Адаптация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 28

— Вижу тебя, Острый, — вдруг проснулся наушник, — постарайся не свернуть шею.

Платформу и заднюю часть кабины грузовика залило светом, и на дорогу откуда-то сбоку вынырнули знакомые фары. Камбулат здраво рассудил, что наблюдать за подъездом к базе террористов уже незачем, и теперь спешил на помощь, опередив мелькавшие где-то вдалеке огоньки полицейских авто чуть ли не на километр. «Волга» шла чуть поодаль, стараясь не попадаться грузовику в зеркала. Спокойно, будто по рельсам, намертво приклеившись ко мне на расстоянии, которое сократилось до трех-четырех десятков метров и больше уже не менялось.

Взрывной южный темперамент Камбулат всегда оставлял на боксерском ринге, а за рулем и вовсе превращался в воплощение ледяного спокойствия.

— Что вы там задумали, десантура⁈ — прорычал мне в наушник Гагарин. — Доложить обстановку!

— Я на грузовике. — Я на всякий плюхнулся на платформу, чтобы ненароком не улететь на очередном вираже. — Цель внутри… Спешит куда-то, кажется. Надо брать.

— Отставить брать! Как сбросит скорость — прыгай оттуда, и уходите, оба. Это приказ!

— Три-главный, не слышу вас. — Я постучал пальцем по гарнитуре. — Повторите, пожалуйста.

— Курсант, слушай сюда, — Гагарин явно уже потерял остатки терпения. — Прекращайте самодеятельность. Тут жандармы с бумагами от градоначальника, хотят…

— Не слышу, три-главный! — снова запричитал я. — Очень плохая связь.

— Подтверждаю, — в эфире прорезался Камбулат. — Три-главный, не слышу вас. Действуем по плану.

— Какое по плану? Вы там совсем охренели⁈ Я…

Дальше я слушать не стал — нашарил на плече рацию, пару раз щелкнул колесиком, уходя из эфира, показал два пальца, а потом ткнул вверх. Камбулат сообразил не сразу, но через несколько мгновений все-таки снова появился на связи, скакнув вместе со мной на два канала.

— Что делать будем? — поинтересовался он. — Мне оружия не выделили, а Даром из машины не сработать — себя раньше угроблю.

— Я тоже без автомата… теперь. — Я тоскливо побежался пальцами по тактическому ремню, на котором болталась только искалеченная скоба антабки. — Резерва кот напла…

Договорить я не успел — грузовик дернулся, закладывая очередной вираж, и меня поволокло по платформе.

— Разворачивается, сволочь, — проворчал Камбулат. — На КАД выскочить хочет.

«Волга» на несколько мгновений исчезла из виду, но потом снова появилась за «кормой», понемногу нагоняя рванувшего наискосок через две полосы тяжеловеса.

— Ага, похоже. — Я кое-как перевернулся на живот. — Давай-ка ближе. А как я скажу — обгоняй его слева. Надо сейчас брать, а то на кольце так погонит, что костей не соберем.

— Ты поехавший, — со вздохом проконстатировал Камбулат. — Ладно, понял. Сейчас попробуем… Блин, что у тебя там под капотом⁈

— Что надо, — усмехнулся я, примериваясь. — Так, жди… Жди… Давай!

Восьмицилиндровый мотор рявкнул прямо в ухо, и черная тень скользнула вдоль платформы слева. Грузовик нервно дернулся в сторону, явно пытаясь протаранить «Волгу», но Камбулат изящно ушел от удара и тут же поспешил обратно, заботливо подставляя мне крышу.

Дурацкая идея. Хуже некуда, если честно — но другой я так и не придумал.

Короткий разбег, прыжок — и встречный поток воздуха хлестнул в лицо, норовя сдернуть меня с «Волги» и швырнуть на асфальт на скорости в сотню с лишним километров в час. Я лишь чудом удержался и, оттолкнувшись, снова прыгнул — на этот раз прямо к кабине грузовика.

Правая рука ухватилась за кожух трубы за дверцей, а левую я сжал в кулак и одним ударом высадил стекло, отправляя острое блестящее крошево прямо в вытянувшееся от удивления лицо.

Надо же, все-таки угадал: в кабине сидел отставной штабс-капитан тридцать третьего пехотного Елецкого полка Борис Анатольевич Резников — собственной персоной.

