Огненная лилия - Айнгорн Алекс А. - Страница 26
- Предыдущая
- 26/68
- Следующая
Порыв ветра сбросил вниз несколько сухих веток, и когда неожиданно что-то царапнуло ее по щеке, Онор вскочила на ноги, вскрикнув от ужаса. Ее мужество истощилось. Уже добрых два часа она сидела здесь одна. Гнев Волка показался ей более заманчивым, чем пребывание наедине со своими страхами.
Она побежала в сторону поселка, продираясь сквозь кусты. Посреди деревни горел костер, там было светлее, чем в лесу… Волк, как ни старалась она подойти бесшумно, мгновенно повернул голову, и нож сверкнул молнией в его руке. Увидев Онор, он убрал нож.
— Зачем ты пришла? Уходи.
— Волк, я тебе не помешаю, обещаю.
— Тебе не место здесь, бледнолицая скво.
— Считай, что меня здесь нет.
Она присела в сторонке, упрямо сжав губы. Волк помедлил секунду, но смирился с ее присутствием и, не пререкаясь с ней больше, вернулся к своей скорбной работе. Мертвые должны были найти свой последний приют… Онор пробормотала несколько слов христианской молитвы, но что-то остановило ее.
Ей вдруг стало смертельно жаль Волка. У них была одна общая черта. Как никого в целом мире не волновала судьба Онор, так и Волк не имел, казалось, ни одного близкого человека… До глубокой ночи Волк хоронил погибших. Онор не сразу заметила, когда он, отдав последнюю дань несчастным, повернулся к ней. Она вздрогнула, когда он назвал ее имя. Она не спала, но впала в состояние, близкое к трансу.
— Ты слышишь меня? — повторил он.
— Что? — Онор очнулась.
— Пора.
Он выглядел смертельно усталым и бесконечно одиноким.
— Разве мы не останемся здесь на ночь?
Волк посмотрел на нее, как на безумную.
— Здесь?! Тигровая Лилия, вставай, надо идти.
— Тот вигвам практически цел… По-видимому, дошло до Онор, дело было не в вигваме, а просто Волк считал кощунством оставаться здесь дальше. Он гневно схватил ее за руку и увлек за собой.
— Я поняла, отпусти меня, Волк, — взмолилась она. Индеец выпустил ее руку, которую сжал слишком сильно. Онор поспешила следом.
— Куда мы идем?
Он не ответил. Онор всегда раздражало, когда он игнорировал ее вопросы.
— Волк, я хочу знать, куда мы идем.
В ее голове зазвучали требовательные нотки.
— Туда, — Волк указал на вершину холма, освещенную желтоватым лунным светом. Онор застонала.
— Зачем? У меня уже нет сил. Еще и вверх!
— Там мы остановимся до утра, — пообещал он. Утешение было слабым, потому что Онор не преувеличивала. У нее подкашивались ноги. Она переставляла их, зная только, что если отстанет, то останется одна на этой жестокой земле, где целая деревня может исчезнуть, словно и не было никогда. Она не помнила, как дошла до небольшой пещеры, куда привел ее Волк. Ее входа почти не было заметно среди скалистых холмов.
— Заходи и ложись спать, — велел ей Волк. Она послушалась, забралась вглубь пещеры и легла на землю. Но усталость отняла у нее все силы, к ней даже сон не шел. Появился Волк, который на всякий случай осмотрел окрестности. Теперь он сел у самого входа, вытянув ноги и прислонившись спиной к каменному своду. Онор приоткрыла глаза.
— Ты ведь не собираешься охранять нас всю ночь, Волк? — напрямик спросила она.
— Это необходимая предосторожность.
— Не глупи, Волк. На тебе лица нет от усталости. Если нас тут найдут, значит, так тому и быть — и точка. А сейчас надо восстановить силы. И не убеждай меня, что ты железный и совсем не устал, я не поверю.
Он посмотрел на нее со смешанным выражением на лице, но не рассердился.
— Ты права, Лилия, — сказал он, окончательно удивив ее. Онор ожидала возмущения. Волк прилег, передвинувшись вглубь пещеры, и закрыл глаза.
Онор с завистью поглядела на его невозмутимое лицо. Она все никак не могла успокоиться. Волны дрожи пробегали по ее телу, не позволяя расслабиться.
Ей было страшно и одиноко, теперь ей казалось, что она слышит шаги снаружи, а ветерок был как дыхание врага. Как она не успокаивала себя, залитые кровью гуроны из деревни стояли у нее перед глазами.
— Волк! — прошептала она.
