Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И. - Страница 20

11. В пучине

Поворачивая медную ручку двери общежития, я прокручивала в голове воспоминания о разговоре с Майло, все еще не в силах прийти в себя от невозможности всего этого. Но, прожив это, я не могла отрицать реальность происходящего.

Когда вошла в темную комнату, мое внимание привлекло слабое свечение часов на микроволновке, и поняла, что уже почти час ночи. Я предположила, что МакКензи спит, поэтому постаралась как можно тише прокрасться на цыпочках в ванную, но с ушибленной лодыжкой было трудно оставаться незамеченной.

Тихонько приняв душ, я свернулась клубочком в постели, натянув на себя одеяло. Я вспомнила, что одеяло, которое дал мне Майло, все еще лежало в изножье моей кровати, и потянулась, чтобы накинуть его на себя. И неохотно призналась себе, что нахожу Майло привлекательным во многих отношениях, и теперь, когда он ушел, какая-то часть меня жаждала снова оказаться рядом с ним. Наши разговоры эхом отдавались в голове, когда я позволила воспоминаниям о его сильном, но успокаивающем голосе убаюкать меня. Я обхватила пальцами его одеяло и вдохнула запах соли и янтаря.

Однако мрачная мысль прервала мои фантазии, когда я рукой коснулась ожерелья, которое вновь повесила на шею. В конце концов, мне придется позвонить отцу и спросить об этом «чешуйчатом» ожерелье. Я не могла придумать никакой другой отправной точки. Страх нахлынул и прогнал мечты о Майло.

Мне показалось, что я пролежала без сна целую вечность, планируя, что скажу папе, когда позвоню. Мог ли он знать, что подарил мне? Он ли вообще мне это отправил? Что-то подсказывало, что здесь что-то не так, но я не хотела в это верить.

В конце концов, вопросы исчезли, когда я погрузилась в тяжелый сон, но это длилось недолго. К моему несчастью, в эту ночь мне снились плохие сны.

Но на этот раз это был кошмар другого типа. Новый. Надо мной нависла тень, и я не могла пошевелиться, чтобы убежать от нее. Она нависала надо мной, пока я спала, но каким-то образом я видела, что она наблюдает за мной.

Я распахнула глаза, но оставалась неподвижной. Лежа на спине, не отрывала взгляда от потолка, пытаясь восстановить дыхание, которое, казалось, покинуло меня во сне. Тусклая полоска лунного света падала на мою маленькую комнату из щели в жалюзи на крошечном окне. Когда на меня наползла тень, я напряглась. Все выглядело необычно, но я не могла отделаться от ощущения, что там что-то есть. Мой взгляд упал на окно, и я задумалась, что может быть снаружи.

Осторожно встала, у меня заболела лодыжка, когда ноги коснулись пола. Подошла к окну. До кровати было всего несколько шагов, но мне показалось, что я прошла полмили. Ощущение того, что кто-то наблюдает за мной, было почти осязаемым. У меня перехватило дыхание, и я не смела моргнуть. Собравшись с духом, я отдернула жалюзи, увидев пустой коридор на балконе общежития, освещенный только луной, огляделась но ничего не увидела. Все было тихо.

— Там кто-то есть? — хрипло прошептала я, стараясь не разбудить соседку.

Я резко обернулась, осматривая комнату в поисках любого признака чьего-либо присутствия.

Я проснулась, как мне показалось, во второй раз. Это тоже был сон. Каким бы реальным он ни казался, это всего лишь сон. Но от этого у меня по коже поползли мурашки. В конце концов, я убедила себя снова заснуть и на этот раз доспала до утра.

К сожалению, в тот день у меня были занятия. Это была среда. В 8:30 контрольная по английскому. Действительно ли я должна просто продолжать день, будто прошлой ночи не существовало? В одном я была уверена. Мне нужно как можно скорее выяснить, где папа взял это ожерелье. Это не могло ждать. Я едва успела открыть глаза, как позвонила отцу. Никто не ответил. Было рано, но по его меркам уже поздно. Я знала, что к этому времени он, вероятно, уже был под моторным отсеком, а его телефон лежал на прилавке магазина. Итак, я оставила голосовое сообщение, а также наугад набрала текстовое.

«Привет, пап. Я тут подумала о записке с ожерельем. Где именно ты его взял? И что означала эта записка?»

