Убежище - Робертс Нора - Страница 24

– Извините, могу я прервать вас? – Он был сама любезность, просто шериф округа во всей красе. – Нет смысла тратить попусту время. У вас тоже был долгий день. Так что позвольте мне кое-что прояснить. У нас есть письменные показания Шарлотты Дюпон, письменные показания Фрэнка Денби.

На этих словах он улыбнулся Спарксу. Рэд очень постарался скрыть их аресты, допросы и сделки со следствием.

– Они во всем сознались, и имеющиеся в наличии доказательства подтверждают их показания. Как и заявление несовершеннолетнего ребенка.

– Мистер Спаркс утверждает, что мисс Дюпон и мистер Денби вместе разработали план и обманули его.

– Они обманули вас, заставив воткнуть иглу с пропофолом в горло маленькой девочки?

– Я не…

– Хватит. На тебе был парик, который мы нашли, и солнцезащитные очки, но у Кейтлин есть глаза. Глазищи что надо. И уши. Ты говорил с ней перед тем, как ударить, и ты говорил с ней из-под маски волка, которую мы тоже нашли, ты надел ее, чтобы напугать десятилетнюю девочку. Ты ударил ее, запихнул в фургон, а затем увез ее с поминок хорошего человека, от и без того скорбящей семьи.

– Шериф, ребенок, находящийся под таким давлением, вряд ли смог бы узнать голос.

Микаэла рассмеялась.

– Вы просто не встречались с этим ребенком. Приведите ее к присяге в зале суда, и я вам обещаю, что присяжные прислушаются к каждому ее слову. Слову ребенка, чья мать вступила в заговор со своим любовником, чтобы использовать ее, накачать наркотиками, запугать. За деньги. Спаркс, твой голос звучал в трубке, когда похититель требовал десять миллионов долларов. Они не вызвали полицию, но записали разговор.

– Твои партнеры сдали тебя с потрохами. Денби очень разозлился, когда узнал, что с ним ты договорился на два миллиона, обещая разделить выкуп пополам, а у Салливанов потребовал все десять. И он раскололся, как моллюск, которого обдали паром. Если ты действительно думаешь, что у женщины, которая трахалась со своим личным тренером в той же постели, в которой спала с мужем, женщины, которая поставила на кон безопасность дочери, позволила накачать ее наркотиками и запугивать, есть хоть какое-то чувство чести, то ты идиот.

Рэд повернулся к Розуэллу:

– Я говорю это ради вас, потому что я устал, мне противно и надоело выслушивать откровенную чушь. И Дюпон, и Денби заключили сделку со следствием. Ваш клиент последний в очереди, и я полагаю, что все в этой комнате знают, что последний в очереди получает хрен с маслом. Может быть, этот ублюдок рассказал вам слезливую историю, изобразил испуганного дурачка и рассказал, как ему жаль бедного ребенка, оказавшегося в центре такого кошмара, но у нас есть доказательства, которые опровергают его слова.

Подводя итог, ваш придурок-клиент выбрал Дюпон из длинной череды богатых женщин, которых он потрошил ради денег. У нас есть имена, и мы получим заявления с подтверждением сказанного. С Дюпон он увидел возможность получить солидную сумму, достаточную для того, чтобы уйти на покой с шиком, начав с Мозамбика.

Выкладывая все слой за слоем, Рэд обратил на Спаркса жалостливый взгляд.

– Придурок, у тебя на ноутбуке полно запросов по Мозамбику – договора об экстрадиции нет. Он объединился с бывшим подельником Фрэнком Денби, чтобы провернуть эту аферу. Шантаж: фотографии, сделанные на его камеру, теперь тоже будут использованы как доказательства, на них он со своей клиенткой на, как там говорится, месте преступления. Сказал, что твоя клиентка – худшая мать на свете, согласилась на похищение ради выкупа, а Спаркс и Дюпон подняли цену, чтобы обмануть Денби. Она взяла на себя ребенка, сказала той, где спрятаться, и там Спаркс поджидал ее с иглой, тележкой и фургоном.

Рэд встал и, словно ему стало плохо, хотя на самом деле он просто хотел размяться, отвернулся:

– Помощник шерифа, теперь ваша очередь. Мне нужна минутка, чтобы успокоить желудок.

И она плавно приняла эстафету, изложила остальное, выделив главное.

