Заклинатель снега - Дум Эрин - Страница 10

Он остановился у лестницы и кивком указал на верхний этаж.

– Тебе туда. Вторая дверь справа.

Я попыталась обойти его, не поднимая головы, но он схватил меня за плечо.

– Смотри не заблудись.

Дернув плечом, я скинула его руку, наградив наглеца неодобрительным взглядом, вобравшим всю мою неприязнь.

Не поблагодарив, я начала подниматься по лестнице, чтобы поскорее уйти от него подальше, и только тогда он двинулся к выходу. В голове у меня звучал его голос, избавиться от которого никак не получалось. Сильный, навязчивый, он заполнил все уголки моей черепной коробки.

И как вообще я надеялась ужиться с таким типом под одной крышей?

Я сжала лямку рюкзака, стараясь освободиться от неприятных мыслей. Попробовала сосредоточиться на том, что надо сделать. И наконец добралась до второго этажа.

Вторая дверь справа оказалась открыта. Аудитория была большая, с широкими окнами и жалюзи. Рядком стояли мольберты. Сверкающий пол и приятный лимонный запах говорили о том, что совсем недавно здесь сделали уборку.

От моих осторожных шагов по аудитории разлетелось легкое эхо. Осматриваясь, я вдруг услышала:

– Извини, ты не поможешь мне?

Я обернулась на мужской голос.

Из-за большого рекламного плаката появилась пара рук, с трудом удерживающая его. Уборщик?

– Решил вот навести здесь порядок, а обратно повесить постер не могу. Наверное, старость сыграла со мной злую шутку.

Конечно, это была ирония, потому что голос и гладкие пальцы без морщин выдавали в говорящем еще вполне молодого человека.

Я промолчала в ответ и подошла помочь.

Ухватившись за рамку, мы кое-как повесили эту огромную фотографию на два крючка, торчавшие в стене.

– Спасибо, – сказал мужчина. – Он мне нужен, чтобы мотивировать учеников. Порой, чтобы создать шедевр, достаточно правильного настроения.

На постере была запечатлена художественная выставка: перед многочисленными картинами толпились посетители.

Мужчина посмотрел на меня с интересом и спросил:

– Каким ветром тебя к нам занесло?

Я смущенно отвела взгляд. Вдруг по какой-то абсурдной причине я ощутила себя здесь совершенно случайным человеком.

Какое отношение такие, как я, имеют к кружку, в котором ведутся групповые занятия, где культивируются взаимная поддержка и командная работа?

– Да в общем случайно, – пробормотала я, – просто проходила мимо.

Я быстро пошла к двери, надвинув кепку на нос.

– Хочешь записаться в кружок?

Своим вопросом мужчина показал, что видит меня насквозь. Он словно бы меня разоблачил и заставил остановиться.

И только когда я наконец посмотрела на этого человека, поняла, что ошиблась: уборщики не носят на работе льняные рубашки.

У мистера Брингли, преподавателя, были светлые волосы, уверенный проницательный взгляд лучистых глаз, которые ярко сверкали на загорелом лице цвета янтаря. Рукава рубашки он закатал до локтей. На пальцах были темные пятна, которые поначалу я приняла за следы пыли, но теперь-то поняла, что они от черного угольного карандаша.

– Ты ведь рисуешь, да? – спросил он, застав меня врасплох.

Как он догадался?..

– У тебя мозоль на среднем пальце правой руки. Я заметил ее, когда ты помогала мне с плакатом. Вполне типичная для человека, который слишком сильно нажимает на карандаш, проводя им по вертикальной поверхности. – Он простодушно улыбнулся. – Такая есть у многих художников.

Я робко посмотрела на Брингли, и он склонил голову набок.

– Как тебя зовут?

– Айви, – пробормотала я, – Айви Нолтон.

– Айви, – повторил он, словно хотел запомнить мое имя. – Как у тебя обстоят дела с учебной программой?

На обратном пути я зашла в лавку художника.

Брингли снабдил меня списком необходимых материалов, к тому же мою коробку для рисования следовало пополнить парой пустых холстов.

Пожилой владелец магазинчика был рад моему возвращению.

– О, красавица! – поприветствовал он меня, когда я вошла. – Добрый день!