— Говори, — тихо отозвался он. Онор не поняла, разбудила она его или он еще не спал.
Онор проявила всю свою смелость, неожиданно попросив:
— Можно я возьму тебя за руку?
Эта детская просьба поставила Волка в тупик. Он не сразу нашелся, что сказать. Наконец, Онор услышала его сдержанный ответ:
— Если это тебе не неприятно…
Он придвинулся ближе к ней, и Онор нащупала во мраке протянутую ей руку. Их пальцы переплелись, и вместе с теплом его руки ей передалась частичка его уверенности. Онор вздохнула. Постепенно ее тело расслабилось.
Ощущение, что она не одна, успокаивало. Она покрепче сжала горячую ладонь и наконец уснула.
Когда она открыла глаза, первое, что она увидела, был веселый солнечный блик на земле, разогнавший ее страхи. Она невольно улыбнулась новому дню и потянулась. Только теперь она выпустила руку Волка, за которую так всю ночь и цеплялась, как утопающий за соломинку. Она впервые проснулась раньше его. «Либо у меня бессонница, либо что-то не так», — решила Онор. Она снова дотронулась до его ладони, она была огненногорячей. Она осторожно коснулась его лба, он мгновенно очнулся, и Онор встретила его цепкий взгляд. Она смущенно улыбнулась.
— Тебя сильно лихорадит.
Он сел и, обнаружив, что солнце уже встало, недовольно поморщился.
— Пустяки, — проворчал он. — Мы потеряли несколько часов. Придется наверстать, Тигровая Лилия. Ты готова?
Она с удовлетворением заметила след усталости на его лице. Ей уж совсем стало казаться, что он сверхчеловек, и ему чужды все чувства, присущие людям — страх, боль, усталость, сомнения. Она почувствовала себя увереннее.
— Ты уверен, что ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, — он пожал плечами, но Онор отметила, что он и сам не торопится подниматься с земли.
— Прекрасно. Ты не возражаешь, если мы посмотрим, как там твоя рука?
Может быть, нужно сменить повязку.
Онор показалось, что он как-то странно смотрит на нее. Так мог бы смотреть человек, который не может понять, кто перед ним, друг ли, враг ли, знакомый или чужой. Он сбросил рубашку. Стараясь ничем не выдать своих чувств, Онор приблизилась, охваченная суеверным ужасом дикаря перед огнем.
В медицине она понимала гораздо меньше, чем ничего. Она увидела, что повязка вся промокла от крови. Содрогаясь, она неверными движениями попыталась развязать узел. Он упорно не поддавался. Волк не произносил ни слова, и молодая женщина, прикусив губу, сама пыталась справиться со своей задачей. Ей удалось снять старую повязку, и она тяжело вздохнула.
— Ужасно.
Волк спокойно покосился на свою руку и утвердительно кивнул. Не похоже это было на заживающую рану. Кожа вокруг была раскалена, кровь сочилась медленно, но непрерывно. Онор нервно сглотнула.
— Пойду-ка я принесу воды.
— Оставайся здесь, — сухо сказал Волк. — Тут опасные места. Оставайся в пещере.
— Не украдут меня за пару минут, — огрызнулась она. — Сама схожу. А то твое упрямство, Волк…
— Что?
— Не доведет тебя до добра, — закончила она. — Глянь хоть на свою руку. Ты назвал это царапиной.
— Так и есть, — проворчал он сердито.
— Вот от таких царапин некоторым порой и ампутируют руки-ноги, — мрачно изрекла Онор. Она направилась к выходу из пещеры, припоминая на ходу, откуда накануне до нее доносилось журчание ручья. Волк окликнул ее, когда она уже была снаружи.
— Видишь сухое дерево прямо перед тобой?
— Ну, вижу.
— Наломай сухих веток и принеси сюда.
— Костер? Разве холодно? Помилуй Бог, жара же адская.
— Надо будет прижечь рану, — тихо ответил он. Ничего не говоря, Онор отправилась искать воду.
Она вернулась с охапкой хвороста в руках. Бросив его посреди пещеры, она села около Волка, предоставив ему разжечь огонь. Сухие сучья затрещали, шипя от прикосновений языков пламени. Стало невыносимо жарко.
Онор старательно промыла воспаленную рану водой. Наконец она подняла глаза. Волк протянул ей нож, накаленный докрасна в огне. Она нерешительно взяла его. Несколько мгновений она боролась с собой, но проиграла сражение. Ее руки позорно дрожали. Волк молча ждал, не торопя ее. Она колебалась, и в конце-концов у нее вырвалось жалобное восклицание:
- Предыдущая
- 26/68
- Следующая
