Проект «Валькирия» - Трофимов Ерофей - Страница 5

Потом, не останавливаясь, он нанес удар локтем в горло, одновременно присаживаясь на корточки и вздергивая руку противника вверх. Раздался тошнотворный хруст и звучный удар чего-то об пол. Кинжал задребезжал, упав на сталепластовый пол бара. Отпустив бандита, Миша выпрямился, одновременно делая шаг в сторону. Пытавшийся напасть на Яна уродец еле слышно сипел на полу, судорожно суча ногами и держась за изуродованную руку. Кричать с разбитым горлом он не мог, а падая, еще и как следует приложился лбом об пол.

Между тем Ян уже вовсю орудовал своей дубиной, внушая законы доброты и терпимости озверевшим от потери добычи бандитам. Шедший следом за ним Миша старательно добивал бандитов, ломая им кости рук и ног. Оставлять за спиной человека, способного ударить в спину, верх глупости. Этот постулат в него вбили еще в учебном центре, когда он только начинал свою службу.

Разбросав нападавших, Ян одним несильным ударом в лоб угомонил не на шутку развоевавшегося шкипера, посадив его на пятую точку и ткнув концом дубины в замерший экипаж, громко сказал:

– В моем баре никаких драк. А вы, выметайтесь отсюда. И чтоб больше я не видел вас в своем баре, – добавил он, повернувшись к бандитам.

– Ты влез не в свое дело, – прохрипел один из них.

– Вы нарушили общее правило. Так что я в своем праве, – прорычал в ответ Ян.

– А с тобой, солдатик, мы еще встретимся, – пригрозил бандит, повернувшись к Мише. На слова Яна он не нашел, что ответить.

– Не в этой жизни, крыса, – зарычал боец, шагнув к противнику.

Бандит стоял, оперевшись плечом о колонну и баюкая сломанную руку. Миша, чуть присев во время шага, ударил от пояса. Основание открытой ладони стремительно впечаталось в кончик носа бандита, подбрасывая его в воздух. На пол упало уже мертвое тело. Не ожидавшие такого ответа бандиты громко охнули. Подошедший к главарю бандит приложил пальцы к его шее и, растерянно оглянувшись на подельников, молча покачал головой.

Замерший над убитым бандитом Михаил вдруг сообразил, что наделал. Еще недавно он был солдатом, и любое его действие оправдывалось или осуждалось только его командованием. А теперь он всего лишь гражданский человек. Один из многих. Один из тех, на кого распространяются законы страны пребывания. А, как известно, законы защищают бандитов от людей, а не людей от бандитов.

Пока он судорожно соображал, что делать, Ян, успевший прийти в себя и лучше ориентировавшийся в местных реалиях, шагнул вперед и, указывая дубинкой на труп, приказал:

– Забирайте эту падаль и проваливайте отсюда. Вы нарушили все договоренности и с этой минуты не можете выходить на общие палубы.

Неожиданно сникшие бандиты безмолвно подхватили тело главаря и скрылись за дверью. Проводив эту странную процессию удивленным взглядом, Миша повернулся к бармену и, растерянно вздохнув, тихо спросил:

– Подтвердишь, что мне угрожали?

– Ты про эту падаль? – презрительно спросил Ян. – Забудь о них. Никто тебе и слова не скажет.

– Вообще-то я только что человека убил, если ты не заметил, – криво усмехнулся Михаил.

– Ты только что мне жизнь спас. А что касается убийства, так ты был в своем праве.

– Как это? – не понял Миша.

– Пошли, – ответил Ян, указывая дубиной в сторону стойки, где все еще стояли их недопитые бокалы с пивом.

Зайдя за стойку, Ян достал пару чистых стаканов и, набулькав в них по приличной порции бренди, вздохнул:

– Будем, приятель.

Миша молча проглотил свою порцию и, отставив стакан, вопросительно взглянул на бармена.

– Еще когда этот узел только начинал развиваться, а портовые крысы только начали здесь появляться, между свободными предпринимателями и этими гражданами был заключен договор.

– Звучит прямо как международный пакт о ненападении, – усмехнулся Миша.