Такой прыти он наверняка не ожидал даже от тренированных гардемаринов, а завидев меня и вовсе обалдел и дернулся, едва не выпустив руль. Но тут же нашелся и толчком распахнул дверцу с такой силой, что я чуть не свалился вниз на асфальт и лишь чудом уцелел, повиснув на ручке снаружи. Грузовик снова заметался по шоссе, тараня автомобили на соседних полосах, и Камбулату пришлось убраться в сторону.

Впрочем, помочь мне он все равно уже ничем не мог: я под жалобный скрип стальных петель болтался на дверце, то ударяясь спиной об могучее крыло сбоку от капота, то снова возвращаясь обратно к Резникову.

— Да когда ж ты сдохнешь, наконец! — прорычал он, свободной рукой доставая из-за пазухи пистолет.

Блеск вороненого металла… нет, резерв мне, конечно же, не пополнил — зато мотивации отсыпал столько, что я справился и без всякого Дара. Пригнулся, пропуская над головой первые две пули, нырнул вниз, оттолкнулся обеими ногами от подножки под кабиной и влетел внутрь. Мое плечо ударило Резникова под локоть, и остатки магазина ушли куда-то в потолок, высекая искры из металла. Грузовик с визгом шин метнулся наискосок через две полосы, врезался в отбойник и пополз вдоль него, со скрежетом замедляясь и кренясь на правый бок.

— Кажется, приехали, ваше благородие, — ухмыльнулся я, вбивая Резникову в челюсть смачный апперкот.

Весил он чуть ли не вдвое больше меня, и даже Конструкты не смогли бы полностью уравнять силы, но в крови бурлил такой адреналиновый коктейль, что я неплохо справлялся и без них: еще раз врезал в подбородок, прошелся локтем по ребрам, добавил лбом в переносицу и, закрепляя успех, принялся колотить Резникова лицом об руль.

И грузовик мстительно сопровождал каждый удар коротким гудком клаксона, будто и сам был ничуть не против наказать нерадивого хозяина. Закончив экзекуцию, я спустился на подножку, вытащил едва трепыхавшееся тело и швырнул на асфальт…

Чуть ли не прямо под колеса полицейскому авто. Рядом с первой машиной через мгновение остановилась вторая, а за ней и третья — уже без характерной черно-белой раскраски и золотых имперских орлов на капоте, но тоже с проблесковым маячком. Дверь со стороны пассажира распахнулась, и навстречу мне выбрался…

Конечно же, никто иной, как мой новый знакомый, его высокородие статский советник Илья Иванович Соболев. В штатском, как и в день нашей первой встречи, но почему-то с пистолетом в руках. Будто собирался лично мчаться ловить… кого-то.

— Отойдите от задержанного, — буркнул он.

— А на каком, собственно, основании вы мне приказываете? — Я сложил руки на груди. — В данный момент мы приписаны к особой роте его величества и участвуем в операции.

— Операция закончена. — Соболев повернулся к полицейским и указал на стонущего на асфальте Резникова. — Забирайте его.

— Я бы попросил, ваше… — проговорил я.

— Что такое, курсант? Вы собираетесь препятствовать работе Третьего отделения?

Признаться, именно это я и подумывал сделать. Но тогда пришлось бы сломать еще пару носов, из которых как минимум один был достаточно высокопоставленным, чтобы отбить у него Резникова смог бы разве что…

Нет. Даже сам Гагарин, подоспей он сюда лично на своем «Фалькатусе» — не смог бы.

— Разумеется, нет. Мне просто нужно сказать пару слов нашему общему другу, — отозвался я.

И шагнул к полицейским, которые уже успели кое-как понять на ноги свою окровавленную добычу. Мой кулак врезался в солнечное сплетение, и бедняга согнулся пополам, повиснув на чужих руках.

— Это тебе за сестру. — Я размахнулся еще раз. — А вот это — от меня лично.

Второй удар угодил прямиком в искалеченную переносицу. Резников жалобно взвыл и, не удержавшись, снова свалился на асфальт, заливая кровью ботинки полицейских.

— Благодарю. Вот теперь мы, пожалуй, закончили. — Я улыбнулся и поправил ворот куртки под «разгрузкой». — Доброй ночи, ваше высокородие.

— … каждый раз, когда в городе творится какой-то бардак, вы четверо непременно оказываетесь рядом!

На самом деле всего трое… формально. Его благородие барон Корф, как и положено техническому специалисту и мозгу операции, весь этот самый бардак просидел в «штабе» у себя в комнате. Однако огребал, конечно же, со всеми наравне: и из соображений чести, и потому, что начальник Корпуса определенно был не из тех, кто ограничивается разносом одних лишь возмутителей спокойствия. Нет, его карающая длань прошлась по всем причастным.