Электрик. Книга 2 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 8

Повозка с крестьянином уже встала в полусотне метров от меня, тот пытается ругаться за явное хулиганство, но разглядев поднятые с земли арбалеты, срочно начинает ее разворачивать обратно.

Понял, что здесь не простое хулиганство творится, а самое такое изощренное, с душегубством непременным.

Что разбойники устроили засаду на кого-то.

Ага, четверо разбойников на целый десяток настоящих дружинников с парой лесных охотников!

Со стороны так явно самоубийственная идея, иначе и не скажешь.

Самый хитрые всадники из погони, собирающиеся уйти из-под обстрела и объехать засаду сзади, выскакивают на меня из-за поворота и тут же нехотя стопорятся. Но по инерции подъезжают к лежащему стволу, вертят головами, ища место, где его объехать. Не получится объехать, так спрыгнут с лошадей и начнут карабкаться по склону, заходя со спины к нашим.

Тут я просовываю руку с арбалетом под одной веткой и стреляю в упор в бедро первого воина. У него до пояса спускается кольчуга, довольно крепкая на вид, а я не хочу рисковать, поэтому сразу добавляю ему по сознанию, чтобы упал там, где сидит сейчас на лошади и под ногами вообще не мешался.

Второй воин, крепкий бородатый мужик сурового вида в стандартном местном шлеме в виде плоской миски, замечает меня, соскакивает стремительно с лошади, умело размахивая мечом. Уже и шлемы надели вояки, явно рассчитывают нас вскоре догнать, а на самом деле еще на целый час пути отставали. Мы тоже катимся споро и, если бы не встали на отдых или обед в ближайшее время, то хрен бы они нас сегодня догнали.

Воин ловко проныривает под стволом и тут оказывается лицом к лицу со мной. Только я уже поднял второй арбалет и безжалостно стреляю ему в мужественное лицо. Потом не смотрю, куда я там точно попал, а тоже добавляю ему по сознанию.

Все, путь свободен, я вслушиваюсь в дружный рев атакующих стражников, крики боли и частый перестук тетивы.

Натягиваю на всякий случай арбалет одним движением, подхватываю копье, ныряю под стволом и бегу на выручку к своим. За поворотом я вижу прикрывающихся за шеями лошадей еще троих всадников, одна лошадь раскинулась поперек дороги, немилосердно прижав своего наездника к каменному склону. Он что-то жалобно стонет, но мне не до него сейчас, я проскакиваю мимо лежащей лошади и сбиваю выстрелом в грудь одного из воинов, так же ментально добавляю ему по голове, бросаю на склон арбалет и теперь остаюсь вооружен только копьем.

У противников нет возможности для разгона, но и я не великий мастер на копье, первые пару уроков только недавно получил.

Сверху доносится жалобный вскрик Фиалы, я тут же немедленно стервенею, вырубаю второго воина, за ним третьего ударами по сознанию, не занимаясь больше сокрытием своего умения, не до этого мне сейчас уже.

Слышу, что сверху бьет один лук, а вот с дороги дальше часто стучат тетивы уже двоих луков.

— Кто это там такой стрелок нашелся?

Перепрыгиваю несколько убитых и раненых стражников, потом по краю дороги, запрыгивая постоянно наверх, обегаю столпившихся здесь лошадей без всадников и вижу, наконец, все тех же двух охотников. Они все еще целы и невредимы, хотя, нет, у одного уже торчит стрела в бедре.

Они разошлись в стороны по дороге и часто стреляют наверх холма по кому-то из наших.

Вот так, пожалел вчера этих гадов, лучницы не стали их сразу выбивать, сосредоточившись на настоящих воинах, а они реально засыпают моих людей стрелами, подонки!

Я рычу диким голосом и бегу к ним, размахивая копьем, один из охотников, ближний ко мне, начинает выцеливать мое лицо, которое я прикрываю рукавом кольчуги и потом рукой с копьем. Явно, что стрелы у него не для того, чтобы пробивать кольчуги. Подпускает меня на самом деле очень хладнокровно метров на пять, пытаясь точно прицелиться в щель между руками и с этого расстояния сам жестко получает по сознанию, выпуская натянутую стрелу вбок от меня и безвольно валясь на дорогу.

