Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП) - Кова Элис - Страница 19

— Я приютила, когда она попросила, — отрывисто говорю я, поплотнее натягивая на себя плащ.

Он глубоко вдыхает и выдыхает со змеиной улыбкой.

— Знаешь, это было недоразумение. Ты думала, что Авроре нужна помощь. — Так и было, мне хочется закричать. Но я держу рот на замке. — Ты присмотрел за ней, и теперь она благополучно вернулась ко мне. Сегодня я чувствую себя щедрым. Думаю, тебе лучше вернуться в свой лес, маленькая ведьма. Спасибо, что позволили мне охотиться на нее, Эвандер, Бардульф. Но я не желаю этого. Вы можете вернуть ее.

— Мой господин, это еще не все, — вмешивается Бардульф.

— Это может подождать. — Конри отмахивается от Бардульфа, как будто этот внушительный мужчина — не более чем досадная помеха. — Аврора, кольцо. Сейчас же.

Ее глаза обращены ко мне, и я не могу игнорировать страх, наполняющий их. В горле перехватывает, и я дважды сглатываю. Я стараюсь стоять чуть выше, пока Конри следит за ее взглядом. Я не собираюсь съеживаться, метафорически поджав хвост.

— Ты. — Волчий Король сокращает расстояние. Так близко я могу разглядеть черную полосу, окаймляющую его серебристые глаза. Он двигается быстрее, чем я успеваю среагировать, и его рука пролетает под моим подбородком. Его пальцы крепко сжимают мое лицо по обе стороны, заставляя меня поднять на него глаза. — Не испытывай мое терпение, ведьма. Я могу быть щедрым, но не без ограничений. Если кольцо у тебя, отдай его мне сейчас, и я позволю тебе вернуться домой со всей твоей плотью.

— Я уничтожила кольцо, — громко заявляет Аврора. Два лыкина, все еще пребывающие в волчьей форме, отшатываются назад. Бардульф стыдливо отводит взгляд. Выражение лица Эвандера невозможно прочесть. Хотя оно полностью и безраздельно сосредоточено на мне.

Пальцы Конри ослабевают, но он не отпускает меня.

— Ты… что? Аврора, кажется, я тебя не расслышал.

— Я уничтожила его, — прямо говорит она. — Я пошла в рощу одного из великих саженцев красного дерева — одного из тех, что соединяются с троном красного дерева и ведут к Дереву Жизни сирен, где обитает богиня жизни. Я умоляла ее вернуть мне силу и освободить меня.

Король-Волк отпускает меня, кружится и в мгновение ока оказывается на Авроре. Он хватает ее за плечи, трясет и рычит:

— Ты посмела отказаться от своей клятвы?

Аврора игнорирует упоминание о клятве и говорит:

— Я разбила кольцо о древесину красного дерева, но силы ко мне не вернулись. Сомневаюсь, что они вернутся, пока я нахожусь в этой форме — слишком много древней магии для одного смертного тела; только старый бог мог бы восстановить ее должным образом. Поэтому магия нашла новый дом.

— Моя магия, моя сущность теперь живет в ней, Конри. Так что позаботься о том, чтобы не оторвать ее плоть от костей. Живая и здоровая она гораздо ценнее для нас обоих.

Король пошатывается. Он переводит взгляд с одного человека на другого, словно ища у кого-то ответа. Выражение лица меняется от шока до ярости и оцепенения. Наконец его взгляд останавливается на мне с эмоциями, которые я не могу понять.

Ветер шелестит в травах. Этот тихий одинокий ветерок напоминает мне о том, насколько я одинок в этом странном новом мире.

— Эвандер, отведи Аврору в палатку и свяжи ее. Проследи, чтобы она больше не сбежала. — Повинуясь приказу, Эвандер снимает с плеч сумку и палаточные мешки. Один из волков подходит и берет их, зажав лямки между зубами.

Аврора делает шаг назад.

— Нет, я, Конри, пожалуйста…

Эвандер хватает Аврору и перекидывает ее через свое широкое плечо. Она брыкается и кричит. У меня сводит живот.

— Не надо. Пожалуйста. Конри, я не убегу, — умоляет она. — Я клянусь в этом, поэтому, пожалуйста, не связывай меня.

Конри не поворачивается — его глаза устремлены на меня.

— Бардульф, отведи ведьму в мой шатер, свяжи и ее, а потом созови моих генералов, чтобы мы решили, что с ней делать.

