Книга 14. Пожиратель Богов. Часть 2 (СИ) - Розин Юрий - Страница 14

— Устроились? — даже с какой-то заботой в голосе поинтересовался великан.

— Давай, двигай! — крикнул я.

Не став спрашивать дважды, Со’Мон сорвался с места и побежал обратно в сторону Изельграунда.

Насколько я успел узнать, территория Осколка была достаточно большой. Больше, чем я думал изначально, где-то в одну сотую от площади Единства.

Даже с учётом того, что для великанов оно должно было быть куда теснее, в теории им было бы несложно заселить его как минимум миллионным населением.

Проблема была в том, что со времён до Краха осталось только четыре города: Изельграунд, Гарвамраунд, Винельраунд, бывшие почти одинаковыми, и четвёртый, чуть больший по размеру — Фирианраунд.

При этом на территории Осколка не осталось ни месторождений камня, из которого можно было построить ещё дома, ни рудников, где можно было бы добыть хотя бы какое-то железо.

Фактически единственными инструментами, доступными аборигенам, были те, что сохранились со времён до Краха. И, возможно, этого бы даже хватило.

Но один из правителей древности оказался настолько альтернативно одарённым, что на полном серьёзе объявил всё наследие старой эпохи «предметами ереси». Он приказал собрать инструменты, книги, магические артефакты, даже домашнюю утварь, отнести это всё в Пустые Земли — так называли область, граничащую с серой пустотой, и сбросить всю «ересь» в эту самую пустоту.

Единственным, что осталось со времён до Краха, были доспехи, которые были на его войске, и копья, которыми это войско было вооружено. Вскоре после этого его убили и свергли, и с тех пор у четырёх городов больше не было единого правителя. Но вернуть вещи, выброшенные из этого мира, уже было невозможно.

Произошёл стремительный спад практически во всех сферах жизни. Без мотыг, кос и плугов стало невозможно нормальное земледелие. Без лопат, топоров, молотков и пил — строительство.

Аборигенам даже огонь разводить стало сложно, так что мясо немногочисленных местных зверей они не жарили, а вялили, благо света десяти солнц для этого было более, чем достаточно.

Можно было, конечно, использовать совсем примитивные методы вроде лепки кирпичей из глины и соломы и высушивания их на солнце. Но дома и стены из таких кирпичей были куда менее прочными и не могли выдержать нападений Диких, так тут называли диких монстров.

Лишь в четырёх городах, окружённых полноценными крепостными стенами, было возможно держать оборону. Потому, собственно, за неизвестное количество лет в Осколке так и не появилось ничего, кроме четырёх «раундов».

И потому их население оставалось примерно на одном уровне. Проблему же лишних ртов решали банально жертвоприношениями.

Слушая Со’Мона, я не мог не задуматься о том, какой из миров был по-настоящему истинным. По крайней мере на месте главных святителей я бы изо всех искал способ привести Осколок к разрушению, чтобы вывести всех из этого адского заповедника в пусть ложный, но не ограничивавший сотни и тысячи поколений своих обитателей, мир.

Несмотря на свой возраст, бегал Со’Мон очень быстро, и это ещё мягко говоря. Сто тысяч километров обратно до Изельграунда преодолел всего за пару часов.

Правда, в его пользу работало то, что здесь сопротивление воздуха было куда ниже, гравитация — выше, а почва — плотнее. но всё равно сорок скоростей маха не в полёте, а просто бегом — это было сильно.

В пути очнулись Тарканд и Герта, которых мы смогли ввести в курс дела уже куда более спокойно.

В Изельграунд Со’Мон вбегать не стал. Когда стены города показались на горизонте, свернул влево и продолжил бежать на условный запад.

Со сторонами света тут было сложно. Десять солнц двигались по спирали вокруг зенита, сначала плавно подходя к нему и почти сливаясь воедино в полдень, а потом расходясь в стороны. Так что хоть как-то сориентироваться по ним было совершенно невозможно, оставалось только запоминать.

К счастью, Со’Мон, похоже, ни капли не юлил, сказав, что знал Осколок как свои пять пальцев. Через полчаса прямо по курсу показались ровно такие же, как те, что мы только что видели, стены Винельраунда.

