Проект «Валькирия» - Трофимов Ерофей - Страница 6

В кабинет шагнул высокий, спортивного вида мужчина, с заметной проседью в волосах и с орлиным профилем. Узкие губы его были плотно сжаты, а светло-карие глаза смотрели внимательно и жестко. Но больше всего ее удивили его руки. Гибкие, музыкальные пальцы могли бы по ухоженности поспорить с женскими. У нее самой даже в лучшие времена не было такого маникюра. Все это она отметила краем сознания, наблюдая за каждым движением вошедшего.

Мужчина уселся в роскошное кресло, обитое натуральной кожей, и, побарабанив пальцами по подлокотнику, сказал:

– Итак, пришло время расставить все точки по своим местам. У вас есть вопросы, и я могу ответить на них.

Он не спрашивал. Его тон не оставлял сомнений, что она будет спрашивать. Внимательно посмотрев на него, она убедилась, что это не шутка и не очередной тест, после чего тихо спросила:

– Где я?

– Это научный центр, где мы проводим испытания новейших средств вполне определенной направленности.

– Военные?

– Угадали.

– А на мое мнение вам наплевать?

– У вас нет мнения.

– Как это? – она откровенно растерялась. – Я что, уже умерла?

– Для всего остального мира да. С момента вынесения вам смертного приговора вы перестали существовать, превратившись из индивидуальности в объект испытаний. Вы стали нашим имуществом, и теперь длительность вашей жизни зависит только от нас.

– Выходит, я стала рабыней?

– Можно сказать и так. Но не моей лично или чьей-то еще, а рабыней этого центра. Такой же вещью, как и этот стол. Или стул, на котором вы сейчас сидите.

– Это незаконно! – не удержалась она.

– Вот как?! – иронично усмехнулся мужчина. – И это говорит наркоманка, воровка, мошенница, убийца. Я уже не вспоминаю про такие мелочи, как проституция, сводничество, подделка банковских чеков. Думаете, мы ничего не знаем о ваших делишках? Ошибаетесь. Мы знаем о вас практически всё. Ведь вы попали в поле зрения полиции еще в старших классах школы и не уезжали со своей планеты. Всю свою жизнь вы прожили на Сириусе-4, где и вели тот самый образ жизни, итогом которого стал ваш приговор. Давайте вспомним, за что вас приговорили к смерти, – с этими словами он нажал на какую-то кнопку, и над столом засветился виртуальный экран.

– Закачав себе в вену очередную порцию наркотиков, вы отправились в парк, где попытались ограбить молодую женщину, гулявшую там с ребенком. Когда она осмелилась дать вам отпор, вы потеряли контроль над собой и разорвали ей горло зубами. По сути, вы просто загрызли ее. Потом, увидев ребенка, трехлетнего малыша, который еще и говорить-то толком не научился, вы схватили его и восемь раз ударили головой о землю. Но вам и этого показалось мало. Заметив, что малыш еще дышит, вы загрызли и его. Забрав кошелек и документы матери, вы попытались скрыться, но были схвачены полицией. Им даже не пришлось напрягаться, чтобы доказать вашу вину. Ваша одежда, лицо, рот, были в крови жертв. По сути, вы были покрыты ею с ног до головы. Украденные вещи нашлись в ваших карманах, а самое главное, видеозапись службы охраны правопорядка. Когда присяжным показали этот сюжет, пришлось вызывать три бригады медиков. Всем стало плохо. Так что, вердикт был вынесен быстро и единодушно. Вам есть что сказать? Может быть, хотите как-то оправдаться?

Сказано это было так, что она сразу поняла; издевается. Собравшись с духом, она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, тихо ответила:

– Да, я все это сделала. Это так. Я была не в себе и творила ужасное. Но мой приговор гласит: смерть, а не рабство. Это разные вещи.

– Думаю, что те же присяжные, узнав, где вы оказались, только обрадуются. Смерть для вас была бы слишком легкой карой. Такую роскошь еще нужно заслужить.

– Что со мной будет дальше? Не думаю, что вы тут бордель организовали.

– Это верно. Для таких развлечений есть более приличные женщины, – ответил он, выделив голосом ключевое слово.

– Я для вас слишком неприличная? Испачкаться боитесь? – прошипела она, медленно приподнимаясь и чувствуя, что начинает свирепеть.

