21,55,01 (СИ) - Борзов Виктор - Страница 77

Почему мы вообще пришли к поместью?

Ответ возник одновременно с вопросом:

«Потому что я их привел. Они не знали, где он».

Я бессознательно отдалял неизбежное, натыкался на незначительные препятствия и выбирал самый длинный маршрут из возможных. Дом легко обходился вдоль стены. Мы здесь, потому что я так решил. Не специально. Мною двигала тревога. Под ее властью я всегда ищу других людей. Свидетелей, которые своим присутствием предотвратят самое ужасное преступление. Но в поместье не обитали люди. Только Скрытые. Забавно, что мой мозг посчитал их «людьми». Кем-то родственным.

Мои сопровождающие не оценили игр разума. Девушка вновь толкнула меня, и мы вошли внутрь. Миновав прихожую, я повел чертей в гостиную. Затем к проходу к лестнице на второй этаж.

Ноги замерли на пороге. Дальше дороги не было. По крайней мере, для меня. Сопровождающие стояли за спиной в двух шагах от меня.

Глубокий вдох. Сознание отошло на второй план, управление перехватило чутье. Палец стукнул по правому карману джинсов. Отражение ножа на месте. Открыл рот и произнес дрожащим голосом:

— Амбрагаруда!

Половицы заскрипели за мной. В затылок уткнулся острый взгляд. По спине пробежал холодок. Она здесь. Смотрит, наслаждается плачевностью моего положения. Для нее я веселая игрушка, которая сражается за собственное существование. Она смеется. Она шепчет. Она упивается моей ничтожностью. И прямо сейчас только она способна спасти меня.

— Я здесь, — протянула Амбрагаруда позади. И спасла меня. Обычно она появлялась на пороге гостиной и комнаты с лестницей. Но не сегодня.

Я обернулся. Мои сопровождающие обернулись и подставили спины. Вот он, шанс.

Амбрагаруда стояла посреди гостиной, в двух метрах от парня и девушки. Она носила черный топик, черные шорты и черные туфли. То же, что и в день нашего знакомства. Амбрагаруда широко улыбалась, ведь знала, что я задумал.

Правая рука пролезла в карман джинсов, выхватила отражение ножа. Я обхватил его двумя руками, выставил перед собой и прыгнул на парня. Ударился ему в спину и вонзил лезвие, окропленное кровью черта, между лопаток. Он болезненно застонал, но больше ни звука не покинуло его горло. Черт обмяк, его плечи опустились.

Я выдернул из него нож и бросился на девушку. Она резко повернулась ко мне. На лице не дрогнул ни один мускул. Смерть напарника даже не пошатнула ее маску раздражения.

— В обмен на часть жизни, — громогласно начала девушка. От ее слов по моему телу прокатилась дрожь. «Я» сжалось в глубине души, приготовилось к потере, к смерти.

Но Амбрагаруда неожиданно скакнул девушке за спину, ее рука, словно змея обвила тонкую шею, пальцы скользнули в раскрытый рот. Второй рукой она схватилась за правую руку девушки и заломала.

— Не так быстро, дорогая. Ручной мистик мне еще должен, — усмехнулась Амбрагаруда.

Девушка выставила перед собой свободную руку. Я сжал ее запястье и отвел в сторону, раскрывая грудь для удара. Лезвие стремительно исчезло в складках белой ветровки. Через секунду на ней распустился алый цветок. Морщинки на лице девушки разгладились, и раздражение слетело с ее лица, уступило место смертельной расслабленности. Девушка грохнулась на пол, вслед за парнем.

Я попятился. Они лежали на половицах, как куклы. Их лица ничего не выражали, а кожа была бледна. Я убил их. Убил ради выживания себя и Нади.

В правой руке растекалась теплота. Кровь покрывала отражение ножа целиком, на кулаке блестели алые капли. Оно поразило трех чертей, у двух забрало жизни. Надя бы назвала этот нож — Бичем чертей.

Мой взгляд поднялся на Амбрагаруду. Она внимательно осматривала убитых.

— Тебе не нужна еще одна жертва, — предупредила Амбрагаруда.

— Я и не думал, — честно ответил я.

У меня кружилась голова. Адреналин в крови постепенно выветривался, напряжение спускалось со сцены, и по ступенькам поднимались усталость и сонливость. В таком состоянии не то что убить нельзя, держаться на ногах трудно. Но у меня еще полно дел.

