Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП) - Кова Элис - Страница 18

Чернильная чернота шерсти Эвандера напоминает полуночное небо в безлунную ночь — того же цвета, что и дикие спутанные человеческие волосы. В отличие от шкуры Бардульфа, на ее темном просторе нет ни единой серой полоски. Я провожу руками по блестящему меху, смутно осознавая, что Эвандер все еще пристально наблюдает за мной.

Когда я наконец-то дотрагиваюсь до него, чувствую, как его мягкая шёрстка приятно щекочет мне ладони. Под ней проступают твердые, неподатливые мышцы. Его ребра расширяются при глубоком вдохе. По какой-то причине улыбка растягивается в уголках моих губ.

— Все хорошо? — Аврора уже сидит на спине Бардульфа, сидя верхом.

— Да, прости. — Когда Эвандер опускается на землю, я хватаюсь за мех и неуклюже подтягиваюсь, в итоге оказываясь на животе. Одна нога не дотягивается Я извиваюсь, пока она не принимает нужное положение, и тоже оказываюсь верхом. Если я причиняю Эвандеру боль, дергая его за шерсть, чтобы занять нужную позицию, он никак этого не показывает.

— Ты привыкнешь, — хихикнув, говорит Аврора.

— У меня не так много опыта езды на чем-либо. — Я покачиваю бедрами, пытаясь устроиться поудобнее. Странно чувствовать под собой живое, дышащее существо. А под ним — нет… Теперь у меня горят щеки.

К счастью, Эвандер спасает меня от меня самой, когда он подается вперед, и все, что я могу сделать, — это держаться изо всех сил.

Мои бедра движутся в одном направлении, а туловище — в противоположном. Мне кажется, что я обладаю грацией рыбы, которую съела на завтрак после того, как ее вытащили на берег. Когда я слишком сильно стараюсь наклониться вперед, то обнаруживаю, что меня больше клонит в сторону. Если отклониться слишком далеко назад, я постоянно теряю равновесие.

Мир как в тумане, пока я пытаюсь найти правильное сочетание: держаться достаточно крепко, чтобы не потерять хватку, и в то же время достаточно свободно, чтобы двигаться вместе с Эвандером. Когда первоначальная паника от того, что меня отшвырнули, проходит, я начинаю обращать внимание на пульсацию его мышц. На силу, проходящую через его крепкое тело. Как каждое движение выдает его следующее движение.

Мои пальцы погружаются в мех на его шее. Он грубый и густой, и мне есть за что ухватиться. Я начинаю двигать бедрами в такт его движениям. Одна передняя нога перед другой, задние ноги вытягиваются почти галопом, задние поднимаются и опускаются, одно бедро вперед, затем другое.

Это что-то среднее между бегом и прыжком. Каждый шаг — это полупрыжок, толчок и рывок. Каждый мускул толкает, чтобы придать импульс движению вперед.

Высокая трава на просторных равнинах превращается в волнистое изумрудное море. Когда я постепенно привыкаю к езде на волчьей спине, мои чувства уже не заняты тем, чтобы удержаться, и я могу наслаждаться захватывающей дух красотой этой новой земли. Горизонт простирается бескрайне, бледно-голубой рассвет безмятежно гармонирует с зелеными и желтыми полосами, проносящимися мимо. Обширная панорама делает меня маленьким. С каждым ударом сердца я поглощаюсь нетронутым и туманным пейзажем.

Улыбка появляется на моих губах. Ветер хлещет мои ржавые волосы по лицу, вырывая их из толстой косы, в которую я заплела их вчера утром. Рассвет уже наступил, солнце пробивает далекий, неподвижный горизонт позади нас и заливает все коротким, но сладковато-медовым сиянием. Даже когда солнце поднимается, оно не прогоняет утренний туман.

Я разжимаю один кулак и сжимаю другой. Подтянув ноги, чтобы устоять на ногах, я наклоняюсь вбок и тянусь к травам, которые достаточно высоки, чтобы достать Эвандеру до живота. Если бы я стояла, они были бы мне почти до пояса. Травинки путаются в моих пальцах, целуя ладонь. Магия поднимается по рукам.

— Духи полей? — спрашиваю я. Трава сжимается, и я хватаю только воздух. — Трава?

Весь луг вдруг расходится от нас кольцами, как камень, брошенный в тихий пруд. Внезапно травинки снова проникают сквозь мои пальцы.