– Сидеть! – прозвучал приказ, словно щелчок кнута.

Несмотря на злость, она покорно плюхнулась обратно на стул и растерянно покосилась на собственные колени. Ее собственное тело предало ее, отказавшись подчиняться и выполняя команды этого лощеного хлыща.

– Вы больше никогда не сможете причинить вред кому-то из персонала центра. Это противоречит заложенной в вас программе.

– Какой еще программе?! Что вы со мной сделали? Я что, андроид? – испуганно спросила она, чувствуя, как все ее сознание охватывает паника.

– Нет. Вы все та же наркоманка и убийца, что и раньше, но в ваш мозг при помощи наших средств внедрена программа, благодаря которой вы будете выполнять только те команды, которые вам отдадут. У вас больше нет воли.

– Нет воли? Не понимаю, – жалобно пробормотала она.

– Попробую объяснить, – помолчав, ответил мужчина, бросив быстрый взгляд куда-то в сторону. – На бытовом уровне вы можете делать то, что хотите. Ваше тело будет слушаться вас точно так же, как это было раньше. Но стоит только вам проявить агрессию к любому работнику центра, как включится программа подавления воли. Как бы вы ни злились, приказ, отданный любым работником центра, будет вами выполнен.

– Вы врете! Так не бывает! Этого не может быть! – сорвалась она на крик и попыталась вскочить.

Но ноги не слушались. Приказ «сидеть» не был отменен. Упав на пол, она попыталась подползти к этому мерзкому хлыщу, чтобы вцепиться ему в глотку. И пусть потом охрана забьет ее до смерти. Не важно. Главное, доказать ему, что ее воля осталась при ней. С любопытством глядя на ее потуги, мужчина сделал знак охранникам. Один из них, подойдя к ней, негромко скомандовал:

– Встать.

Она поднялась, словно сомнамбула.

– Раздевайся, – прозвучал новый приказ.

Ее руки принялись привычно расстегивать тюремный комбинезон мерзкого оранжевого цвета. Словно со стороны она наблюдала за собственным телом, одновременно пытаясь обрести над ним контроль. От дикого напряжения на висках у нее выступили капельки пота, руки задрожали, а голова начала дико болеть, но тело продолжало раздеваться. Когда простое нижнее белье упало на брошенный комбинезон, тело опустило руки, словно дожидаясь очередного приказа.

– Неплохо, – улыбнулся мужчина, пройдясь по ее фигуре оценивающим взглядом. – На колени.

Подчиняясь его жесту, охранник отступил обратно к двери. Она стояла на коленях посреди кабинета, и слезы медленно скатывались по щекам. Убойная смесь злости, ненависти, унижения и стремления любой ценой отомстить обидчикам, заставляла ее кровь с гулом нестись по жилам, отдаваясь в ушах и застилая взгляд кровавой пеленой. Но тело не слушалось. Вся ее борьба с самой собой не приносила пользы. Наконец, сидевший в кресле мужчина, словно сжалившись, приказал:

– Одевайтесь. И запомните. Никогда вы больше не станете свободной в привычном вам смысле. Отныне вы принадлежите нам.

– Кому вам? Кучке извращенцев? – нашлась она с ответом.

– Людям, от которых зависит ваша жизнь, – ответил он, усмехнувшись.

– Вы называете это жизнью? – мрачно спросила она.

– Я уже сказал. Легкую смерть еще нужно заслужить. Вы слишком долго пользовались мягкостью наших законов и снисходительностью присяжных. Больше этого не будет. Не будет законов и жалостливых присяжных. Не будет ловких адвокатов и глупых придирок к доказательствам вашей вины.

– А что будет? Плети и карцер?

– Нет. Все ваши поступки будут подчинены нашим требованиям и целесообразности для дела. А в плетях нет необходимости. У нас есть более действенные способы для наказания таких, как вы.

– Таких, как я? – насторожилась она. – Значит, нас много?

– Скажем так, вы не одна, – помолчав, ответил мужчина. – К счастью, женщин, совершающих преступления, всегда хватает.

– Вас это радует?

– Нет. Но мне нравится, что существа, подобные вам, не переводятся. Это значительно облегчает мне работу. Нет необходимости беспокоиться о расходном материале.