешком сумочки на плече направилась через дорогу — к торговому центру, где, надо полагать, имеется закуток оптики.

Пошмыгав носом и покончив с рисом, бедная жертва китайского воспитания достала из кармана розовый кошелечек с кошачьей мордочкой — лично вышивала, судя по старательным, но не до конца правильным линиям — и пошла утешаться булочкой с джемом. Очень девчушку жаль, но опять же — хоть слово лжи ее мать сказала? Тем не менее, начинаю немного завидовать глухонемой бабушке Джи — та хотя бы в мире тишины живет.

— Не повезло этой женщине с дочерью, — проследив мой взгляд, вздохнула бабушка Кинглинг.

Я невольно хохотнул — как по мне, тут «не повезло» как раз «соседке» — да, мать просто режет правду-матку, но может стоило немного постараться с воспитанием дочери и посадить ее на диету до того, как сформировался круг «я толстая — у меня стресс — я заедаю стресс — я толстая…»? Тут к психиатру толковому ребенка вести нужно, причем вместе с собой, а не орать на всю улицу, расписываясь в своем педагогическом провале.

В два часа нас начали запускать обратно в образовательный центр. «Соседка» к этому времени успела получить линзы, но выглядела еще менее уверенной, чем раньше — спрятать часть некрасивого лица теперь не выйдет. Крики матери ей, полагаю, до одного места — если на нее так орут прилюдно, на улице, значит уже давно привыкла. «Враг Ван-Вана №1», Лю Гуан, тоже попался на глаза — пытаясь выглядеть спокойным и независимым, он прошел сквозь арку металлодетектора с руками в карманах, и огреб за это моральных люлей от охранника, комсомольского вожака-наблюдателя, парочке обрадовавшихся шансу проявить бдительность учителей и собственной матери — последняя сразу же начала плакать, извиняться, кланяться и отвешивать нерадивому отпрыску звонкие подзатыльники. К немалому удовольствию окружающих конечно же — такое интересное и бесплатное шоу не каждый день увидишь!

Аудитория — та же, но места за столами перераспределили, отчего последить за делами «соседки» и Лю Гуана я больше не смог. Теперь я оказался спереди, на крайнем от окна ряду, а весь экзамен рядом со мной простоял персональный наблюдатель. Спрашивать «почему так» я не стал — как минимум не ответят, как максимум — наорут или вообще выгонят, поэтому пришлось довольствоваться предположением: во время написания сочинения я немного помахал воображаемой «ракеткой» и вызвал этим достаточные для пристального за мной присмотра подозрения. Не мешает и ладно.

На столе нашлись пара новеньких простых карандашей, пара ручек с черным стержнем и стояла поллитровая бутылка воды без этикетки — тот же набор, что и перед первым экзаменом.

Математика Ван-Вану давалась хуже языка, но «гуманитарием» пацана назвать язык бы у меня не повернулся. Метод я избрал привычный, отработанный еще в прошлой жизни — если не получается решить пример или задачку уверенно и сразу, ее нужно пропускать и возвращаться потом, когда не останется выбора. Память Ван-Вана, словно обрадовавшись, что я перестал ее подавлять, а совсем наоборот, неожиданно порадовала — некоторые решения я «переписал» прямо оттуда, из довольно детализированных сценок, где эту самую задачу разбирал преподаватель. «Вернулся» к пропущенному я через полтора часа — сразу решить получилось довольно много. Поковырявшись до окончания экзамена, я со вздохом перевернул листочек — только ответ в задачке записать осталось, пары секунд не хватило. Жаль. Может засчитают все-таки? Решение-то записано, и я уверен, что оно правильное.

Первый день Гаокао на этом завершился, и уважаемый председатель экзаменационной комиссии — крашеный дед — удостоил нас десятиминутной, как и положено — скучнейшей — речью, в которой рассказал о важности знания китайского и математики, но не забыл напомнить и о значимости дня завтрашнего. Часть сдававших со мной экзамен ребят завтра я не увижу — произойдет распределение по профилям: научный и гуманитарный. Ван-Ван еще в бытность владельцем этого тела сделал выбор в пользу второго, и я был с ним солидарен. Социология, география, история — три эти предмета сдаются единым экзаменом, и в финале состоится экзамен по русскому.

Встретившись с бабушкой Кинглинг в коридоре, мы отправились будить китайского папу. Многие школьники спали на ходу — выложились на полную, других ругали, третьих — хвалили, а четвертые тупили в телефоны. По пути я снова выдал «Госпоже» подробный отчет, старательно отгоняя как Ван-Вановское раздражение ее дотошностью, так и раздражение собственное: во время учебы в университете мне до смерти надоели вот эти вот моменты, когда ты сдал экзамен или зачет и хочешь выкинуть его уже из головы, а вынужден отвечать на вопросы одногруппников, которым страсть как хочется устроить «пересдачу» прямо в коридоре. Особенно бесили те, кто тоже успел сдать — все равно же ничего уже не изменишь, так чего себя и людей попусту изводить?

Проводив взглядом указатель с надписью «Деревня Пайфан. Дом-музей Дэна Сяопина», я словил Ван-Вановский флешбек о том скучнейшем дне, когда его с одноклассниками возили в Дом-музей на экскурсию. Когда самый интересный экспонат выставки это собственно статуя Дэна Сяопина — довольно посредственная, кстати — ждать интересного не приходится. Дэн, однако, молодец — во многом благодаря мудрому руководству этого последовательного сторонника идей Великого Мао Цзэдуна Китайская Народная Республика вышла на беспрецедентный уровень развития… Стоп! Это уже чужая идеологическая накачка мои мысли направляет, лучше возьму себя в руки и посмотрю на город и — там, где их видно за домами — окружающие красоты.