Беременна от босса. Шанс на счастье - Мендес Мария - Страница 4

Я громко дышу, вдох-выдох. Повторяю три раза, а после, взяв кое-как под контроль свои эмоции, хватаю Настю под руку и тащу в кафе.

– Пошли, у меня есть что рассказать тебе.

И я рассказываю всё, что было. Скрывать больше нечего, все и так всё теперь знают.

– Да ладно?! Да ладно?! – Настя ошарашенно смотрит, верит вроде бы, но не до конца. И тогда я достаю телефон и показываю слитый материал, который мне прислали.

– Господи, Вик! А что если ты и вправду ну того… этого…

– Не неси чушь! Я от этого мудака бесчувственного не могу быть беременна, – огрызаюсь мигом на её намёки.

– Нууу, – тянет, накручивая локон, – я бы не стала исключать этот вариант. Никто из нас не может знать сейчас, кто и от кого забеременел в той клинике.

– Насть, – закрываю глаза и цежу сквозь зубы максимально дружелюбным тоном, – не беси меня. Я и так на взводе.

– Ладно, ладно. Но что теперь будешь делать?

Хватаю вилку и с особой яростью накалываю листья салата.

– А что я могу сделать? Работа мне жизненно необходима, буду и дальше работать. Уволить Воронцов меня не сможет уже, даже сели захочет. А его выходки я как-нибудь буду стараться и дальше игнорировать.

После обеда возвращаюсь на рабочее место. Но не могу расслабиться, неужели я оставлю без ответа то, как он со мной разговаривал?! Ну уж нет. Я заслуживаю, чтобы передо мной извинились. Если я и сейчас промолчу, то дальше можно закопать себя и хавать всё, что он будет мне говорить.

Иду и без стука впервые захожу в его кабинет. Он сидит в кабинете с Мироном Станиславовичем и ещё каким-то неизвестным мне мужчиной. И у меня сразу отпадает желание устраивать разборки. Жалею, что не убедилась, прежде чем вот так дерзко врываться.

Воронцов поднимает на меня свой нахмуренный взгляд и, кажется, готов испепелить одним взглядом.

– В чём дело, Лебедева?

– Я… Я хотела спросить, не нужно ли вам ничего? – даю заднюю, когда понимаю, что не время для восстановления справедливости.

– Ничего не нужно, Виктория, спасибо, – мягко отвечает Мирон Станиславович, и я уже с облегчением выдыхаю и почти разворачиваюсь, когда Воронцов меня останавливает:

– Нужно! Сделай нам с Семёном Григорьевичем кофе!– бросает приказным тоном и больше не обращает на меня внимания. Я же бешусь, меня просто бомбит. Говорила мне мама, что инициатива имеет инициатора, а я всё не хотела слушать и запоминать. Ну да ладно.

Пока готовила кофе для них, меня так и подмывало сделать пакость в стиле американских фильмов, но одергивала себя, каждый раз твердя, что я не опущусь до плевка в напиток.

Ставлю на поднос две чашки кофе, возвращаюсь в кабинет и ставлю одну гостю босса. Обхожу стол и, как всегда, хочу поставить кофе по правую сторону от Владиславовича, но неожиданно звонит его телефон, он тянется за ним и случайно выбивает чашку из моих рук. Часть кофе разливается по столу, пачкая документы, с которыми они работают, часть разливается на брюки босса, если точнее, прямо туда, где находится его причинное место.

– Ой! – испуганно пищу.

– Лебедева, да чтоб тебя! – рычит Воронцов и вскакивает с места.

У меня в этот момент от страха отключаются мозги, и я, быстро достав пару-тройку бумажных салфеток, начинаю вытирать ему брюки. Босс ещё больше шипит и, перехватив мою руку довольно болезненно отбрасывает будто какой-то мусор.

– Совсем из ума выжила!

Я не могу скрыть свой затравленный взгляд. Мирон Станиславович вмешивается и сглаживает неприятный момент:

– Виктория, помогите на столе убрать, Олег сам справится.

– Д-да! Конечно.

– Семён Григорьевич, на сегодня давайте закончим. Продолжим завтра. Я попытаюсь восстановить документы, – предлагает мой босс.

– Не стоит, я примерно понял, что именно Вы хотите. Подготовлю исковое заявление и принесу уже завтра Вам на согласование. Клиника не станет препятствовать, а суд мы выиграем в два счёта. Будьте уверены, мы в самое кратчайшее время узнаем, где и как были использованы Ваши материалы.

