Темный полдень (СИ) - Костадинова Весела - Страница 13

Через пол часа по кухне поплыл одуряющий аромат приготовленной еды. Мой восстанавливающийся организм требовал своего — я невольно сглотнула слюну, бросив быстрый взгляд на настенные часы. Дмитрий всегда приносил мне ужин около восьми вечера, возможно он придерживался четкого распорядка. Поэтому, я лишь тоскливо вздохнула — до ужина оставалось никак не меньше двух часов.

Неожиданно прямо передо мной упало большое блюдо, полное ароматных маленьких пирожков. Я вздрогнула от неожиданности, подняв взгляд на Надежду, которая стояла напротив с всё тем же строгим выражением лица.

— Ешь, — коротко приказала Надежда. — Хозяин сегодня поздно придет. Ешь, бокӧвӧй *(чужачка).

Она тут же отвернулась от меня, не ожидая ни благодарности, ни чего-то еще. Однако на душе у меня слегка потеплело.

Ни на следующий день, ни через еще несколько отношения ко мне она не поменяла — оставалась такой же холодной, безразличной и молчаливой. Что, впрочем, не мешало ей давать мне мелкие поручения по дому. Не сложные, не требующий серьезной концентрации, внимания или сил, однако необходимые для поддержания порядка.

Дом Дмитрия был действительно впечатляющим по своим размерам. Просторная кухня, где хозяйничала Надежда, плавно переходила в столовую и гостиную с большим камином, который, наверное, в холодные вечера заполнял дом мягким теплом. Гостиная была обставлена уютно, но сдержанно — в ней не было излишеств, только то, что нужно для комфорта.

Чуть дальше располагалась библиотека — настоящая сокровищница книг, которая вызывала у меня восхищение. Рядом с библиотекой — кабинет Дмитрия, который, как и его спальня на втором этаже, оставался для меня закрытой территорией. Он чётко дал понять, что эти два пространства — его личное, и я туда не имею права входить. Это правило было понятным, но вызывало у меня лёгкое любопытство, которое, впрочем, я быстро подавила.

На втором этаже, помимо спальни Дмитрия, была и моя комната, а также две гостевые, куда я могла заглядывать без лишних вопросов. Эти комнаты, хоть и были простыми и светлыми, но не использовались.

Я старалась пересекаться с Дмитрием как можно реже, избегая лишних разговоров и случайных встреч. Несмотря на его внешнюю привлекательность и заботу, которую он проявлял, его отношение вызывало у меня скорее неприязнь, чем благодарность. Его властность и уверенность, которые многие бы, возможно, сочли за достоинства, вызывали у меня внутреннее сопротивление. И хотя он явно не делал мне ничего плохого, я всё ещё чувствовала себя лишней в его доме — незваной гостьей, которая принесла только проблемы.

Особенно меня тяготила мысль о скандале, который я случайно подслушала в первые дни своего пребывания здесь. Это чувство так и не покинуло меня, но вскоре я поняла, что ссора была явно не с Надеждой. Несмотря на её замкнутость, молчаливость и холодность, она, похоже, принимала моё присутствие в доме как данность, не придавая этому особого значения. Если вначале она смотрела на меня с лёгким пренебрежением, то вскоре, увидев, что я не собираюсь сидеть сложа руки, её отношение смягчилось.

Надежда невольно приняла мои правила: если я хотела помочь по дому, она не возражала. С каждым днём между нами устанавливалось нечто вроде молчаливого соглашения, и теперь я завтракала, обедала и ужинала с ней на кухне, а не с Дмитрием. Это меня устраивало: так было проще и спокойнее — без лишних вопросов.

Тем временем лето постепенно вступало в свои права. Весенние дожди всё чаще сменялись теплыми солнечными днями, и я стала выходить из дома, когда Дмитрий уезжал по своим делам. Всё больше времени я проводила в его великолепном саду, среди деревьев яблони, черёмухи, ирги и кустов смородины и крыжовника. Работа в саду, к которой я никогда не испытывала особой симпатии, стала для меня своеобразной формой принятия новой реальности. Сначала это был способ отвлечься от мыслей и беспокойств, но постепенно я начала находить в ней некое спокойствие. Ощущение свободы, пусть и ограниченное пределами сада, давало мне ощущение нормальности — пусть и временное.

