Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим - Страница 14

Я вышел навстречу комиссии. В конце коридора мелькнули знакомые лица — Тюленев из «Гудка» и Немчинов из «Известий». Пресса, как и договаривались.

— Доброе утро, товарищи, — я старался говорить спокойно и уверенно. — Машины готовы, можем выдвигаться на полигон.

— А документы? — ехидно поинтересовался Беспалов. — Или опять только после провала покажете?

— Вся документация у вас на столе, Алексей Петрович, — я кивнул на толстую папку. — Можете изучать хоть по дороге.

На улице уже выстроилась внушительная колонна: два черных «Линкольна», «Паккард» Беспалова и три полуторки с оборудованием и образцами. У ворот толпились рабочие, весть об испытаниях разлетелась по заводу мгновенно.

— Прошу, — я открыл дверцу первой полуторки. — Извините за спартанские условия, но весь транспорт пришлось пустить под образцы.

Межлаук чуть поморщился, глядя на потертое сиденье, но промолчал. Он вернулся в свою машину с остальными членами комиссии. Беспалов демонстративно уселся в свой «Паккард».

Дорога на полигон заняла около часа. Моросящий дождь превратил грунтовку в скользкое месиво, машины то и дело заносило. В кабине было тесно и душно. Величковский, зажатый между мной и шофером, не переставал протирать запотевшее пенсне.

Полигон встретил нас пронизывающим ветром и раскисшей глиной. Артиллеристы, кутаясь в брезентовые плащ-палатки, заканчивали установку противотанковой пушки. На бетонном основании уже закрепили щиты с броневыми плитами.

Тюленев и Немчинов, укрыв фотоаппараты от дождя, устроились под навесом полевого штаба. Беспалов что-то негромко говорил им, то и дело бросая в мою сторону насмешливые взгляды.

— А все-таки странно, — донесся до меня скрипучий голос Студеникина, — как можно было допустить такой брак в прошлый раз? При вашей-то системе контроля…

— Вот сегодня и разберемся, — отозвался Межлаук. — Ну-с, — он достал из портфеля папку с документами, — прежде чем начнем, хотелось бы услышать объяснения по поводу прошлого инцидента.

— Объяснения будут излишни, — я указал на установленные щиты. — Предлагаю сразу перейти к делу.

Но председателя комиссии было не так уж легко сбить с толку.

— Объяснения все же необходимы, товарищ Краснов, — жестко сказал Межлаук. — Мы не можем начать новые испытания, не разобравшись с прошлым провалом.

Я медленно достал из планшета несколько листов.

— Вот результаты расследования, — я протянул бумаги Межлауку. — При проверке выяснилось, что партия огнеупоров для термических печей оказалась бракованной. Поставщик — Боровский завод уже признал ошибку. Из-за нарушения температурного режима термообработка броневых листов прошла неправильно.

Студеникин жадно схватил документы:

— Действительно… Характер разрушений полностью соответствует нарушению режима термообработки. Вот акты экспертизы огнеупоров…

— И где сейчас эти бракованные огнеупоры? — прищурился Беспалов.

— Уже заменены, — я развернул второй лист. — Вот накладные на новую партию от Лопасненского завода. С полным комплектом сертификатов качества.

Межлаук внимательно изучил документы:

— Что ж, технически это объяснение выглядит правдоподобным. Но почему не заметили при текущем контроле?

— Заметили, — я указал на даты в актах. — Но уже после того, как часть партии прошла обработку. Именно эти листы и попали тогда на испытания.

— Предлагаю перейти к делу, — проворчал Архипов, поднимая воротник шинели. — Дождь усиливается.

Артиллеристы заняли позиции у орудия. Дождь припустил сильнее, барабаня по каскам и плащ-палаткам. Полозов достал из футляра хронометр, Студеникин приготовил планшет для записей.

— Первая серия выстрелов — по контрольному образцу, — скомандовал Межлаук. — Это обычная броня «Сталь-треста», для сравнения.

Беспалов самодовольно усмехнулся, поправляя воротник кашемирового пальто.

Грянул первый выстрел. Броневая плита «Сталь-треста» выдержала, но вмятина оказалась значительной.

