Любовные артефакты и прочие (не)приятности (СИ) - Платунова Анна - Страница 10

— Кэсседи. Можно просто Кэс.

— Где вам удалось подружиться с моим затворником? Рассказывайте скорее. Я сгораю от нетерпения!

Варт

В сложившейся ситуации мне оставалось лишь одно. Вежливо посочувствовать хозяину лавки и отправиться домой несолоно хлебавши. Это я, собственно, и собирался сделать, но тут сыграла то ли усталость, то ли шок от недавнего падения, то ли крайняя степень разочарования… Ничем иным нельзя было оправдать мою вырвавшуюся фразу:

— И вправду, ужасно. Но все равно, вряд ли у вас была живая вода…

— Живая вода? — вскинулся хозяин лавки. — Вот ее особенно жалко. И пожалуй, пару сапфировых трансформаторов! Я ж говорю, в аккурат после поставки товара прилетела проклятая ящерица!

— У вас… была живая вода? Я правильно понял? — вот тут я почувствовал всю степень ненависти к “проклятой ящерице”. — Ох!

— Именно, именно “ох”! Все самые ценные ингредиенты утащил, мерзавец!

— Как… утащил?

Я-то думал, что дракон просто уничтожил ингредиенты, сжег их вместе с лавкой, но если он унес их в свое логово, то дело приобретало… Нет-нет-нет! Для верности я помотал головой. Не вздумай, Варт. Ни за что. Нет. Ты ученый, а не драконоборец! Так что прощайся и убирайся отсюда, покуда…

— Так я ж и говорю. Лапами загребущими прибрал и утащил, — грустно сказал бывший владелец живой воды (и нынешний владелец унылого пепелища). — В логовище свое смрадное. Он тут недалеко устроился, во-о-он в тех холмах. А так как тварина эта мерзкая ни скот, ни людей не жрет, только ювелирные и алхимические лавочки грабит, так никто ее прищучить не желает. Цель, мол, средства не оправдывает. Хотя если в упущенной прибыли считать…

— Ужасно, — с чувством согласился я. Уж я-то представлял, сколько стоит флакончик живой воды или, к примеру, тот самый сапфировый трансформатор. Особенно если заказывать сложную огранку.

— Во-о-от, вы меня понимаете, а этим чинушам из городской мэрии разве объяснишь? — хозяин лавки вздохнул, пошевелил кончиком сапога обгоревший камушек, а потом воззарился на меня с надеждой. — Может поможете, а?

— Я?

— Да. Наконец небо послало мне храброго рыцаря, который разбирается в ценности ингредиентов, — с горячностью проговорил погорелец.

— Ры… рыцаря? — кажется, рыцарем меня еще никто в этой жизни не называл. Вот ботаником и заучкой — тысячу раз. А еще затворником и вечным холостяком — это матушка заявляла каждый раз, когда мы виделись. Но чтобы рыцарем?..

— Смотрите, — собеседник нырнул куда-то под балку, потом выбрался оттуда весь в саже, с длинным чехлом в руках. И через мгновение достал оттуда… роскошный стреломет с хрустальным прицелом, судя по количеству калибровочных колец — одну из последних моделей. — Если хотите, то я вам это одолжу… или нет! Подарю! И флакон с живой водой отдам, если он уцелел. конечно, и вообще, что захотите… только если оно будет стоить не больше четверти общей стоимости от награбленного! А еще… Еще помогу законсервировать сердце дракона! Сами подумайте, многие ли могут похвастаться таким ингредиентом?

Тут бы мне твердо отказаться, но свежеобретенный отчаянный Варт зачем-то, в обход доводов разума, деловито спросил:

— А какого размера… этот самый дракон?

— Мелкий, вообще мелкий! Со свинью! Так что, показать вам дорогу к его логову? Он сейчас наверняка спит после налета, и если действовать быстро…

— Показывайте, — зажмурившись, сказал я, проклиная собственную наиглупейшую храбрость. Однако часть меня тут же возликовала: шансы Варта-драконоборца в сравнении с Вартом-ботаником в эксперименте “можно ли завоевать сердце Кэс?” изрядно повышались. Лишь этим можно объяснить тот факт, что через полчаса мы с Сахарком стояли перед расселиной, в которую вели следы самых что ни на есть настоящих драконьих лап.