Я с нетерпением ждала его ответа, пока шла на кухню, чтобы начать готовить кекс. МакКензи уже была там и потягивала пиво.

— Привет, девчонка! — воскликнула она. — О, плохо выглядишь. Плохо спала? Ты гуляла с Беллами? — Озабоченное выражение на ее лице мгновенно сменилось озорным.

Я застонала.

— Вроде того, — сказала я, потирая макушку. — Но ничего не случилось.

По крайней мере, не так, как ты думаешь.

— Мне нужно услышать все об этом! О, мой Бог. Ты хромаешь!

Было еще слишком рано для этого.

— Я в порядке. Просто ушиблась. Я… упала, — устало сказала я.

МакКензи пролистала ежедневник.

— У меня химия в 9, а потом французский в 11:30. Хочешь наверстать упущенное за это время?

Я кивнула, хотя на самом деле мне не хотелось ничего наверстывать. Как я могла представить все, что произошло, хотя бы отдаленно нормальным?

— Договорились.

— Отлично! Ура! — просияла МакКензи, направляясь на свою половину общежития, чтобы заняться тем, чем она занималась с утра пораньше.

Я нетерпеливо посмотрела на телефон. От папы по-прежнему не было ответа.

Миссис Лофтембергер бубнила о важности темы героизма в «Одиссее», в то время как я сама боролась с собой, чтобы не заснуть. Кончик моего карандаша заскрипел вперед-назад, и я обнаружила, что рисую крошечные полярные звезды на листке блокнота. Вибрация в кармане предупредила меня о поступлении сообщения. Я молниеносно бросилась проверять экран. Я не смогла прочитать сообщение достаточно быстро.

«Ожерелье? Записка?»

«Да, то самое, которое ты прислал мне на день рождения».

«Трина, я не посылал тебе ожерелье. Я думал, что говорил тебе. Подарок, который я отправил тебе, задержался.»

Я даже не успела напечатать ответ, как осознание просочилось в мою душу. Как я и опасалась. Кто еще, как не тот самый человек, который решил вернуться в мою жизнь в последнюю минуту? Мама. Мама прислала ожерелье. Записка о ночных кошмарах и сохранении ожерелья была от нее. При мысли о том, что мне придется спросить ее об этом, у меня внутри все перевернулось. Было достаточно сложно просто разговаривать с ней, не раздражаясь.

Пытаясь смириться с тем, что рано или поздно мне придется позвонить маме по поводу ожерелья, я собрала учебники, когда занятия закончились. Я должна была встретиться с МакКензи в кафе «Морские Волки», чтобы посплетничать о моем свидании с Беллами. Но теперь мне нужно было сначала в общежитие. Передвигаясь так быстро, как только позволяла моя больная лодыжка, я помчалась в студенческую почтовую комнату и проверила наши почтовые ящики. Конечно же, там была небольшая посылка для меня, адрес которой, очевидно, был написан папиным почерком и помечен как доставленный через два дня после моего дня рождения.

Я разорвала маленький пузырчатый конверт, стоя прямо в почтовом отделении. Как и предполагала, это была подарочная карта в художественный магазин и брелок с палитрой красок. Именно такого подарка ожидалось от отца, а не волшебного ожерелья. Я дотронулась до кулона с чешуей, висевшего у меня на шее. Теперь, когда поняла, что он достался мне от мамы, мне захотелось сорвать его и запихнуть в ящик стола. Но я не могла относиться к нему небрежно, вдруг он действительно обладает какой-то древней русалочьей магией.

Я быстро отправила папе СМС с благодарностью и извинениями за путаницу, но не стала давать ему никаких дальнейших объяснений. Я не хотела, чтобы он обсуждал это с мамой и расстраивал ее. Мне нужно было убедиться, что она пробудет рядом достаточно долго, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. Так что, несмотря на охвативший меня ужас, я заставила себя позвонить, когда вышла на улицу. С каждым гудком мне становилось все хуже. Я пока не хотела с ней разговаривать, но знала, что должна. Поэтому, когда мама не ответила, я не смогла отличить облегчение от разочарования, потому что, хотя я и не была готова к ругани с ней, мне также не хотелось, чтобы меня похитили пираты-призраки. Я позвонила еще раз. Ответа не последовало.