Бытовик (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 3

Проводили меня до второго, «директорского» этажа, к дверям из красного дерева, украшенного тонко вырезанными, знаками, наверное, рунами — не разбираюсь я в предмете.

Заглянув в помещение за дверью, мой провожатый что-то коротко сообщил, после чего отступил от двери в сторону, освобождая мне проход.

Молодая барышня, сидевшая за, солидных размеров, столом, поглядела на меня с каким-то сочувствием и махнула рукой в сторону двери в кабинет, родной сестрой двери на входе в приемную. На золотистой табличке слева от двери была выгравирована надпись: «Проректор по общим вопросам граф Суворов И. И.»

Проходя через приемную я, ненароком бросил взгляд на высокое зеркало, установленное в приемной, и, от неожиданности замер. Теперь я понимаю, почему тот парень назвал меня Ольгой. В зеркале отразился худощавый молодой человек с блондинистым лицом херувима. В принципе, от куколки Катеньки я ушел не далеко — тот же тип лица, тот же овал, пухлые губы, голубые глаза и неожиданно темные брови в комплекте с длинными, черными ресницами резко выделялись на фоне золотистой шевелюры.

Я сумел не сбиться с шага, потянул на себя массивную дверь и шагнул в кабинет заместителя ректора.

К моему удивлению, хозяин кабинета, сидящий за столом, был одет в военный, или похожий на него, зеленый мундир с серебряного цвета эполетами. Как и вся, ранее встреченная мне, мужская часть преподавателей и прочих администраторов академии, этот был волосат лицом. Что-то мохнатое, вроде бакенбард, буйной шевелюры, монструозных усов и короткой бороды, закрывало практически все лицо, делая невозможным определить возраст владельца.

При моем появлении мохнорылый генерал сверкнул темными глазками под низкой челкой и махнул рукой, а сидевший рядом с ним молодой мужчина, тоже в зеленом мундире, но без погон, а с небольшими петлицами, чьи усики были несравнимо жиже, чем у проректора, а борода напрочь отсутствовала, встал и глядя куда-то мимо меня, торжественно продекламировал:

— По указанию столоначальника восьмого отдела третьей, его императорского величества, канцелярии, уведомляю вас, княжич Булатов Олег Александрович, что родовой город вашей фамилии Покровск подвергся нападению банд инсургентов, о чем три часа назад пришло известие по искровой линии. По предварительным данным, ваш батюшка, ваша матушка, наследник рода, старший брат и средний брат пропали без вести, сам город разрушен. Регулярные войска и казачьи полки организовали преследование налетчиков, но результаты этой операции пока неизвестны. При получении дополнительных сведений, третья, его императорского величества канцелярия проинформирует вас дополнительно.

— Кхм… — подал голос волосатый генерал: — Олег Александрович, я на три дня освобождаю вас от занятий для устройства личных дел. Во вторник жду вас на личный прием, хотел бы обсудить ваши мысли о вашей дальнейшей учебе в академии. Засим, примите самые искренние соболезнования всего педагогического и административного состава академии. Не задерживаю вас, голубчик, можете идти.

Глава вторая.

Родное подворье.

Из кабинета проректора я вышел, механически переставляя, вмиг одеревеневшие ноги, ничего не видя перед собой. Я, безусловно, об этом мире ничего не знал и не понимал, но моего личного жизненного опыта было достаточно, чтобы сообразить, что в неведомом городе Покровске произошла катастрофа, которая, а в иное я не верю, сбросит меня с верхних ступеней местной пищевой цепочки. А ведь я только поверил, что мне повезло со вторым шансом, если судить по обращению, титулу, да тому же перстню на пальце. Генерал-проректор, опять же, уважительно разговаривал. А тут снова, судьба показала мне, что закон подлости работает и в этом мире во всей своей красе.

Очнулся я уже на лестнице, покрутил головой и вспомнил, что у ворот мы сговаривались встретиться с моей сестрой и неведомым мне пока Еремеем. Быстро сбежав вниз, на улицу, пройдя мимо стоящего у дверей школы давешнего посыльного, что, при виде меня, скривил недовольную морду и отвел глаза в сторону. Интересно, этому типу я, когда и где, успел ноги отдавить?