— Глубина проникновения — двадцать два миллиметра, — отметил Полозов, склонившись над прибором.

— Теперь наша броня, — я кивнул артиллеристам.

Новый выстрел прогремел особенно гулко. На безупречной поверхности нашей брони появилась едва заметная отметина.

— Невероятно… — пробормотал Студеникин, протирая запотевшие очки. — Глубина всего четыре миллиметра!

— Проверим под углом, — Межлаук уже не скрывал интереса.

Следующий снаряд, попав в броню под углом в шестьдесят градусов, срикошетил, оставив лишь легкую царапину.

Беспалов побагровел:

— Это… это какой-то фокус! Требую провести полный анализ металла!

— Пожалуйста, — я указал на полевую лабораторию Студеникина. — Можем проверить прямо сейчас.

Тюленев и Немчинов уже строчили в блокнотах, их фотоаппараты щелкали без остановки. Величковский просиял, его детище доказывало свое превосходство.

Глядя на изумление комиссии, я позволил себе легкую улыбку. Эта броня — наша стандартная разработка, еще до создания тайной лаборатории.

Отличная, надежная технология, значительно превосходящая все существующие образцы. Но настоящий наш козырь, трехслойная броня с боросодержащим внешним слоем, пока подождет своего часа. Незачем раскрывать все карты сразу.

Студеникин колдовал над пробами в полевой лаборатории. Его помощники споро работали с реактивами, время от времени сверяясь с таблицами.

— Структура идеальная! — наконец объявил металлург. — Равномерное распределение карбидов, оптимальный размер зерна. Технология термообработки выдержана безупречно.

Межлаук внимательно изучал результаты анализов:

— Придется признать, товарищ Краснов, вы действительно исправили ситуацию. Более того… — он сверился с документами, — показатели превосходят все существующие нормативы.

— Позвольте! — Беспалов протиснулся к столу. — А как же хваленая крупповская броня? Она всегда считалась эталоном!

— Взгляните сами, — Студеникин протянул ему графики испытаний. — По всем параметрам превосходство минимум на тридцать процентов.

Дождь постепенно стихал. Сквозь редеющие тучи пробились первые лучи солнца, заставив броневые плиты влажно блеснуть.

— Минуточку! — Беспалов лихорадочно листал какие-то бумаги. — У меня есть информация, что партия номер двести сорок семь производилась в совершенно других условиях. Предлагаю проверить именно ее!

Он торжествующе посмотрел на меня. В его глазах читалась уверенность, что уж теперь-то поймал меня на чем-то.

— Партия двести сорок семь? — я сделал вид, что задумался. — Пожалуйста. Степан! — крикнул я шоферу. — Доставьте образцы партии двести сорок семь с третьей полуторки.

Беспалов заметно напрягся. Он явно не ожидал такого спокойного согласия.

— Кстати, — добавил я, пока рабочие устанавливали новые броневые листы, — эта партия действительно особенная. Мы на ней впервые применили усовершенствованный метод раскисления стали.

Величковский понимающе кивнул, он прекрасно помнил, как мы отрабатывали эту технологию.

Новая серия выстрелов дала те же блестящие результаты. Броня держала удар безупречно, даже чуть лучше предыдущих образцов.

— Глубина проникновения всего три с половиной миллиметра! — возбужденно объявил Студеникин. — Это… это просто фантастика!

Беспалов побледнел и как-то сразу осунулся. Его последняя попытка найти брак провалилась.

Глядя на растерянное лицо конкурента, я вспомнил события прошлой ночи.

…Заводские фонари едва освещали пустой двор. Третья смена работала в цехах, но возле склада готовой продукции было тихо. Я стоял в тени за углом здания, когда появился Кузьмин. Он осторожно оглянулся и открыл дверь своим ключом.

Через несколько минут послышалось приглушенное шарканье. Кладовщик и двое рабочих осторожно выкатывали тележку с броневыми листами. На каждом отчетливо виднелось клеймо: «Партия 247».

— Тихо, тихо, — шептал Кузьмин. — Ставьте их вместо тех, что приготовлены на испытания.