Поворот не туда (ЛП) - Уайлд Энни - Страница 4

Мои глаза снова опускаются на окровавленную руку, и я вижу, что пуля задела внутреннюю сторону ладони. Я не могу понять, насколько серьезна рана, — и у меня нет времени на это. Засовываю руку под край своего черного пальто и сжимаю, пытаясь остановить кровь и успокоить нервы.

Может, это был несчастный случай. Может, это просто попытка меня напугать.

Но эти мысли не успокаивают ужаса, который разливается по моим венам. Я легко могу погибнуть здесь. Если стрелявший не доведет начатое до конца, погода сделает это за него. Мой телефон тоже испорчен. Я глубоко вдыхаю, набираясь смелости, чтобы снова выглянуть из-за дерева в сторону домика. Наконец, я замечаю фигуру, и, хотя не могу разобрать деталей, вижу ружье в руках человека… и огромную собаку, натягивающую поводок.

Я с трудом сглатываю. Это точно не добрый человек.

Белый камуфляжный капюшон и черная маска скрывают его лицо, но даже сквозь снежные завихрения я понимаю, что это крупный мужчина. Зубы стучат от холода, ветер свистит в деревьях, и я обхватываю себя руками, стараясь не обращать внимания на красные пятна, появляющиеся в снегу вокруг моих ног. Снега здесь уже как минимум шесть или восемь дюймов, и его количество только увеличивается.

Я снова смотрю на крыльцо, где мужчина всё еще стоит и оглядывается по сторонам. Мои ноги слабые и онемевшие под темными джинсами. Рука горит, и я пытаюсь понять, что делать. Закричать еще раз? Попытаться бежать обратно к воротам или к пикапу? Слезы текут по щекам, когда я запрокидываю голову и закрываю глаза.

Блядь. Что же мне делать?

Собака снова лает, и этот звук теперь пугает меня еще больше. Я пытаюсь дышать, чувствуя, что замерла на месте. Мне нужно срочно придумать план. Я никогда в жизни не была так растеряна, и когда снова наклоняюсь, чтобы посмотреть, надеюсь, что не совершаю глупой ошибки.

— Моя машина застряла, — снова кричу я, умоляя его, и его голова резко поворачивается в мою сторону. По спине пробегает дрожь, когда черно-подпалый пес на крыльце отвечает еще более яростным лаем. — Я просто свернула не туда, пожалуйста, помогите мне.

Я выгляжу такой чертовски глупой.

Но всё равно жду ответа и задерживаю дыхание, когда мужчина прячет ружье под мышкой. Мой взгляд следует за ним, когда он наклоняется…

И отстегивает поводок от ошейника собаки.

Ты должно быть шутишь.

Пронзительный свист разносится по ветру, и я понимаю, насколько всё плохо, когда собака срывается с крыльца и устремляется в снег. Будет ли она нападать? Или просто найдет меня? Мой взгляд падает на снег, на котором разбросаны капли свежей крови. Раскаты грома возвращают меня к жизни, и я спотыкаюсь, отступая глубже в лес, но двигаясь в сторону дороги.

Пожалуйста, Боже, не дай мне умереть сегодня. Пожалуйста.

Глава 3

Один. Два. Три. Четыре.

Я объявляю холодную войну.

Я прячу губы под теплым шарфом, который тут же покрывается испариной. В голове звучит маленькая песенка, пока я отпускаю Ганнера⁵, чтобы тот преследовал нарушительницу. Оружия у нее, вроде как, нет, но после моего первого выстрела она уже истекает кровью. Ее будет легко выследить, и, черт возьми, моей гончей нужно размяться, прежде чем мы застрянем в доме.

И мне бы тоже не помешало немного движения.

Я крепко держу винтовку, пока мои ботинки гулко ступают по снегу. Время для охоты дрянное, и я знаю, что пройдет несколько часов, прежде чем она околеет. Можно было бы просто дать ей сдохнуть на морозе, а потом устроить игру «Найди мертвое тело».

Но в этом нет и половины удовольствия.

— Где она? — спрашиваю я у Ганнера, который идет впереди. Ветер заметает следы, и снегопад снова усиливается. Но я всё же замечаю алые пятна, расплескавшиеся на белом снеге. Волнение захлестывает меня, и я улыбаюсь под снудом, скрывающим половину моего ллица. Я не знаю, что случится, когда найду ее, но черт подери, хоть что-то оживит мою гребаную жизнь.