Кэс

Я присела на краешек кресла напротив матушки. Долго устраивалась и тянула время, придумывая нашу с Вартом «историю любви».

— Так забавно получилось! — заговорила я наконец, решив, что лучше всего будет перемешать правду и ложь — это мой излюбленный способ обводить людей вокруг пальца. — Мы в буквальном смысле столкнулись на улице. Я обычно на улице не знакомлюсь, но ваш сын повел себя так галантно, как настоящий рыцарь. Мы сами не заметили, как разговорились, и оказалось, что у нас с Вартом много общего. И вот мы здесь!

— Много общего? Вы тоже занимаетесь наукой?

Я подумала о кусочках липкой пленки, которую я сделала сама по инструкции в книге, о научных трудах, которые штудировала вечерами и которые, конечно, помогли мне стать лучшей в своем деле, и ответила:

— Да. Почти. Я работаю библиотекарем в королевском публичном книгохранилище.

— О-о-о, — протянула госпожа Ойтнер, тая, как мороженое в жаркий солнечный день. — Библиотекарь! Это лучшая профессия для молодой женщины!

А ведь я даже не обманула, просто умолчала кое о чем. Например, о том, что в данный момент пытаюсь обнести квартиру ее сына. В ответ на комплимент я скромно опустила глаза долу.

В коридоре послышались шаги. Через мгновение в гостиную бодрой походкой вошел Варт-два с подносом в руках. Снова придется пить кофе. Я люблю кофе, но у меня и так сердце стучит от волнения, мне бы сейчас ромашкового чая или настойки пустырника!

— Вартуша! — Матушка распростерла руки, принимая сына в любящие объятия.

Зануда не подвел, позволил себя облобызать, после разлил напиток по чашкам и хотел было встать за спинкой кресла — запамятовал с непривычки, что он теперь за хозяина.

— Что ты там стоишь, дурачок, — захихикала я, обращая все в шутку. — Садись рядом. Да ты не переживай, мама уже знает, что мы с тобой скоро поженимся.

— Да? В самом деле?

Вот же дубина стоеросовая, все представление мне загубит!

— Конечно! Она в курсе наших планов. Я все ей рассказала.

Я похлопала по подлокотнику кресла, намекая — то есть приказывая — чтобы зануда присел рядом. Тот послушно, как телок на выгуле, примостился на указанное место. Кресло крякнуло и перекосилось. Варт уперся ногами в пол, чтобы не съехать. Я, в свою очередь, наползла на него. Мы застыли в странных позах, будто птички на насесте. Зануда хранил невозмутимость. Я улыбалась во все тридцать два зуба.

— Дети, вам удобно? — удивилась матушка, близоруко щурясь в сторону сыночка.

— Очень! — воскликнула я. — Да, Варт? Мы всегда так сидим.

Балансировать стало легче, когда я обняла лаборанта за руку и прижалась щекой к его плечу.

— Не всегда, — пошел в отказ зануда. — Сегодня ночью ты спала на моей ноге.

Казалось, шире улыбаться уже некуда, но мне удалось.

— Ах, Варт, не смущай матушку! — хихикнула я и игриво шлепнула зануду по руке. — Так на чем мы остановились?

Госпожа Ойтнер не отводила взгляда от Варта — вот что значит материнская любовь! Выражение лица у нее сделалось непонятное, задумчиво-тревожное. Беспокоится, небось, как бы ее птич не свалился с насеста.

— Вартуша, напомни, над чем ты сейчас работаешь? — внезапно поинтересовалась она.

— Мы…

Я незаметно ущипнула зануду за бок, он откашлялся и поправился:

— Я разрабатываю новый метод очистки кристаллического пиродия от примесей. Невероятно увлекательное занятие!

«Не сомневаюсь!» — хмуро подумала я.

— Вот оно что… — протянула матушка и бросила на меня быстрый острый взгляд, добравшийся до самых печенок. — Вот оно как… Ясненько.

Неожиданно госпожа Ойтнер сорвалась с места и в мгновение ока очутилась у зеркала связи. Я не ожидала такой прыти от корпулентной матушки.

— Я немедленно вызываю полицию! — взвизгнула она.

— Да что случилось? — Я тоже вскочила на ноги.

— Ты думаешь, я родного сына не узнаю? Он занимался очисткой пиродия два месяца назад. Это не Варт! Это… как там его?!.. Как там тебя?