21,55,01 (СИ) - Борзов Виктор - Страница 78

— Я согласен.

♀♀♀

Я пряталась за каменной статуей дракона с тремя головами. Змея Горыныча размером вдвое больше меня. В павильоне царил мрак, дневной свет пробивался сквозь мутные окна, которые висели на слишком большом расстоянии друг от друга. Высокий потолок и вовсе не виднелся в густой тьме. От стенок отскакивали стоны девушки с длинными светлыми волосами.

Она лежала посреди тел своих товарищей и кашляла, выплевывала слюну. Снова и снова. Остальные черти убили себя, пытаясь избавится от вездесущей шерсти. Ее наслал на них старик в красном пиджаке и красных брюках. Он сам стоял каменной статуей перед мертвыми врагами.

Мечтатель развязал меня, но, куда дальше бежать, я не знала. Выход лежал за дверью, из которой вышли черти и Мечтатель. В памяти сохранилось ее месторасположение, но к ней я отнюдь не спешила. Там меня точно не ждало ничего хорошего. Не нужно обладать большим умом, чтобы предположить, что когда они обнаружат пропажу около дюжины своих, направят сюда подмогу. И войдут они точно через ту дверь. Поэтому я держалась от нее подальше. Поэтому пряталась.

Темнота скрывала меня, но трудно слиться с тенями в розовой пижаме. Меня заметит даже самый невнимательный черт. Сбросить ее я тоже не могла. Не побегу же в одних трусах? Можно было стянуть одежду Мечтателя, но старик, как назло, носил одежду столь же яркую и заметную.

Я взглядом выискивала другие пути побега и зацепилась за разбитое окно. Его сломал шерстистый кот. Отчаянных криков я не слышала, поэтому, думаю, за осколками меня ждет улица.

На цыпочках скользнула за ближайшую статую. Ей оказался мужик с мечом. Лезвие вонзалось в стойку, а руки «богатыря» лежали на рукоятке. Во взгляде отпечатался ужас и агония. Казалось, он прочувствовал каждую секунду окаменения. Или понимал, что с ним станет.

Скрип двери вырвал меня из раздумий. Дверь на противоположной стороне распахнулась, и в павильон полился яркий свет. Внутрь зашли три темные фигуры. Одна из них вздохнула:

— Их убил продавец грез, — в голосе проскочило разочарование. Будто разбилась дорогая ваза, а не погибли товарищи. Ни намека на сочувствие или злость. Лишь холодный расчет. — Найдите девчонку. И не раньте ее. У нее должен быть товарный вид.

Две другие темные фигуры еле заметно кивнули и разошлись в разные стороны. Главная — я решила ее звать так — встала на проходе, на страже выхода.

Я двинулась дальше. Ступала быстро и осторожно. Всматривалась в темноту, высматривала на полу что-то хрустящее, чтобы не выдать себя случайным звуком. На ногах были мягкие розовые тапочки, что упрощало дело. Разбитое окно приближалось. Вскоре я расслышала разговоры прохожих и рев моторов проезжающих машин. Улица! Там точно улица!

На полу под окном лежали осколки стекла, а на раме торчали мутные зубья, как в пасти неведомого хищника. Я натянула на ладонь рукав, сжала кулак и выбила остатки стекла. Увеличила дыру.

— Окно! — воскликнула Главная. И я ускорилась.

Секунда. На окне остались мелкие осколки, но от них не избавиться. Спешно натянула рукав на вторую ладонь, уперла руки в раму окна. В кожу через мягкую ткань впились зубья. Я, стиснув зубы, подтянула себя, закинула на осколки правую ногу.

За левую кто-то схватился и с силой потянул назад. Ну уж нет! Напряглась и прыгнула в наружу, выскальзывая из лап черта. Ткань затрещала, кожа загорелась, словно по ней провели раскаленными иглами. В глаза ударили лучи дневного или утреннего солнца. Под пижаму заползла октябрьская прохлада.

Я грохнулась на тротуар. Тело ныло, как после целого дня физкультуру, но я справилась. Я выбралась.

Девчонка неподалеку от меня вскрикнула. Люди зашептались. Ко мне подбежала женщина в черной куртке и белой шапке с дурацким помпоном, из которой вырывались каштановые волосы.

— Господь всемогущий, — воскликнула она. На вид ей было около тридцати-тридцати пяти, но выражалась женщина как старуха из далекой деревни. — Тебе нужна помощь.