– Знаю. Но все обстоит именно так. Было решено, что крысы не трогают клиентов в заведениях, а владельцы не обращаются к властям и не выступают свидетелями. А главное, ни в коем случае не передают следствию записи камер наблюдения. Сами же владельцы неприкосновенны до тех пор, пока кто-то сам не нарушит договор. Я договора не нарушал. Они поступили против правил, а значит, я имею полное право защищаться.

– Да, но убил-то я?

– А кто сказал, что я не могу нанять для своей защиты человека? – ответил Ян вопросом на вопрос. – Так что забудь о них.

– Хотелось бы верить, что так и будет, – вздохнул Михаил.

– Старина. Ты мне только что жизнь спас. Так что с того момента, как ты согласился прикрыть мне спину, ты стал вышибалой в моем баре. Поверь, даже власти на этом переходе не рискнут спорить со мной.

– Не понял?! – насторожился Миша.

– Они знают, что не могут защитить нас. Знают о существовании этого договора, а наше сообщество далеко не пустой звук. Если все предприниматели перехода закроют свои заведения хотя бы на трое суток, администрация перехода слетит со своих кресел со скоростью атакующего истребителя. А они это сделают.

– Об этом тоже есть договор? – иронично усмехнулся Миша.

– А ты как думаешь? – усмехнулся в ответ Ян, прихлебывая пиво.

Она помнила каждую минуту своей прошлой жизни, но никак не могла понять, почему раньше не умела делать то, что способна сделать сейчас с такой легкостью. Точнее, она помнила все до того момента, когда ее привели в какую-то странную комнату и приковали к кровати. С этой минуты все вспоминалось как в тумане. Ей регулярно что-то кололи. Наркотик? Но почему она раньше никогда не испытывала такого эффекта?

Потом началось что-то вообще непонятное. Вытащив ее из одиночной камеры, где все это происходило, какие-то мутные личности принялись гонять ее на тренажерах и симуляторах. При этом кормили ее словно на убой и постоянно кололи какие-то препараты. От всего этого ее мышцы налились, а фигурой она могла бы поспорить с любой спортсменкой.

Еще через два месяца таких пыток в жесткий режим тренировок ввели новое издевательство.

Ее регулярно приводили в какую-то лабораторию и, усадив в кресло, напяливали на коротко остриженную голову какую-то штуку, вроде шлема. На лицо опускалось непрозрачное забрало, и перед глазами начинали мелькать какие-то картинки. Уже через несколько минут после такого испытания глаза начинали дико болеть, а голова становилась словно чугунная.

Вскоре она заметила, что с сознанием что-то происходит. Всегда дерзкая и решительная, она перестала спорить с инструкторами и начала выполнять все команды, словно автомат. Еще в самом начале всего этого безобразия она то и дело дерзила и бросалась в драку, даже если последствия обещали быть весьма плачевными. Из камеры ее выводили два шкафообразных охранника. Они же постоянно торчали рядом и жестко пресекали любую попытку саботажа.

Бить эта парочка умела. Их пудовые кулаки вышибали из нее дух с ходу, не позволяя даже раз отвести душу и как следует врезать инструктору. Их глумливые усмешки всегда выводили ее из себя. Но после того, как ее начали обрабатывать на гипнофоне, все неприятности резко отошли на второй план. Она много слышала про этот аппарат, но столкнулась с ним впервые. Среди ее знакомых регулярно бродили слухи, что правильно запрограммировав этот агрегат и пробежавшись по белой дорожке, можно получить ощущения, по сравнению с которыми самый яркий оргазм станет легкой щекоткой.

И вот теперь, попав под воздействие этой штуки, она вдруг забыла про все неприятности. Ее вообще перестало что-либо волновать. В мозгу постоянно билась только одна мысль. Выполнить приказ любой ценой. Какой приказ, она не понимала, но то, что очень скоро получит его, не сомневалась. Этот день настал. Охранники, все та же мрачная парочка, вывели ее из камеры и повели куда-то в глубь комплекса.

Оказавшись в незнакомом кабинете, она быстро огляделась на предмет наличия чего-либо, что можно использовать как оружие, и, подчиняясь команде, покорно села на стоявший посреди кабинета стул. Охранники, отойдя к двери, замерли, не шевелясь и как будто не дыша. Прошло довольно много времени, но ничего не менялось. Она уже готова была потребовать, чтобы ее отвели обратно в камеру, когда что-то тихо звякнуло, и прямо перед ней, в стене, открылись двери лифта.