– Отлично. Именно этого я и хочу. Мирон, проводи адвоката до бухгалтерии. Объясни, что вопрос с оплатой услуг уважаемого адвоката Семёна Григорьевича должен быть решен незамедлительно.

Мужчины уходят, а Воронцов удалился в свою ванную – там у него, помимо ванной, ещё есть комната. Он в последнее время часто остаётся там. И теперь мне понятно, почему.

Блин, нехорошо получилось с кофе, но, с другой стороны, моей вины тут нет. Он сам виноват! Чёрт, я что, его там трогала?

– Блииин, – стону в голос, забыв, что я не одна. – Ну что за невезение?!

Стол протерла бумажными салфетками, но надо бы ещё и влажной. То ли от стресса, то ли из-за беременности, или, может быть, всё вместе взятое, но я забываю про то, что босс в своей ванной комнате. Взяв тряпочку, открываю дверь и захожу туда, а там он. Голый… Полностью голый, и я, наверное, совсем сошла с ума, потому что, вместо того чтобы закрыть свои по пять рублей округлившиеся глаза, смотрю вниз и чуть не давлюсь воздухом.

– Огооо!

Блииин. Что я несу?! Я, наверное, совсем из ума выжила.

– П-простите. Я тут т-тряпочку пришла намочить, – мямлю, еле поднимая свой взгляд выше.

Мне становится реально дурно – то ли от того, что увидела, то ли от того, что я горю от стыда. Кажется, я горю.

Хочу развернуться и уйти, но он хватает меня за предплечье и припечатывает к стене.

– Ты уволена! Собирай свои вещички и вали отсюда, чтобы глаза мои тебя больше никогда в жизни не видели!

– Ч-что? Что Вы сказали? – я, блин, с первого раза всё расслышала, но всё равно глупо переспрашиваю, будто он скажет второй раз что-то другое.

– Я тебя терпел всё это время только по двум причинам. Первая – это потому, что тебе никак не могут найти замену. Вторая – ты не лезла ко мне в трусы. Но сейчас я вижу, что ты просто умело притворялась.

– Ч-что? Что Вы несёте?! Вы… Вы… – я задыхаюсь от несправедливых слов этого гада, который уже второй раз за день унижает, а у меня не находится что ответить. Почему? Я ведь обычно бойкая, отпор словесный, по крайней мере, всегда могла дать.

– Я не поведусь на такие дешёвые игры, можешь не утруждаться! Ты мне в любом виде неинтересна! Будь ты в развратном красном платье с глубоким декольте, или же будь ты в сером костюме-тройке!

От него исходит мощная волна ненависти. Если бы мог одним взглядом испепелить меня, я бы уже не стояла напротив него. Вот только за что? Я же ничего плохого не сказала и не сделала. Ну посмотрела я на его пипиську, и что? Я же не хотела, так получилось! Вот только вздутые вены на его шее говорят, что мужчина уже на пределе, и провоцировать его не стоит намёками о том, что у него там ниже пояса ничего интересного нет. И хотя это не так, и у него там всё более чем прилично, я никогда не признаюсь ему в этом.

– Да что Вы несёте?! Вы хоть себя слышите?! И вообще, немедленно отпустите меня!

– Сейчас же пойдёшь в отдел кадров и напишешь заявление на увольнение!

– Во-первых, никуда я не пойду и ничего писать не стану! Я беременна, Вы не имеете права меня увольнять! Во-вторых, кто кому в трусы ещё залезть пытается, стоит выяснить! Это Ваш скромный стручок прямо сейчас жмётся ко мне! Уберите! Уберите его от меня, иначе я буду кричать и вдобавок напишу заявление о домогательстве!

Я адекватная женщина, и чувство самосохранения у меня точно есть, но прямо сейчас меня прорвало. Я не смогла сдержаться, ответила ему в его стиле. Возможно, даже пережестила, но получилось, как получилось. Слова обратно не забрать. Вот только теперь стоит бояться последствий – этот гад такое вряд ли оставит без ответа.

– Повтори! – стальной голос Воронцова обманчиво тихо требует повторить. И я прекрасно понимаю, о каких словах идёт речь. Я задела его за то самое. И сейчас он либо будет меня убивать, либо доказывать, что его стручок далеко не стручок.