Гремучий коктейль – 3 - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 4

– Подожди, милая! – схватилась мать за тонкие пальцы дочери, – Ты в самом деле веришь… в…

– Дорогая, наша дочь и… зять совершенно правы, – нанес женщине в спину удар собственный муж, – Мне приходило письмо с выражением высочайшего неудовольствия. В нем его величество интересовались пределами нашей… щепетильности. Как от своего лица, так и от лица принца, на которого было произведено покушение.

– Дорогой! – супруга, не стесняясь меня, встала, а затем, подойдя к креслу, на котором восседал её муж, устроилась у него на коленях, принявшись тихо и очень красиво рыдать хозяину дома в плечо.

Неловкое молчание? Не любим, но умеем и практикуем. Разумеется, всё это не так мрачно, как может показаться. Да, я со всем родом Терновых нахожусь в интересной позиции с защемленными яйцами, вон, даже у Михаила на битом лице начинает появляться понимание, что их новое княжество – это одна большая ловушка. Но не смертельная. Разыгранный императором гамбит идеален, но глубину и ширину этой кроличьей норы еще можно определить. Вряд ли она смертельна… если не быть упертыми баранами.

– Стряпчий прибыл, хозяин, – донеслось из-за моей спины знакомым жутким баритоном Анны Эбигейловны Розеншварц, – Вести его сюда?

– Да, Аннушка, пожалуйста, – кивнул боярин, начав тормошить жену. Та, скомкано извинившись передо мной, поспешно вышла из библиотеки. Через пять минут горничная ввела к нам испуганно оглядывающегося господина с большим кожаным портфелем, усыпанным заклепками. Стряпчий императорского дворца.

Настала моя очередь удивлять и поражать окружающих. После того, как господин с поклоном мне вручил княжеский перстень и сопутствующие документы, мы принялись заполнять доверенности, как на присутствующую здесь княгиню, так и…

– Вы уверены, ваше сиятельство? – дрогнувшим голосом осведомился стряпчий, извлекая из портфеля «младшие» кольца и еще бумаги, – Полная служилая доверенность с продлением до вашего уведомления?

– И «княжье слово» супруге, – кивнул я, фактически самоустраняясь от любой власти в своем владении, – Вы всё правильно расслышали. Заодно и завещания напишем.

– Всенепременно, ваша светлость, всенепременно…

Физиономия Михаила, внезапно обнаружившего себя не просто сыном и наследником боярина, но и княжеским, пришла в тот самый устраивающий меня вид, начав гармонично сочетаться с опухшим ухом.

«Облекаю боярина Тернова Игоря Юрьевича своим полным доверием в делах государственных и иных, связанных со столом княжеским Дайхард всемилостивым императором Руси Петром Третьим нареченным…», – вывел я судьбоносные буквы, скрепляя документ подписью и печатью перстня. Жесть? Мягко говоря. Мы с отцом Кристины буквально вверяли друг другу если не всё, то где-то близко. Служилая доверенность полностью выводила боярина из моего подчинения, пока я работаю ревнителем. Теперь властью в княжестве был именно он, а на случай представительских нужд у бывшей Терновой, княгини Дайхард, была «княжья рука», полный карт-бланш на любые конечные решения, которые были бы не по плечу доверителю.

Зачем я это делаю, как спросила Фелиция этой ночью? Ну, тут всё просто. Буцефал не вынесет двоих. Мы с Кристиной, по приезду в Санкт-Петербург, сдаем последние экзамены, переходя на заочное обучение, и сразу же поступаем под командование одного из городских ревнителей, работающему, в основном, на Тайный Приказ. Там нас уже ждёт срочное задание. То есть, я банально не имею никакой возможности найти своего управляющего, либо оставить жену, либо как-то вникнуть в дела княжества. Мне бы такого в любом случае не позволили, но Петр Третий, как видно, совсем не любит случайностей. Императору нужно, чтобы каждый из нас выполнял строго ту роль, которую он ему определил.

Именно поэтому я и сделал единственное, что было в моих силах – назначил Михаила своим прямым и единственным наследником. Подобное решение может быть отменено, но только если Кристинушка когда-нибудь закряхтит, раскинув ноги, да и выдавит из себя моего сына или дочь, но на это шансы, мягко говоря, слабые. Тут вопрос даже не в том, что я и она друг друга терпеть не можем или что-то такое, просто обоих поставили раком перед фактом, а от такого мало кто будет пищать от восторга?