Он спросил мое мнение о сангине и, кажется, был рад узнать, что я уже ее попробовала.

Купив что нужно, я пришла домой, где поставила холсты у стола в прихожей.

Из гостиной раздавался голос Джона. Я сняла рюкзак и зашла с ним поздороваться. Джон разговаривал по телефону, подперев рукой подбородок и нахмурив лоб.

– Понимаю…

Он заметил меня и кивнул.

– Да, конечно, – пробормотал он в трубку, и лицо его стало серьезным, – это необходимо сделать. Сколько дней это займет?

Я положила рюкзак на диван и подошла к нему.

Он поднес телефон к другому уху и поднял левую руку, чтобы взглянуть на часы.

Я знала, что Джон занимает должность финансового консультанта в крупной инвестиционной компании, но работающим видела его впервые.

– Хорошо. Перезвоните мне, пожалуйста, как только договоритесь о встрече. Свяжитесь с офисом и сообщите клиенту о переносе совещания.

Джон закончил разговор. Прежде чем я успела спросить его, все ли в порядке, он, нахмурившись, начал просматривать электронные письма.

– Привет, Айви, – сказал он, снова взяв мобильник.

Он разговаривал по телефону почти час, потом зашел на кухню, чтобы выпить молока.

– Извини, – сказал он, с усталым видом опустившись на высокий стул у барной стойки.

Рукава рубашки были закатаны до локтей, но от этого Джон выглядел не менее элегантным. Я наблюдала за ним с легким любопытством, потому что не привыкла видеть его таким.

Джон всегда казался мне скромным и простым человеком, как мы с папой. До того момента, пока я не увидела его дом и безупречные костюмы, в которых он выходил каждое утро. А теперь услышала, как деловито и профессионально он общается по телефону.

– Хочу обсудить с тобой один важный момент, – начал он, проводя рукой по волосам. – Дело в том, что время от времени мне приходится уезжать из дома в короткие командировки. Обычно они длятся пару дней, не больше. Когда происходит несколько транзакций, необходимо внимательно следить за всеми операциями лично. – Он вздохнул. – Буквально час назад выяснилось, что клиент в последнюю минуту решил перенести запланированную на эти выходные встречу в Феникс. Мне сообщил об этом его агент. К сожалению, я вынужден лететь в Техас, не могу отказаться…

– Джон, – спокойно сказала я, расслышав напряжение в его голосе, – никаких проблем.

– Мейсон уже привык как-то перебиваться без меня несколько дней, но ты… ты только недавно приехала…

– Со мной все будет в порядке, – успокоила я его. – Я выживу, можешь быть уверен.

Джон посмотрел на меня с некоторым беспокойством, и я поняла, что выразилась резковато и надо смягчить свои слова.

– Правда, не стоит за меня переживать. Я уже большая, а ты об этом, кажется, иногда забываешь.

Он расслабил плечи, и бледная улыбка смягчила его черты.

– Знаю, и все равно беспокоюсь о тебе. А ты об этом, кажется, иногда забываешь. – Джон улыбнулся.

Я опустила голову, подперев щеку кулаком. Бывали моменты, когда рядом с Джоном я чувствовала себя маленькой девочкой. Например, когда он подарил мне детский гель для душа или когда сказал, что пойдет со мной покупать одежду. Или когда обнял меня в аэропорту в ресторане. Он держал меня осторожно и бережно, как сломанную куклу, и я чувствовала, как каждый шип внутри меня впивается в сердце.

«Я обещал ему защищать тебя…» Казалось, я снова слышала эти слова, пока он смотрел на меня с теплой преданностью.

– Хочешь, чтобы я пообещала не выходить на улицу одна?

Я по-прежнему сидела, опустив голову, но чувствовала, как он смотрит на меня.

– Нет, не смею об этом просить.

– Если тебе так будет спокойнее, то ладно.

Джон смутился. Такого шага доброй воли он от меня не ждал, но как раз в тот момент, когда он, кажется, собирался что-то сказать, дверь открылась и в дом вошел Мейсон.

– Привет! – приветствовал Джон сына, когда тот появился на кухне.

Мейсон встал в дверном проеме, сосредоточенно глядя на Джона.