Вижу движение краем глаза, инстинктивно поднимаю винтовку, палец ложится на спуск.

— Еще нет. Еще рано, Мартин, — командую себе шепотом. — Почувствуй момент. Сначала оцени угрозу.

Да кому это надо? Она нарушила границы. Не нужно ничего оценивать.

Лицо хмурится, руки потеют в перчатках.

Разрываюсь между желанием почувствовать острый кайф от того, как ее тело рухнет в снег, и желанием докопаться до сути, выяснить, какого хрена какая-то маленькая брюнетка шляется по моим лесам.

Я не разобрал, что она мне орала, и должен признать, что мне бы хотелось услышать разъяснения.

Ганнер лает — предупреждение, и я переключаю внимание. Он настиг ее.

Чертовски повезло. Она двигается недостаточно быстро, чтобы заставить его гнаться по-настоящему. Может, потому что ранена и, возможно, в шоке? Я прицелился и выстрелил, чтобы задеть ее, но не думал, что это замедлит девушку настолько сильно. У нее в крови сейчас должен бурлить адреналин. Вспоминаю, как телефон упал в снег. Надо будет его найти, когда погода утихнет.

Телефоны, черт бы их побрал. Создают только проблемы, и каждый дурак может найти тебя.

Это мне не по душе. Гребаные технолезвия, пожирающие общество. Ей бы стоило это понять.

Продолжая двигаться, я замечаю серебристый Ford F150⁶. Он прочно засел, увязнув в снегу и грязи по самые шины. Если бы было холоднее до того, как налетела буря, она, вероятно, не оказалась бы так глубоко зарыта в снегу. Усмехаюсь.

Не повезло ей.

А вот мне повезло.

Быстро проверяю двери — не заперты. Знаю, Ганнер удержит ее, давая мне шанс осмотреться.

Распахиваю дверь и замечаю сумки на заднем сиденье. Значит, она куда-то направлялась.

Домой на праздники?

От отвращения скручивает живот. К черту всё.

Захлопываю дверь, слышу визг где-то в лесу. Прислушиваюсь с хриплым смешком — подумала, что это снова выстрел? Везет ей, я не трачу патроны зря. По крайней мере, обычно.

Иногда, правда, я не могу остановиться, стоит только начать.

Двигаюсь к задней части пикапа, винтовка наготове. Смотрю на номерной знак. Оклахома.

— Далеко забралась от дома, — бормочу себе под нос. Над головой грохочет гром, и я понимаю, что пора бы уже проверить прогноз погоды по радио. Когда я в последний раз ездил в город за припасами, говорили, что снегопад затянется на недели. Мне плевать. Я в город выезжаю только раз в месяц, если повезет. Людей не выношу.

Точнее, никого не выношу.

Лай Ганнера прорезает завывание ветра — теперь он отрывистый, значит, он загнал цель в угол.

Поднимаю винтовку и тихо двигаюсь по снегу, ветер маскирует мои шаги. Дует с севера, северо-востока, порывы до пятидесяти миль в час. Она не услышит меня, если я продолжу идти этим маршрутом.

А потом что?

Губа дергается, представляю все возможные сценарии. Стрелять сразу по прибытии? Или, может, допросить, поиграть немного… Иду на лай Ганнера, оставаясь настороже.

Или, может, отпустить ее?

Перебираю варианты, зная, что шансы не на ее стороне.

Еще никто не выбирался отсюда живым.

Мышцы напрягаются, когда я замечаю Ганнера, его поза повторяет мою. Он знает толк в хорошем преследовании, и его азарт подстегивает мой.

Продвигаюсь вдоль деревьев, не обращая внимания на ухудшающуюся погоду. Смотрю на цель — неудивительно, что она плохо одета для зимы.

Южанка, как ни крути.

Ее зеленые глаза расширяются, когда она замечает меня, прижатая спиной к старой сосне.

Рука всё еще кровоточит, и ее вид не вызывает у меня никаких чувств.

— Я… я… — голос слабый, хрупкий.

Смотрю на нее в упор, но слов нет, пока осматриваю мокрые волосы, прилипшие к лицу, дерьмовую дешевую куртку и насквозь мокрые джинсы. Она не продержится и пары часов.

Лучше избавить ее от мучений.

Поднимаю винтовку, и слышу, как стучат ее зубы, когда она обхватывает себя руками. Абсолютный ужас в ее глазах внезапно помогает мне обрести голос. Она такая слабая, что мне хочется докопаться до сути.