— Не устала? — услышала я голос за спиной, заканчивая прополку грядки с морковью и луком.

Обернулась, вытирая со лба выступивший пот. Дмитрий стоял, привалившись плечом к дереву и глядя на меня слегка удивленно и насмешливо. Впрочем, одобрение в его взгляде тоже присутствовало.

— Все в порядке, — поднялась, слегка пошатнувшись. Ноги уже успели затечь от долгого времени, проведённого в неудобной позе, но я старалась не показывать, что чувствую усталость.

Движение Дмитрия было стремительным, быстрым и точным — его рука мягко, но сильно поддержала меня за локоть, помогая найти равновесие.

— Осторожнее, — произнёс он спокойным, но немного строгим тоном, глядя на меня с лёгкой насмешкой. — Не стоит перетруждаться, мне тут трупы не нужны.

Его прикосновение было неожиданным, но не навязчивым, а скорее уверенным, как будто он привык оказывать помощь, когда это необходимо, не задавая лишних вопросов. Я почувствовала, как внутри меня на мгновение вспыхнуло чувство, похожее на смущение. Слишком близко. Слишком… заботливо?

— Спасибо, — буркнула я, забирая руку, — для трупа я чересчур бодра.

— Вижу, — согласился он, снимая куртку под теплыми солнечными лучами. Мои глаза невольно задержались на его фигуре. Поджарый и сильный, он выглядел так, будто привык к физической работе, даже несмотря на свою непринуждённую уверенность. Простая, но дорогая футболка лишь подчёркивала его силу и выносливость. Дмитрий явно только что вернулся из поездки в район, ещё не успев переодеться в свою обычную рабочую одежду.

— Идем, составишь мне компанию за обедом, — он не предлагал, он ставил перед фактом.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как мой внутренний протест вспыхнул на мгновение, но быстро угас. Спорить не имело смысла — просто кивнула, на ходу вытирая руки от земли и травы, пытаясь привести себя в порядок.

— Дом, про который я тебе говорил, почти приведен в порядок, — без предисловий сообщил Хворостов, когда мы сели за массивный стол, накрытый Надеждой. — Можешь заселяться в любое время.

От этой новости улыбка пробежала у меня по лицу — слава богу, я смогу покинуть этот пусть и комфортный, но неуютный дом!

Глядя на мою реакцию, Дмитрий, казалось бы, нахмурился, впрочем, возможно, мне это всего лишь показалось — внешне его лицо не изменилось.

— Что касается второй твоей проблемы…. Можешь не волноваться. Если у твоих преследователей и промелькнула мысль заглянуть сюда, они от нее уже отказались. Медвежий угол, кто захочет к нам ехать по доброй воле? — усмехнулся он уголками красивых губ.

— Спасибо! — выдохнула я искренне, намазывая хлеб золотистым маслом. — Я сегодня же соберу вещи. Не стану больше обременять тебя.

Дмитрий на мгновение замер, внимательно посмотрев на меня, как будто пытаясь прочесть мои мысли. Его выражение лица осталось спокойным, но в глубине глаз мелькнуло что-то, что было сложно уловить. Возможно, это была тень разочарования или лёгкая досада, но он быстро справился с этим, оставаясь внешне таким же непроницаемым.

— Если бы ты меня обременяла, тебя бы здесь уже не было, — холодно ответил он. — Впрочем, как пожелаешь. Не смею задерживать, — последние слова прозвучали почти грубо.

В горле пересохло, его реакция застала меня врасплох, но я сдержала себя, стараясь не выдать своих эмоций.

— Не хотела, чтобы ты так воспринял, — ответила, осторожно подбирая слова, чтоб не обидеть хозяина еще больше. — Я благодарна тебе за помощь и за дом, но…. прости, я не привыкла жить за чужой счет. Ты много сделал для меня, но ты прав — здесь нет нянек, а я — не ребенок.

— Обращаешь мои слова против меня? — ухмыльнулся он, но глаза по-прежнему напоминали две зеленые льдинки. Я почувствовала, что ещё одно неверное слово — и разговор может снова принять неприятный оборот, но, кажется, его уязвлённая гордость начала смягчаться.

— Ладно, проехали, — бросил он, отмахиваясь от недавней резкости, как будто для него это уже не имело значения. — Не передумала работать?