Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник) (СИ) - Чайлд Ли - Страница 17

— Я не посторонний. Я здесь работаю.

— Я полагаю, тебя только что уволили. Так что теперь ты посторонний, и мы тебя отсюда удалим.

— Это входит в обязанности полиции штата?

— В воскресенье у местного шерифа выходной.

— Хорошо, — согласился Ричер, — я покину это место. Пойду к дороге.

— Тогда ты превратишься в бродягу на окружном шоссе. А это тоже нарушение закона. Ты обязан покинуть пределы округа. Мы высадим тебя в Покосе.

— Они должны мне деньги. Мне так и не заплатили.

— Так залезай в машину. Мы притормозим возле дома.

Ричер бросил взгляд на рядового и его пистолет. И тот и другой выглядели очень по-деловому. Он посмотрел на сержанта.

— Здесь есть еще одна проблема, — сказал он. — Невестку хозяйки избивает собственный муж.

— Она заявляла об этом официально? — спросил сержант.

— Она боится. Шериф — старый добрый знакомый хозяев, а она испано-американка из Калифорнии.

— Без заявления мы ничего не можем сделать.

— Я вам об этом официально заявляю. Вы что, не слышите?

— Нужно, чтобы жалоба исходила от потерпевшей, — покачал головой рядовой.

— Залезай в машину, — скомандовал сержант. Положив руку Ричеру на макушку, он заставил его пригнуться и сесть на заднее сиденье.

Оба полицейских сели спереди. Машина подъехала к дому. Все Гриры, за исключением Элли, стояли на крыльце. Все, кроме Кармен, улыбались. Сержант опустил стекло со своей стороны:

— Этот малый говорит, что вы с ним не расплатились.

— Пусть подаст на нас в суд, — крикнул Бобби.

Ричер подался вперед к открытому окну и крикнул:

— Carmen, si hay un problema, llama directamente a estos hombres.

Сержант закрыл окно и поехал к воротам.

— Что ты им там прокричал?

Ричер хранил молчание. За него ответил рядовой.

— Это по-испански. «Кармен, если возникнут проблемы, обратись к этим людям напрямую». С жутким произношением.

Ричер молчал на протяжении всех тех ста километров, что он проделал на днях в обратном направлении в белом «кадиллаке». Они проехали деревушку у перекрестка, куда Элли ездила в школу, бензоколонку, закусочную, которая уже закрылась. Рта никто не раскрывал. Они ехали в Пекос.

Туда они так и не попали. На девяносто пятой минуте поездки ожила рация.

— Синяя пятерка, синяя пятерка, — прохрипела она.

Рядовой взял в руку микрофон и щелкнул тумблером:

— Синяя пятерка, слышу вас, прием?

— Срочный вызов на ранчо «Красный дом», сто километров к югу от перекрестка в Эхо. Сообщают о семейном скандале, прием?

— Понял вас. Какого рода скандал, прием?

— Судя по всему, с применением насилия, прием?

— Вас понял. Направляемся на вызов. Конец связи. — Рядовой обернулся назад. — Полагаю, она поняла твой испанский.

— Я вас предупреждал, — сказал Ричер. — И вам, черт возьми, надо было внимательно меня слушать. Так что, если она серьезно пострадала, это на твоей совести, приятель.

Сержант ничего не ответил. Лишь развернул машину и поддал газа. Они вернулись на ранчо через два с половиной часа после отъезда. Первым, что бросилось им в глаза, была машина шерифа. Сержант припарковался прямо за ней.

— Какого черта он тут делает? — не выдержал он. — Ведь у него выходной.

В поле зрения никого не было. Рядовой открыл дверцу со своей стороны. Сержант заглушил двигатель и последовал его примеру.

— Выпустите меня, — попросил Ричер.

— И не думай, приятель, — предостерег его сержант. — Ты будешь сидеть там, где сидишь.

Полицейские вошли в дом. Минут через двадцать на улицу вышел рядовой рейнджер. Он подошел к машине и нагнулся за микрофоном.

— С ней все в порядке? — спросил Ричер.

Рейнджер мрачно кивнул:

— С ней все хорошо. В смысле здоровья. Но у нее большие проблемы. Вызов был не по поводу того, что он напал на нее. Совсем наоборот. Она его застрелила. Мы только что ее арестовали.

Подкрепление прибыло через час. Это была точно такая же патрульная машина с рейнджером за рулем и еще одним сержантом. Они прошли в дом. Через двадцать минут из дома вышел шериф, сел в машину и уехал.

Еще через час появилась «скорая», и санитары внесли в дом носилки. Они обернулись необыкновенно быстро. Спустили носилки с крыльца. Шлюп Грир был завернут в белую простыню, сквозь которую проступали очертания его грузного тела. Санитары закатили носилки в чрево «скорой», закрыли дверцы и уехали на север.

Через пять минут после этого вывели Кармен. Ее руки были скованы наручниками за спиной, голова опущена, лицо бледно. Полицейские подвели ее к машине и затолкали внутрь. Кармен вела себя абсолютно покорно.

Автомобиль с Кармен и ее тюремщиками тронулся с места. Полицейские, прибывшие первыми, сели в машину, где сидел

Ричер, подождали, пока те отъедут, и проследовали за ними в северном направлении.

— Куда они ее везут? — поинтересовался Ричер.

— В Пекос, — ответил сержант. — В следственный изолятор.

— Но ведь мы находимся в Эхо, — удивился Ричер.

— В округе Эхо проживает сто пятьдесят человек. Ты что же, думаешь, что у них есть свои тюрьмы и суды?

— Ну, тогда возникает одна очень серьезная проблема, — заметил Ричер. — Поскольку окружной прокурор Хак Уолкер был близким другом Шлюпа Грира, он будет выдвигать обвинение против человека, который застрелил его друга.

— Мы знаем о Хаке, — ответил сержант. — Ему придется отказаться от дела и передать его одному из заместителей. Оба его заместителя — женщины, поэтому все, что связано с самообороной, вызовет в них сочувствие.

— Сочувствие здесь ни при чем, — заметил Ричер. — Все ясно как день.

— Кроме того, не забудь, Хак будет участвовать в судейских выборах в ноябре, — продолжал сержант. — А в округе Пекос много мексиканских избирателей. Он никому не позволит сделать ничего такого, что дало бы ее адвокату шанс показать его прессе с плохой стороны. Так что ей повезло. Мексиканка убивает белого мужчину в Эхо, обвинение против нее выдвигает женщина, заместитель окружного прокурора Пекоса, — идеальный вариант для нее.

У школьного перекрестка они обогйали «скорую», которая продолжила свой путь на север, только теперь уже у них в хвосте.

— Ты задержишься в Пекосе? — спросил у Ричера сержант.

— Думаю, да. Я должен удостовериться, что с ней все в порядке. Уже завтра за нее надо будет внести залог.

— Завтра? Вряд ли, — покачал головой сержант. — Ведь в деле фигурирует труп. Кто ее адвокат?

— У нее нет адвоката. Отсутствуют средства.

— Да-а, — протянул сержант. — Сколько лет ребенку?

— Шесть с половиной. А что?

— Ребенку успеет исполниться семь с половиной, прежде чем маму вызовут в суд по поводу залога.

— Но ведь ей предоставят адвоката?

— Конечно. Весь вопрос в том, когда. Ведь это Пекос.

— Если человек просит предоставить ему адвоката, разве ему не предоставляют его сразу же?

— Ты получаешь адвоката лишь тогда, когда тебе предъявляют обвинение. И Хак Уолкер воспользуется этим обстоятельством, чтобы избежать конфликта интересов. Он упрячет ее за решетку и просто о ней забудет. У нее же нет адвоката, так что кому какое дело? К Рождеству ей удосужатся предъявить обвинение. Но к этому времени Хак, скорее всего, уже будет судьей, а не прокурором. Конфликт интересов отсутствует. Так что, если хочешь помочь, найди ей адвоката.

Весь остаток пути они молчали. Наконец сержант сбавил газ и припарковал машину на обочине.

— С этого места мы снова на дежурстве, — сказал он. — Пора тебя выпустить.

— Вы что, не можете подкинуть меня до тюрьмы?

— Тебя в тюрьму не сажают, а мы не такси.

— А где я нахожусь?

Сержант указал рукой прямо вперед:

— Центр находится вон там, километрах в трех.

— А где тюрьма?

— На перекрестке перед железной дорогой. В подвале здания суда.