— Не откажусь, — простонала я. — Можете отвести меня подальше от этого здания? Каменные чудеса оказались чересчур… чудесными.

— Не беспокойся, — заявила женщина.

Она взяла меня под локоть и повела вдоль здания Дворца культуры. Прохожие оборачивались на нас, открыто глазели пару секунд и отводили взгляды, возвращаясь к своим делам. Пока мы шли я осмотрела себя: любая розовая пижама в лоскуты, один тапочек остался в павильоне — его стащил с меня черт, когда потянул за ногу. На трех обрывках ткани виднелись алые капли. В порезах проглядывала бледная кожа. Я дрожала скорее от шока, чем от холода. Сердце бешено стучало, по телу разливалось тепло. Если правильно помню уроки ОБЖ, через десять минут ко мне вернется чувство боли, и холод вонзит свои клыки в открытую кожу. Но я буду в безопасности. Это главное.

Мы поднялись по ступенькам и зашли в какое-то здание. Внутри нас ждал коридор, в который выходили двери. К одной из них строилась очередь, а паренек в белой рубашке и темно-синей жилетке принимал билеты.

Я знала это место. Знала этот коридор. Знала эти двери. В детстве мама часто водила меня на выставки растений и цветов. Она оценивала работы других садоводов, спрашивала и давала советы женщинами и мужчинам, которые разделяли ее увлечение. Для мамы выставки были поводом выйти в свет, найти знакомства и узнать что-то новое. А для меня — ужасно скучным занятием. Но я хорошо запомнила здание, где проводили выставки.

Дворец культуры. Женщина привела меня прямо в логово чертей.

Я повернулась к ней и прошептала, чтобы парень, что проверял билеты, не услышал:

— Нам нужно уйти отсюда. Сейчас.

— Не получится, моя дорогая, — улыбнулась женщина. — Ты изрядно подпортила себя. Ничего. Мы быстро вернем тебе товарный вид.

О нет!

— Спасите! — завопила тут же я. Крик отдался головной болью, но я продолжила: — Она порезала меня! Убивают! Люди!

Ни один человек из очереди не повернул голову. Мы словно существовали в разных мирах.

Нет! Нет! Нет!

— Говорю же, — сказала женщина. — Не получится, моя дорогая. Я изрядно на тебя потратилась, поэтому, надеюсь, ты окупишься.

— Зачем я вам нужна? — дернулась я, попыталась вырваться. Бесполезно. Она крепко держала меня.

— Мистики-отшельники хорошо платят за людей-должников. Ведь вы — отличная приманка для Ничтожных. Я бы с удовольствием отлавливала примитивных Скрытых и превращала бы их в должников, но риски слишком велики. Отчаявшиеся духи могут нарушить одно из своих правил и обратиться в Первобытного, лишь бы не встречаться с Ничтожным. Люди же нарушить свои законы не способны.

— Что будет дальше?

— Мы посадим тебя под замок. — Женщина остановилась перед дверью с табличкой «Только для персонала». — И будем ждать, пока твой брат приведет сюда еще один экспонат. Уверена, он уже связал ангела и спешит сюда.

Мы шли по людной улице в полдень. Солнце скрывалось за плотными серыми тучами, ветер теребил мои волосы и поддувал в спину, подгонял в сторону моей цели. В левой руке я держал поводок, который тянулся к собаке породы колли. Она рвалась вперед, вынюхивала углы зданий и оглядывала прохожих. Когда по дороге проезжала машина, собака замирала и резко поворачивала на голову — готовилась окликнуть железную карету, но та уносилась прочь. Иногда колли останавливалась и смотрела то на меня, то мне за спину. На моих сопровождающих: девушку в белой куртке и парня в черной толстовке. Ее настоящих хозяев.

У Воронова было три ребенка: Андрей, Настя и Оксана. Мальчик уже ходил в пятый класс местной школы. Насте было десять лет, а Оксане — семь. Совсем дети, но Зверя это не смутило. Он приказал им пойти со мной и выдать себя за чертей. Я повернулся к сопровождающим, которые выглядели точь-в-точь как те, которых я убил. По виду и не скажешь, что парню одиннадцать, а девушке — десять. Амбрагаруда неожиданно помогла. Она изменила внешность, нанесла на них «раны», чтобы черти приняли за своих. А собаку мне одолжили вместе с детьми. Она принадлежала самому Воронову.