Ещё через пару минут жрец феникса уже подходил к воротам.

— Со’Мон⁈ — раздался со стены чей-то удивлённый голос. Из-за парапета высунулась голова в шлеме. — Ты живой!

— Привет, Иля! — махнул рукой жрец.

— Ил’Вам, — недовольным голосом с нотками обиды в нём поправил стражник.

— Уважаемый Ил’Вам, — усмехнулся Со’Мон. — Мне нужно срочно поговорить с Чу’Лимом! Впустите меня, будьте так добры!

— Что произошло в Изельграунде? Правда, что крохи из Ложного Мира очнулись и устроили резню? — рядом с первой показалась другая голова, на этот раз не человеческая, а львиная.

— К сожалению. Та’Тук переборщил с подготовкой, был слишком взбудоражен первым за много лет жертвенным ритуалом. И крохи успели проснуться.

— Ублюдки! — прорычал стражник. — Но если ты здесь, значит вы с ними справились? Беженцам можно возвращаться?

— Я должен поговорить с Чу’Лимом.

— Понятно, — вздохнул львиноголовый. — Дела больших людей, не для таких, как мы. Проходи, конечно. Главный святитель в храме, с беженцами.

— Спасибо!

Ворота распахнулись и Со’Мон вошёл в город. Держался он отлично и играл на уровне. И не снизил планку ни пока шёл по улице, отвечая на вопросы горожан, ни когда вошёл в храм и был тут же окружён беженцами, ни когда осторожным намёком позвал главного святителя Винельраунда в комнату наверху.

— Со’Мон. Раз ты здесь, значит с крохами покончено? — прорычал Чу’Лим.

У него, мутации распределились так, что голова была львиная, тело — жабье, вместо рук было четыре щупальца, а ноги, как и у Со’Мона, были птичьими.

— Нет, и об этом я хотел с тобой поговорить. Ди’Вав мёртв, как и Та’Тук, Ми’Над, Вэ’Шун и все Тотемы.

— Как⁈ — главный святитель, охнув, опустился на скрипнувший стул.

— Крохи оказались слишком сильны. За те долгие годы, что порталы Изельграунда безмолвствовали, со времён наших с тобой прадедов, обитатели Ложного Мира догнали и обогнали нас.

— Я знал, что так может случиться! — главный святитель стукнул по столу неожиданно твёрдым щупальцем. — Но как ты тогда выжил?

— Я предложил им возможность вернуть их обратно в их мир, и они согласились. Но, как понимаешь, мне нужна твоя помощь.

— И они так просто тебя отпустили?

— Они просто хотят вернуться домой, — пожал плечами Со’Мон.

— Понимаю… ох. Портал Винельраунда им не подойдёт?

— Ты ведь сам знаешь, что он ведёт в совершенно иное место в Ложном Мире.

— Ладно-ладно. Хорошо, пойдём на крышу, я вызову феникса, так будет быстрее. Надо побыстрее с этим покончить.

— Да.

Я, слушавший весь этот диалог, непроизвольно затаив дыхание, наконец облегчённо выдохнул. Со’Мон не обманул. Главный святитель Винельраунда действительно сразу же и без проблем согласился, а это значило, что уже совсем скоро нам предстояло вернуться в Земли Небесного Грома.

Вот только, когда Чу’Лим, поднявшись со стула, встал, подошёл к двери и открыл её, оказалось, что у нас гости.

— Мо’Кан? Что ты тут делаешь?

Я не смог сдержать брани. Всё ведь так хорошо шло, а теперь на вечеринку неожиданно заглянул не только сильнейший святитель Осколка, но и ярый противник всех возможных договоров и компромиссов между Истинным и Ложным миром.

И что ему было нужно?

— Со’Мон, ты правда жив! — прогудел низкий голос.

У главного святителя крупнейшего города осколка была голова кракена, звериные ноги и нижняя часть корпуса, жабьи руки и грудь, и всё это было покрыто перьями, как у жреца феникса, на голове которого мы сидели.

— Мо’Кан, — перед ним, в отличие от Чу’Лима, Со’Мон низко поклонился. — Да, я жив. В отличие от Ди’Вава и остальных.