У караульной будки возле ворот стоял усатый военный, лет сорока, в зеленом мундире и такого же цвета штанах, заправленных в короткие сапоги. На голове бойца, набекрень, сидела зеленая бескозырка с красным околышем, из-под которой торчал, пегий от седины, но еще залихватский чуб.

В положении «у ноги», военный держал длинную, судя по всему, винтовку крупного калибра с длинным, саблевидным штыком. В совокупности формы и амуниции, я бы отнес солдата с красными погонами, на которых виднелась цифра «9» из желтой латуни, в концу девятнадцатого века на моей родной Земле. Я шагнул за ворота через распахнутую калитку и на следующем шаге замер. Метрах в десяти от ворот, на корточках стоял Еремей, что обнимал за плечи и что-то ласково выговаривал уже… двум, ревущим взахлеб, Екатеринам Булатовым.

— Вы что тут, делением размножаетесь⁈ — про себя чертыхнулся я и начал осторожно подходить к этим странным родственникам.

— О! Вот и его светлость пришла! — с явным облегчением воскликнул Еремей, легонько подталкивая в мою сторону юных девиц, которые залили его пальто слезами так, что местами плотная ткань потемнела. Девчонк, оторвавшись от мужика (теперь я разглядел, что одна из них чуть меньше ростом, да и черты лица немного отличаются), и с плачем бросились ко мне, крепко обняв меня, в четыре руки, где-то в районе пояса, и заливая слезами теперь уже меня, а я, не зная, что делать, стал гладить девочек по светловолосым головкам, растерянно бормоча: — Ну что вы? Ну прекращайте, всё, обязательно, будет хорошо…

— Вот видите, господа! — раздался за моим плечом чей-то гнусавый голос: — Все бабы семейства Булатовых собрались для ежедневного хорового рева.

Я резко обернулся и увидел в нескольких шагах от меня давешнюю компашку молодых людей, только девица куда-то исчезла. Противный же голос принадлежал тому самому, длинноволосому красавчику, которого я оттолкнул с дороги в коридоре. На этот раз пятеро парней были в зеленых фуражках, с кокардой в виде щита, а мой обидчик еще и картинно опирался на, оставленную вбок, черную лакированную трость с позолоченной рукоятью в форме головы лошади.

Отодвинув, мгновенно затихших, девочек в сторону, я двинулся к молодцу, как его там, что-то похожее на фрикадельку. Молодые люди, стоящие, как я понимаю, за спиной своего вожака, еще продолжали подобострастно хихикать, а вот барон… Фриксен, с каждым моим шагом веселость свою терял.

Встав к нему вплотную, я смерил парня взглядом — в глазах красавчика уже плескал… страх, нет, не страх, но некая растерянность. Видимо я делал что-то совсем не то. Честно говоря, идя к своему, уверенному в своих силах, противнику, я думал о том, куда же делась моя форменная фуражка — судя по окружающим, с непокрытой головой на улице находиться было не принято.

Барон или граф, я уже не помню, презрительно скривился и открыл рот для следующей фразы, которая, уверен, должна была меня морально размазать и уничтожить, но я не дал ему произнести ни слова. Обхватив молодого человека руками за плечи, я с силой ударил его сбоку по стопам, а когда он потерял точку опоры, бросил своего противника на землю.

— Уй! — барон ударился о брусчатку плашмя, отбив себе весь ливер, а его трость покатилась по булыжникам, тяжело, гораздо тяжелее, чем должна катится обычная, прогулочная тросточка. Лежа, распростертым на камнях, в наступившей вокруг, полной тишине, Фриксен растерянно дважды хлопнул ресницами, потом его лицо исказилось гневом, он потянулся к отлетевшей в сторону трости, и я вспомнил, о привычке некоторых «джентльменов» носить в полой трости что-то вроде короткой шпаги. Чисто в целях безопасности, я с силой наступил на, тянущуюся к трости, кисть барона и провернул каблук ботинка против часовой стрелки, вминая беззащитную ладонь в камень.

— Ой! — снова вскрикнул барон, забыв о своей палке и, прижав больную руку к животу, стал баюкать ее левой.