Вот-вот. Кроме того, изящество форм Кристины свет Батьковны мне напоминает Пиату. Я, конечно, не против побиться об скалы, но решительно протестую против перспективы сесть на эти скалы днищем… навсегда. А так и получится, если консумировать брак. В смысле потрахаться, перепихнуться, возлечь на ложе, отдать супружеский долг, вдуть, покувыркаться и так далее, тому подобное. Моя подруга и соседка не из тех женщин, которые потерпят измены в… полностью заключенном браке. А вот в таком подобии как у нас – будет. Еще как будет. Мы это уже обсудили.

Между мной и Кристиной Дайхард заключена незамысловатая сделка. Есть я, а есть Терновы. Судьба крепко-накрепко нас связала, но целоваться в десны мы с такой подачи вовсе не должны. Всё, что должно принадлежать Терновым, то есть княжество и сама Кристина – так и будет им принадлежать, а всё, принадлежащее мне – навсегда останется лишь моим. Не похоже на историю о любви, правда же?

Вот и ладушки.

Стряпчий, оформив и заверив все документы, откланялся и убыл, также опасливо косясь на горничную, как и раньше. В библиотеку, как будто дожидавшись этого самого момента, зашла успокоившаяся Елена Аркадьевна, чью уже ушедшую волнительность выдавало лишь совсем уж бледное лицо.

– Признаться, я не ожидал такого финала, – вздохнув, поведал Игорь Юрьевич.

– Я тоже, – подал голос Михаил, – Кейн… я еще раз прошу прощения. Неверно оценил происходящее.

– Мы в сложной и непонятной ситуации, – подал голос я, – И перед вами, и передо мной с Кристиной встанут задачи, которые нужно будет решить…

– А еще он будет меня учить, – подала голос моя благоверная, – Плохому.

– Чтооо? – ожил Тимур, успев даже раньше Михаила, которому определенно жаждалось реабилитироваться перед самим собой. Маман тоже ахнула, прижимая пальцы к губам. Отец семейства нахмурился. Я тоже.

Это было не по плану.

– Кейн, – слегка запнувшись, проговорила бывшая Тернова, – Он, Миша, не просто случайный студент, которого нам… нет-нет, именно нам! …подсунули. Дали. Он очень сильный ревнитель с очень сильным гримуаром. Я почти уверена, что его книга стоит дороже нашего нового княжества. Но даже не в этом дело…

– Кристина, – вырвалось у меня вместе с укоризненным взглядом.

– Нет, – качнула она головой, заставляя свои огромные косы двигаться змеями, – Мы семья. Мы всегда всё обсуждаем вместе.

– Как знаешь, – пробурчал я, которому совершенно не понравилось внезапно изменившееся выражение лица у Елены Аркадьевны, начавшей на меня коситься еще ласковее, чем раньше.

– Я… мы считаем, что его величество, соединяя нас узами брака, желает, чтобы я…, – Кристина замялась еще сильнее, но затем, сжав кулачки, выдохнула, – Он точно хочет, чтобы Кейн подал пример! Мне! Вам! Всем!

– Пример? – брови у мужчин рода вздёрнулись одинаково и как по команде, а затем Игорь Юрьевич Тернов обратился напрямую ко мне, – Кейн, пример… в чем?

«В том, кем вас всегда считали. Кем вас, Терновых, владельцев гримуаров Короля Терний, видели. И сейчас, выдавая одной рукой императорскую награду, держат во второй императорскую же кару. Потому что терпение никогда не относилось к числу добродетелей у монархов»

– В том, каким должен быть убийца на службе императора, – сказал я вслух слова, слышанные мной как-то раз в императорском кабинете, – Мститель, палач, гончая. Страх и ужас, стоящий у трона. За троном. Всегда наготове, всегда в радости доставить неудовольствие императора. Не «чумной волк» Парадин, бандит и интриган, гвардеец-драчун, а кто-то… лучший. Кто-то, кто не будет портить вид этого самого трона. Кто-то, кого не будут просто опасаться, а будут изнывать от ужаса при одной мысли о нем. Я, конечно, не такой человек, но еще учусь. И да, уважаемые господа Терновы. Даже если я займу это место, даже если у меня и у Кристины всё получится, то знайте – мы будем греть его вам и вашим детям.