Второй, еще не разобравшись, что у нас случилось, тут же перестает целиться куда-то выше и переводит только что наложенную на тетиву стрелу на меня, так же пытаясь выцеливать до верного. Но ему самому сверху сразу прилетает ответная меткая стрела и пробивает лицо. Стрелок валится, как подкошенный, а я слышу сверху крик Кситы, снова ее непередаваемым голосом:

— Андер, Фиалу подстрелили! И Терека тоже!

Черт, схватка пошла совсем не по нашим правилам, это все очень плохо! С ранеными все плохо получилось! А то уже и с убитыми! Знал бы, как все сегодня пойдет, убил бы вчера безжалостно мужиков!

Я смотрю по сторонам, активно больше никто не противодействует, но это ненадолго и взлетаю на холм, огибая каменные глыбы.

Терек сидит на земле, сильно кривясь от боли, болт вошел ему в плечо, так под углом снизу вверх пробил кольчугу, хвостовик торчит.

— Как ты? — бросаюсь к нему.

— Насквозь пробил, из плеча острие вышло, — сдавленным от боли голосом говорит он.

Понятно, что выталкивать болт надо дальше, не обратно же его тащить, только кольчуга сейчас здорово мешает. Придется ее сильным ударом пробивать, снова нужен тяжелый топор.

Ксита около Фиалы в ужасе прижимает руки к груди и у меня самого все холодеет внутри. Стрела охотников пробила ей шею и вышла сзади. Девушка с круглыми глазами смотрит на оперение, торчащее у нее перед лицом.

— Ну, тут попроще, только оперение нужно отрубить! Спирта жалко нет, нечем стрелу протереть. И так, понятно, что заражение будет, но лишнего бы обеззаразить не помешало, — бормочу я сам себе. — А, бутылек же с ним остался в моем мешке!

Я быстро убегаю к повозке, где сразу же нащупываю оставшийся у меня с Земли бутылек из темного стекла.

Потом отвешиваю приходящим в себе дружинникам и остальным раненым еще по разу по головам МЕНТАЛЬНОЙ СИЛОЙ, чтобы лежали спокойно и дальше не выеживались. Пришло вам время покинуть этот белый свет, и никто не поможет теперь. Догнали нас на свою голову, ретивые наши загонщики, так что не взыщите от полученной взаимности.

Поднимаюсь обратно и внимательно рассматриваю рану Фиалы.

Кровь течет и спереди, и сзади, но пока не очень обильно, наконечник тонкий и сама стрела такая же, явно, что охотничья на какую-то птицу или некрупного зверя. Поднимаю девушку и подвожу к ближнему дереву, осторожно поворачиваю ее так, чтобы оперение легло на ствол.

— Терпи, милая! — резким ударом ножа перерубаю стрелу.

Потом сажаю Фиалу на камень, милосердно глажу ее сознание, протираю подолом своей рубахи, намоченной спиртом из бутылька, торчащий конец древка и резко пропихиваю его через шею. Девушка теряет сознание, но стрела уже извлечена, и я передаю ее в руки сестре.

— Перевяжи ей шею! Я спущусь вниз за топором и займусь Тереком!

Да, время поджимает, нужно еще освободить наемника от болта и разместить их обоих на подводе. Пока я добегаю до брошенного там же топора, но первым дело сначала добиваю раненого в лицо воина, принимая его посмертную энергию. У него ее очень много, изрядно сильный оказался мужик и народу перебил много, наверно, что старший здесь, в этом отряде.

Так что целую минуту стою над ним и еще столько же над вторым воином, получая солидное такое по ощущениям удовольствие помимо самой новой силы.

Скоро мне понадобится много-много своей ЭНЕРГИИ, поэтому придется собрать ее со всех еще живых воинов. Это дело обязательное сейчас. Обязательно собрать, ведь сколько ее уйдет на лечение Терека и Фиалы, я точно не знаю.

— Андер, я перевязала! — слышу я крик Кситы.

Понятно, я принимаю энергию еще с одного воина, добиваю прижатого лошадью и пораженно глядящего на мои действия дружинника и с него тоже забираю энергию. А то он скоро совсем кони двинет без малейшего толка для меня и нашего дела. Или орать чего лишнего начнет про проклятого колдуна.

— Андер, ты где? — как-то совсем испуганно голосит лучница, не понимая, где я там так долго пропадаю.

Тихо внизу совсем, а она меня не видит и не слышит, поэтому не понимает, где я нахожусь.