— Спасибо, — сказал я.

— Я помогла не просто так, — покачала она головой.

Я опустил к телам и нашел в кармане парня металлический ошейник с геометрическими узорами — оковы для ангела. Стянул левой рукой лямку рюкзака, расстегнул змейку и забросил ошейник внутрь. В голове вырисовывался примерный порядок действий.

— Мне нужна твоя помощь, — обратился я к Амбрагаруде. — Превратись в собаку и пройдись со мной до выставки.

— Нет уж, — улыбнулась она. — Во-первых, тебе бы подыскать актеров на роли этих двоих. И, во-вторых, я не покину поместье до истечения срока в два года. Я сторож порогов. А сторож обязан оставаться на посту все время.

— Понятно, — вздохнул я и направился к выходу.

Заведу таймер у ангела на всякий случай и буду думать над следующим шагом. Я уже знал, каков он, но оттягивал как мог. Лучше придумаю что-то получше, понадежнее.

— Ты должен мне один правдивый ответ, ручной мистик, — крикнула Амбрагаруда мне в спину.

— Хорошо, — выплюнул я. С радостью распрощаюсь хотя бы с этим долгом. — Спрашивай.

— Уже. Ты найдешь вопрос в своем рюкзаке, — усмехнулась она. — Только не смотри до следующего возвращения в поместье с Надеждой Рязановой. Девчонка поможет тебе понять его.

Я не ответил и вышел на задний двор. Я бы наплевал на ее предупреждении и нашел бы вопрос прямо сейчас, но что-то внутри подсказывало: он собьет меня с толку. Захватит все внимание и отвлечет от решения текущих проблем. Нет уж. Лучше спасу Надю и, когда вздохну с облегчением, пороюсь в рюкзаке.

Ангел нашелся посреди круга выжженной земли — на привычном месте. Он сиял, как солнце. Рядом с ним все звуки заглушал белый шум. Я откопал в земле таймер, завел его и снова закопал.

С этим закончил. Осталось самое трудное. Самое неприятное.

Амбрагаруда не поможет мне. У меня не было предметов для обмена, даже мои услуги не заботили ее. Для нее Пляска все равно, что приезд дальних родственников. Раздражающих, шумных, но терпимых. Помощь нужно искать у того, для кого Пляска — маленькая катастрофа. Того, кто известен своей нетерпимостью ко всем угрозам для города.

Я вышел за пределы участка этой женщины. Набрал полные легкие воздуха и прокричал в небо:

— Зверь! Выходи! Нужно поговорить!

Мои слова отскочили эхом от стволов деревьев, затрещали в листьях и унеслись с порывом ветра. И вдалеке их повторили:

— Зверь! Выходи! Нужно поговорить!

Голос не принадлежал человеку. Между слов проскакивало чириканье. Лесные духи подхватили послание и передали дальше.

Минуты тянулись целую вечность. Я стоял на тропе и смотрел в пустоту. Тело покачивалось от легкого дуновения. В голове тишина. Теплый металл грел правую руку — только сейчас я понял, что до сих пор сжимаю окровавленный нож. Если меня кто-нибудь увидит…

Я не успел закончить мысль. Меж деревьев пронеслась огромная тень — примерно с медведя. Она скакала от ствола к стволу, прыгала по кустарникам и быстро приближалась ко мне. Чем ближе тень подступала, тем меньше становилась. Когда нас разделяли двадцать метров, она ужалась до волка. Пять — и теперь она размером с кошку. Прыгнула в куст. И вышел белый заяц. Из его крохотной головы торчали два рога-веточки, а на лбу моргал человеческий глаз. Заяц шагал величественно, с достоинством. Под его лапами из-под земли пробивались зеленые ростки.

Он остановился в трех метрах от меня.

— Говори, — приказал Зверь. — Я знаю, что ты скажешь. Знаю, как ты скажешь. Но говори, дитя ее трагедии.

Я прикусил губу.

— Мне нужна помощь. Тебе же не нравится эта Пляска. Давай работать вместе, чтобы прогнать ее. У меня есть оружие, но нет возможности им воспользоваться. Создай ее для меня. Помоги мне спасти дорогого человека.

Зверь посмотрел на отражение ножа в моей правой руке.

— Ты знаешь цену. Я помогу, если заплатишь ее.

Очевидно, что он хотел. Я не в том положении, чтобы отказываться. Поэтому я прошептал два заветных слова: