Скиталец (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 2

Она увидела несколько знаков, нарисованных на лачугах, мимо которых проходила, — круглую шестерню, сделанную в виде черепа. символ Военачальника. У ботов это означало, что они были у него на службе; в доме человека это означало, что они нарушили правила. Первый раз обычно не приводил к смерти, но лачуги с его меткой часто были темными и тихими.

Гэри и Кейт жили недалеко от дома Лары. Она поспешила к их лачуге, прижимая к груди свою сумку, как будто это была самая драгоценная вещь в мире. Оглядев улицу, она постучала в их дверь.

— Кто там? — приглушенный голос принадлежал Гэри.

— Это Лара, — ответила она, откидывая ткань с лица.

Дверь слегка отъехала в сторону. В проеме стоял Гэри, высокий худощавый мужчина, чья голова почти касалась верхнего края дверного проема. Он не был старым — ему, вероятно, было около тридцати лет, — но годы лишений и работы на отходах в условиях неумолимой погоды Шайенна — состарили его. Несмотря на резкие черты его лица и густую бороду, у него были добрые глаза.

— Все в порядке? — спросил он.

— Ты не поверишь, что я нашла, — Лара открыла сумку и достала кувшин.

— Лара, подожди…

— Это было бы идеально для тебя, Кейт и маленькой Мэгги.

— Лара, нам нужно поговорить…

— Разве это не прекрасно? — Лара сняла ткань и протянула ему кувшин. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

Она прикусила губу, когда Гэри уставился на нее, ее руки заныли с течением секунд. Конечно, это стоило больше, чем полоска вяленого мяса или один овощ.

Наконец, Гэри поднял глаза, чтобы встретиться с ней, вина и жалость ясно читались в его нахмуренных бровях. У Лары сжался желудок.

— В этом можно хранить дневной запас воды, — объяснила она, поворачивая кувшин, чтобы показать внутренности. — Или… или еду. Ты мог бы хранить…

— Лара, мы больше не можем торговаться.

Она опустила руки, уставившись на него, замолчав из-за своего неверия. Он что-то не так сказал, или она ослышалась? Они без колебаний помогали ей в отсутствие Табиты. Это было немного, но это помогало ей двигаться вперед. Удерживало ее подальше от Рынка.

— Что ты сказал? — спросила она, прижимая кувшин к груди.

— Мне жаль, Лара. Мы сожалеем. Но с ростом Мэгги становится все труднее оставлять лишнее.

— Гэри, пожалуйста. Просто… просто подумай об этом, — она наклонила тяжелый кувшин и посмотрела мимо него. — Могу я поговорить с Кейт?

— Нет, Лара. Мэгги сейчас спит. Пожалуйста, не усложняй ситуацию. Мы хотим помочь тебе, действительно хотим, но мы должны думать о детях…

Лара толкнула его. Он отшатнулся в сторону, заикаясь, когда Лара вошла в небольшое жилое помещение.

— Кейт, пожалуйста, не надо…

Лара замерла. Кейт, широко раскрыв глаза, прижала руки к своему округлившемуся животу, как будто могла это скрыть.

— Кейт, — выдохнула Лара. Все они знали правило — один ребенок на человеческую пару.

Гэри выругался, поставил дверь на место и встал перед Ларой. Он схватил ее за руки сильными, грубыми пальцами и наклонился так, чтобы их глаза были на уровне глаз.

— Никто не должен знать, Лара. Никто! — прохрипел он.

— Я бы никогда никому не сказала. Но… как вы собираетесь сохранить это в секрете?

— Мы не знаем, — Кейт остановилась рядом с Гэри, положив руку ему на плечо.

Гэри сглотнул, в горле запершило, и он отпустил Лару.

— Сейчас становится все труднее скрываться, и мы зарабатываем не так много, поскольку мне приходится скрываться. Мэгги даже не знает, но она задавала вопросы, — она схватила Гэри за руку. — Мы не можем позволить железноголовым узнать об этом, но нам больше некуда идти.

— Мы не могли никому рассказать, даже тебе, — сказал Гэри, нахмурившись, отчего морщины на его лице стали еще резче. — Кейт и ребенку нужно все, что они могут получить. Мы больше не можем экономить, даже в обмен.

Лара внимательно посмотрела на Кейт и поняла, что он прав; у нее были темные круги под глазами — разительный контраст с ее бледной кожей и впалые щеки.

— Нам жаль, Лара. Мы бы хотели, но…

— Я знаю, — сказала Лара, кивая. — Я понимаю.

Она оцепенела, когда Гэри отпустил руку Кейт и открыл дверь. Втрой раз за столько месяцев мир Лары рушился. Проходя через дверной проем, она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на Гэри и Кейт. Они помогли Ларе в трудную минуту, самоотверженно и, вероятно, дорогой ценой для их маленькой семьи. Это было больше, чем сделал бы кто-либо другой. Больше, чем они должны были сделать.

— Вот, — Лара протянула кувшин Гэри.

Его брови приподнялись.

— Нет. Мы не можем принять это.

Позади него Кейт прикрыла рот рукой.

— Пожалуйста, просто возьми, — она крепче сжала ручку. На улице было по меньшей мере с десяток других людей, которые, вероятно, обменяли бы на это еду, но кому это было нужно больше, чем этим двоим? — В знак благодарности. За все, что вы оба для меня сделали.

Глаза Кейт наполнились слезами, когда Гэри нерешительно принял подношение. Лара проигнорировала укол сожаления, когда отпустила его, занятая тем, что снова закрывает рот и нос салфеткой. — Будьте осторожны.

— И ты, — сказала Кейт хриплым голосом.

Лара ушла, чувствуя странную тяжесть, несмотря на пустые руки.

Ее дом стоял на северной окраине человеческих трущоб. Только широкая дорога — грунтовая и гравийная, с торчащими из нее в разных местах длинными ржавыми рельсами, — и Стена отделяли ее от района Ботов, где уже загорались огни. Если бы у них были средства, она бы давно убедила Табиту переехать как можно дальше от стены.

Лачуга Лары, как и все остальные, была сделана из различных материалов. Основание было кирпичным, собранным из соседнего здания, которое рухнуло, когда Лара была маленькой. Деревянные доски, из которых были сложены стены, были взяты из того же места. Сверху он был покрыт куском листового металла. Ей всегда нравилось слушать, как дождь и песок барабанят по крыше во время грозы.

Колокольчики, висевшие у входа, зазвенели на ветру. Она использовала тонкие, но прочные лески — леску для рыбалки, как сказала Табита, хотя Лара не знала, что поблизости есть рыба, — чтобы подвесить разномастную коллекцию ложек, вилок, ножей и ключей к металлическому кольцу. Музыка, которую они создавали, была случайной, но в поселении больше ничего подобного не было. Она была удивлена, что их не украли на металлолом; вероятно, потому, что никто не хотел долго находиться в тени стены.

Она отодвинула дверь в сторону и вошла, бросив сумку на свой поддон. Прикрывая дверь, она оставила щель; немного больше воздуха помогло бы избавиться от дневной жары.

Сняв с головы повязку, она бросила ее в стопку запасной ткани и застонала от ощущения прохладного воздуха на своей коже. Она вытащила заколку из волос и распустила косу. Распустив волосы, она провела по ним пальцами, закрыв глаза и массируя кожу головы. Несмотря на то, что она была прикрыта, грязь проникла внутрь. Если бы вода не была такой драгоценной, она бы ополоснула волосы.

Глубоко вздохнув, она открыла глаза и опустила руки.

Она пересекла маленькую комнату, развязала пояс на талии и достала фарфоровый осколок и свою потрепанную металлическую зажигалку. Последняя была одной из ее самых ценных вещей, которую она не хотела обменивать. Топливо было достать нелегко, но легкий доступ к огню не раз спасал Лару и Табиту в суровые зимы.

Хотя тени в доме сгущались, и она легко нашла свой фонарь; он всегда был на одном и том же месте. После нескольких попыток зажигалка вспыхнула, и она подожгла фитиль, наполнив хижину мягким оранжевым свечением. Простой фонарь — всего лишь стеклянная емкость с небольшим количеством масла и фитилем через крышку — был одной из ее единственных предметов роскоши. Вероятно, она пользовалась им слишком часто, но он горел медленно и гарантировал, что ей не придется оставаться одной в темноте.

Вернув зажигалку на место, она снова изучила фарфор, повертев его в руке. Она провела по рисунку кончиком пальца, восхищаясь тем, как извилистые линии соединялись, создавая нечто такое красивое. Какой цели это служило? Никакой. Оно просто… было. Как и многие найденные ею остатки старого мира, это украшение не имело ценности и не выполняла свою изначальную роль.