Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим - Страница 15

Когда они закончили подмену и ушли, из темноты бесшумно возник Мышкин:

— Все как вы и предполагали, Леонид Иванович. Опять пытаются подсунуть бракованные листы.

— Где настоящая броня?

— В безопасном месте. Сейчас вернем обратно.

— Действуйте. И установите наблюдение за Кузьминым. Уверен, он помчится докладывать Беспалову об успешной операции.

Через час качественная броня партии двести сорок семь снова заняла свое место в подготовленных к испытаниям образцах. А еще через час наш человек в «Сталь-тресте» сообщил, что Кузьмин встречался с Беспаловым у черного хода его особняка…

Теперь, глядя на поспешное бегство директора «Сталь-треста», я испытывал мрачное удовлетворение. Он был так уверен в успехе диверсии, что даже не подумал о возможной контригре.

Межлаук, поправив неизменное пенсне, собрал всех под навесом полевого штаба:

— Что ж, товарищи, результаты испытаний, безусловно, впечатляющие. Однако… — он сделал многозначительную паузу, — считаю необходимым провести еще контрольный визит на производство. Проверить все этапы технологической цепочки.

— Хоть сегодня, — кивнул я. — Завод работает в три смены, все процессы отлажены.

— Завтра, — решил Межлаук. — А сейчас оформим акт приемки испытаний. Полозов, готовьте документы.

Пока эксперт аккуратным почерком заполнял бланки, я мысленно подсчитывал: после подписания акта наркомат обязан в трехдневный срок перечислить восемьсот тысяч рублей аванса, еще полтора миллиона — после завтрашней приемки. Это покроет все срочные платежи и даст возможность расплатиться с рабочими.

Беспалов, не дожидаясь окончания оформления документов, торопливо направился к своему «Паккарду».

— Алексей Петрович! — окликнул его Тюленев. — А как же комментарий для прессы?

— Без комментариев, — буркнул директор «Сталь-треста» и захлопнул дверцу машины.

Межлаук поставил размашистую подпись под актом:

— Поздравляю, Леонид Иванович. Признаю, вы действительно вывели производство на новый уровень. Жду вас завтра в девять утра на заводе.

— Будем ждать, — я пожал его сухую крепкую руку. — И подготовим всю документацию по технологическому процессу.

Дождь окончательно прекратился. Над полигоном раскинулась двойная радуга. Словно природа сама праздновала нашу победу.

Когда комиссия уехала, Величковский наконец позволил себе улыбнуться:

— С деньгами теперь все в порядке будет?

— Да, Николай Александрович. Передайте Протасову, что через три дня мы выплатим все задолженности по зарплате. И премии за перевыполнение плана тоже.

К проходной мы подъехали, когда солнце уже клонилось к закату. У ворот собралась большая толпа. Весь завод ждал результатов.

— Получилось! — крикнул Величковский, первым выпрыгивая из полуторки. — Все испытания прошли успешно!

Заводской гудок торжественно возвестил об окончании смены и одновременно о победе. Рабочие обступили машины, наперебой расспрашивая о подробностях.

— По местам, товарищи, по местам, — я поднял руку. — Завтра комиссия приедет принимать производство. Нужно подготовиться как следует.

В кабинете уже ждал Мышкин. Его обычно невозмутимое лицо выражало нетерпение.

— Ну что, Беспалов себя выдал? — спросил он, как только закрылась дверь.

— Полностью, — я сел за стол. — Но брать его пока рано. Пусть думает, что мы ничего не знаем. Через Кузьмина мы выйдем на всю сеть «Сталь-треста».

— А если попытается еще что-то устроить? — с сомнением спросил Мышкин.

— Не успеет. Завтра приемка, потом получим деньги и начнем полномасштабное производство.

Я вызвал Котова, распорядился о премиях. Потом долго говорил с Протасовым и Зотовым, с начальниками цехов, готовя завтрашнюю демонстрацию производства.