Глава 10

Если я не перестану вышагивать, на подошвах моих ботинок появятся дыры. Но эта нервная энергия неумолима и невыносима, и не похоже, что у меня есть что-то еще, что я могу сделать для ее снятия.

Как и было велено, Бардульф отвел меня в шатер Волчьего Короля и связал мне запястья. Затем он привязал меня к центральному столбу палатки. Я могу крутиться вокруг него, наматывая веревку так туго, как только позволяют мои нервы. Но даже когда веревка ослабевает, я не могу ни до чего дотянуться.

Злоба Конри может сравниться с его сообразительностью. Он догадался попросить Бардульфа снять с меня плащ и отложить его на кровать — вне пределов моей досягаемости, но достаточно близко, чтобы насмехаться надо мной. Я осталась в простой льняной рубашке. Свободно сидящая и доходящая до верхней части бедра. Она почти закрывает прорехи в штанах от когтей Бардульфа. Одежда все еще заляпана кровью. Я понимаю, что мои волосы, скорее всего, тоже в беспорядке. Грязь налипла у корней там, где я размазывала ее по лицу, пытаясь скрыть свой запах, когда впервые пыталась спасти Аврору.

Ну и вид у меня, наверное.

Не то чтобы я заботилась о внешности вообще. То, что меня считают в лучшем случае чудаком, а в худшем — уродом, приучило меня не задумываться о мыслях окружающих. А рядом с этими лыкинами меня это волнует еще меньше. Все, что для меня важно, — это забрать плащ, припасы, Аврору, а потом убраться отсюда как можно дальше.

Если бы эти узлы не были так чертовски туго затянуты, старые боги, Бардульф, ты их чем-то заклеил?

Я пробовала все, что только можно было придумать, чтобы освободиться от веревок и не сломать запястья. Легла на брезент⁸, сняла ботинок и попыталась зацепиться пальцами ног за плащ. Не вышло. Тогда я снова начал ходить туда-сюда.

Я несколько раз осмотрела все, что здесь было, в поисках того, что можно использовать как оружие против меня. Или что я могла бы использовать как оружие против них. Ничто не выделялось. Хотя, учитывая, что у этих тварей клыки могут быть больше моих пальцев, а когти — размером с ладонь, не знаю, что мне даст отсутствие оружия. И не то чтобы у меня была какая-то реальная практика ведения боя. Моя сила — в магии, и вызов этих сил зависит от того, получу ли я свой плащ.

Опустившись на землю, я вздыхаю и смотрю на тяжелое полотно палатки. Здесь тускло, даже при дневном свете. Мой взгляд падает на одну из свечей на одиноком столике возле кровати, незажженную, в своем держателе.

Идея поражает меня как молния. Я лезу в карман и достаю крошечные осколки кирпича и глиняного горшка. Не все мои духовные связи были вшиты в плащ. Как же я раньше об этом не подумала?

Вернув осколок горшка в карман, я беру в руки кусочек кирпича и шепчу:

— Фолост? — Ничего. Я встаю, подхожу к свече так близко, как только могу, и сосредоточенно смотрю на нее, желая, чтобы она загорелась. — Фолост, пожалуйста, если ты можешь…

Свеча вспыхивает. В маленьком мерцании едва различимы два крошечных глаза.

— Фолост! — Я говорю тише, надеясь, что он меня услышит. — Не мог бы ты найти Аврору и сказать мне, все ли с ней хорошо?

Одно мигание. Я не могу понять, то ли свеча слишком мала, чтобы он мог говорить, то ли он просто не решается рисковать и показать свое присутствие кому-то еще. В любом случае, когда свеча гаснет сама, я принимаю это как добрый знак. Он собирается найти ее. В каждой палатке должна быть свеча или фонарь — что-то, на что он может ориентироваться. И он сможет общаться с ней без слов, я видела, как они делали это в первую ночь.

В ожидании я не могу удержаться от того, чтобы снова не начать ходить кругами. Кажется, что прошла целая вечность, но это всего лишь мгновение. Я тороплюсь, когда свеча снова загорается.

— Она… — начинаю я свой вопрос и замолкаю.

Одно мигание.

Я вздыхаю с облегчением. Снаружи палатки не вижу никаких теней. Все это время я слышала движение и отдаленные разговоры, но ничего слишком близкого.