— Значит, травы!

— Ты заводишь друзей? — спрашивает Аврора.

— Может быть? Если они захотят стать моими друзьями?

Еще одна рябь — мой ответ.

— Приятно познакомиться…

— Фара! — Аврора отвечает за травы. — Их зовут Фара.

— Рада познакомиться с вами, Фара!

Как по команде, тропинка впереди выравнивается. Больше растительность не бьет по мордам волков. Напротив, травы и полевые цветы сплетаются в ковер, расстилающийся перед нами.

— Ты им нравишься. — Аврора улыбается в мою сторону, но улыбка не достигает ее глаз.

Удивление, которое я испытывала, сменяется чувством вины. Это не восторг для нее. Это не исследование нового смелого мира магии — такого, который существовал только в сказках.

Это возвращение в свою тюрьму. Это место боли. Единственное место, куда она хотела попасть, только не туда.

Я спасу тебя, снова клянусь я.

Словно услышав меня, глаза Авроры снова встречаются с моими. Они слегка расширяются. Я слегка киваю.

Проходит полдня, прежде чем я вижу вдали что-то, напоминающее цивилизацию. Большие шестигранные палатки, возвышающиеся на вершинах, с маленькими флагами, развевающимися на ветру. Их окружают палатки поменьше, всех форм и размеров — как те, с которыми путешествуют Эвандер и Бардульф, так и большие, с навесами, которые простираются перед ними. По бокам каждого из них тянутся три багровые полосы.

Не успеваем мы подойти слишком близко, как из палатки выбегают три волка. Один из них такой же черный, как Эвандер. Другой — белый, с серебристыми вкраплениями. Но тот, что в центре, самый крупный. У него слишком знакомые свирепые глаза, которые заставляют дневное тепло улетучиться, как только его взгляд падает на меня.

Тот, что в центре, возглавляет атаку. Он прыгает вперед и приземляется как человек. Эвандер и Бардульф тоже начинают замедляться, и, когда мир перестает быть размытым, я могу различить его черты.

Это красивый мужчина со слегка загорелой кожей. Высокий. С длинными темно-каштановыми волосами, собранными в пучок на затылке. Как и Бардульф с Эвандером, он не носит рубашки. Его кожу украшает замысловатая татуировка в виде волчьей лапы в центре груди. Вокруг его брови — циркуль из клыков, сплетенных из серебра. Это колючий венец, который придает беспокойство всему его облику.

Эвандер и Бардульф останавливаются. Аврора сползает вниз, и я следую ее примеру. К счастью, Эвандер не сразу возвращается в человеческий облик. Кости моих ног словно превратились в желе, и я полагаюсь на его силу, чтобы удержаться в вертикальном положении. Как только я отпускаю его, лыкин делает шаг и сбрасывает с себя облика.

— Аврора, какое счастье видеть тебя! — Конри, Король Волков, как я могу предположить, идет к ней. Он хватает ее за локти и целует в обе щеки, словно вернувшийся давно потерянный друг.

Аврора не отвечает на это движение. Более того, она застыла на месте. Она оцепенело смотрит прямо сквозь Волчьего Короля.

— Ты даже не представляешь, как сильно ты меня встревожила, когда ушла вот так. — Он обхватывает ее за плечи и подталкивает к одному из двух волков, бежавших рядом с ним. — А теперь пойдем, искупаем тебя и оденем как следует.

Аврора уперлась каблуками.

— Я никуда не пойду без Фаэлин.

— Фаэлин… — Его внимание переключается на меня. Но рука Конри по-прежнему по-хозяйски обхватывает плечи Авроры. — Да, я собирался спросить, почему два моих лучших рыцаря сочли разумным привести в наши земли человека.

— Не совсем человека, а ведьму, — осмеливаюсь поправить я его.

— А, тогда нам не нужно беспокоиться о том, что увядание лишит тебя жизни, поскольку твое тело уже привыкло к магии этого мира и связано с ней. Хорошо. — Судя по тому, как он говорит, я не думаю, что он действительно верит в то, что это хорошо. Это выглядит так, как будто он вообще не заботится обо мне. Что, как ни странно, может быть предпочтительнее. Но чем дольше он смотрит на меня, тем спокойнее становится. Понимание озаряет его выражение. — Ты — та ведьма в лесу той ночью… да, я знаю этот плащ. Это ты забрала мою Аврору.