Лицо Розуэлла почти ничего не выражало. Рэд решил, что он одинаково хорош и в суде, и в покере. Но у каждого есть своя слабость. Ему пришлось поискать слабость у Розуэлла, и он ее нашел.

Напряжение в уголке губ, легкое сокращение мышцы, из-за которого появилась крошечная ямочка.

Когда Микаэла закончила, Рэд снова сел.

– Нет в мире судьи, который отклонил бы любое из этих обвинений. Нет в мире присяжных, которые посмотрели бы на эту милую маленькую девочку и не вынесли бы обвинительный приговор. И ваш клиент получит пожизненное без права на досрочное освобождение.

Он взглянул на Спаркса.

– Продолжай в том же духе, и тебя ждет главный приз.

– Я сделал это ради любви!

Спаркс изобразил вспышку горя.

– Господи, – пробормотал Рэд. – Как под копирку.

– Шарлотта поклялась, что она…

– Помолчи, Грант.

– Марк, ты должен мне поверить. Ты меня знаешь. Я бы никогда…

– Я сказал, помолчи. – На этот раз Рэд услышал нечто большее, чем просто намек на усталость. – Мне нужно несколько минут, чтобы поговорить с клиентом.

– Не проблема. Мне все равно нужно подышать свежим воздухом.

Рэд вышел из комнаты и понял, что у него получилось.

– Мик, я выйду подышать на минутку.

– Как вы думаете, он даст заднюю? Адвокат?

– Я бы сказал, что он рассматривает такой вариант. Крикни мне, когда они будут готовы.

Он вышел на улицу, посмотрел на небо и обрадовался, что ночь была звездной. Жаль, конечно, что у него не осталось сил, чтобы пробраться в постель к Мэгги, поэтому придется довольствоваться звездным небом.

Это его успокоило, напомнило о том, что у жизни в запасе есть множество прекрасных вещей, от обыденных до удивительных. Просто иногда нужно потратить пару минут на их поиски.

Позади него открылась дверь.

– Сейчас приду, Мик.

– Шериф, ваш помощник уводит мистера Спаркса обратно в камеру.

Рэд кивнул Розуэллу:

– Хорошо.

– Утром мне нужно будет поговорить с ним еще раз, а потом я бы хотел встретиться с прокурором.

– Это можно. Скажем, часов в девять.

– Прекрасно. Я приеду. Не могли бы вы порекомендовать какой-нибудь отель, мотель или просто приличное место для ночлега? У меня не было времени забронировать номер.

– Конечно, могу. Давайте пройдем ко мне в кабинет. Я дам вам парочку адресов поблизости, если, конечно, вы ищете что-то поблизости.

– Да, было бы здорово.

– Можете позвонить от нас, убедитесь, что у них есть свободный номер.

В кабинете он записал в блокнот несколько названий.

– Что касается первого – хорошие кровати, хороший сервис и круглосуточное обслуживание номеров, если вам это нужно. Но они берут плату за пользование вай-фаем, и это бесит.

– Спасибо.

– Можете позвонить.

Рэд вышел, подождал Микаэлу и подумал, что у него, вероятно, хватит сил выпить перед сном холодного пива. И принять горячий душ. Господи, он хотел принять душ больше, чем выпить пива.

Розуэлл вышел.

– Все готово?

– Да, спасибо. Я буду здесь в девять. Я записал номер своего мобильного телефона вам в блокнот, если понадобится со мной связаться.

Он направился к двери, обернулся и посмотрел Рэду в глаза.

– У меня есть дочь. Ей всего четыре. У меня тоже есть маленькая дочка.

Он вышел из участка, и Рэд понял, что все устроится.

Микаэла вернулась – совсем не выглядит уставшей, подумал он. И почувствовал восхищение.

– Проводила его в камеру?

– Пытался разжалобить меня слезами. Медленными и проникновенными. Он хорош.

– Но мы круче. Розуэлл хочет встретиться с прокурором утром. Я позвоню ему по дороге домой. Можешь взять завтра отгул.

– Я бы хотела довести это дело до конца.

– Тогда приезжай к девяти. Я тебя провожу.

– Проводим друг друга.

– Идет.

Диллону нравилось убираться в стойлах. Запах лошадей, даже смешанный с запахом подстилки и конского навоза, был для него привычен и приятен: все его осознанные воспоминания связаны с ранчо, а в самых счастливых из них всегда присутствовали лошади.