Когда последний посетитель ушел, на столе осталась только папка с гражданским заказом. Турбины для электростанций… Рельсы для железных дорог… Прокат для мостовых конструкций…

Я развернул чертежи. Здесь тоже нужен прорыв, не меньший, чем с броней. Сталь для турбин должна выдерживать чудовищные нагрузки и температуры. Рельсы — служить десятилетиями. Мостовые конструкции — держать вес тяжелых составов.

Я достал чистый лист бумаги. Начал писать формулы легирования из будущего — хром-молибден-ванадиевые стали для турбин, рельсы с бейнитной структурой, высокопрочные мостовые конструкции с ниобием.

За окном окончательно стемнело. В свете настольной лампы под зеленым абажуром рождались новые марки сталей, которые должны были перевернуть не только военное, но и гражданское производство.

Нужно расширить тайную лабораторию, подумал я, глядя на исписанные формулами листы. Впереди еще много работы. Но теперь, когда военный заказ практически в кармане, можно всерьез заняться и этим направлением.

В коридоре послышались шаги дежурного. Начиналась ночная смена. Завод жил своей обычной жизнью, не подозревая, какие перемены ждут его в ближайшем будущем.

Свет настольной лампы выхватывал из темноты чертежи и расчеты, разложенные на столе. Успех с броней придал уверенности. Пора браться и за гражданские заказы. Я опять просмотрел папку с требованиями от электростанций.

«Турбинные лопатки выходят из строя через год работы», — гласил отчет главного инженера Шатурской ГРЭС. — «Металл не выдерживает температуры и нагрузки».

Я усмехнулся. В моем времени эта проблема была давно решена. Взял чистый лист, начал писать формулу: «Хром — 12%, молибден — 1%, ванадий — 0,2%, вольфрам — 0,5%». Такая сталь будет работать без замены пять-семь лет при температуре до шестисот градусов.

Следующий документ — это жалоба с железной дороги. Рельсы на основных магистралях изнашиваются за два-три года.

А ведь есть решение. Бейнитная структура в стали. Плюс микролегирование ванадием…

Я снова взялся за карандаш: «Углерод — 0,8%, марганец — 1%, хром — 0,5%, ванадий — 0,03%». Такие рельсы прослужат десятилетия.

Мостострой требует более прочные конструкции. Я достал из сейфа записную книжку с формулами из будущего:

— Так… Высокопрочная низколегированная сталь с ниобием. Прочность в полтора раза выше обычной, при той же массе. А если добавить современные методы сварки, то можно добиться поразительных результатов.

В дверь осторожно постучали. Вошел Величковский:

— Леонид Иванович, вы еще здесь? Уже за полночь.

— Присядьте, Николай Александрович, — я подвинул к нему чертежи. — Как вам такой состав для турбинных лопаток?

Профессор надел пенсне, всмотрелся в формулы. Его брови поползли вверх:

— Это… это же абсолютно новый подход! Комплексное легирование, точный расчет фазового состава… — он поднял глаза. — Откуда это у вас?

— Теоретические разработки, — я пожал плечами. — Главное, что это работает. А вот здесь, — я показал следующий лист, — технология термической обработки. Закалка с последующим двойным отпуском.

Величковский покачал головой:

— Знаете, после истории с броней я уже не удивляюсь. Но это… это просто революция в металлургии! Такие стали перевернут всю промышленность!

— Вот именно, — я начал собирать чертежи. — Завтра после приемки комиссии начнем расширять нашу тайную лабораторию. Нам понадобится новое оборудование для термообработки, приборы для анализа структуры. У вас будет много работы.

— А средства? — осторожно спросил профессор.

— Теперь будут, — я улыбнулся. — После военного заказа можем позволить себе серьезные исследования. Подберите толковых молодых металлургов. Создадим несколько исследовательских групп.

Когда Величковский ушел, я еще раз просмотрел намеченный план. Новые марки сталей, технологии термообработки, методы контроля качества… Все это существовало в будущем, но здесь, в конце двадцатых, станет настоящим прорывом.

С такими материалами, подумал я, гася лампу, можно построить электростанции, мосты и железные дороги, которые прослужат век. Главное — успеть внедрить все это до начала тридцатых, пока еще есть возможность.