Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Советский Всеволод - Страница 38

Конечно, они были еще в моральном отходнякепосле двух внезапных смертей в их коллективе: Афонина и Соломатина. Пока мы с Агнелинойбрали и проверяли пробы, они сбились в кружок, что-то горячо обсуждали — ну а что они могли обсуждать?.. Конечно, жуткие события последних дней. Глядя на них, я чувствовал, что и меня подмывает пуститься в размышления, но приходилось себя сдерживать.

— Ну, все нормально, — подытожила лаборант, завершив последнюю пробу. — Эй, кочегары! — крикнула она сливщикам. — Все, можете качать. Подключайтесь!

И обратилась ко мне:

— Поможешь мне ящик до лаборатории дотащить?

— Вопросов нет! — охотно подхватился я.

Перспектива поближе познакомиться с молодой симпатичной женщиной — чем плохо?..

Но работяги тут же загоготали:

— Борька! Ты смотри, Палыч увидит, он тебя на дуэль вызовет! На мензурках!

И общий хохот.

— Вот бездельники, — беззлобно сказала Ангелина.

— Это они про кого? — слегка прикинулся простачком я.

— Да про Климовских, про кого же, — усмехнулась она. — А ты прямо и не понял? Не маленький же.

Я тоже понимающе улыбнулся:

— Ну вы же не обращаете внимания на эти сплетни?

— Конечно, — она пожала плечами. — И не только на эти. Мне вообще плевать, кто там что говорит обо мне. Я себе цену знаю.

Это прозвучало у нее без всякого бахвальства-хвастовства. Сдержанно, спокойно. То есть человек реально оценивает себя, со всеми плюсами и минусами — так надо понимать.

— Взрослое заявление, — сказал я.

— Надеюсь. Юность кончилась, туда ей и дорога.

Я бросил на нее незаметный взгляд. Сколько ей лет?.. Спросить, конечно, не спросишь, но… Думаю, двадцать пять плюс-минус. Да, очень миловидная молодая женщина. Из тех, чье неброское обаяние сильнее красоты. И проявляется не сразу, не с первого взгляда. С такой особой нужно пройтись, поговорить, очароваться мелодикой ее голоса, изящной походкой, услышать неглупые мысли… и тогда на нее взглянешь иначе. Я вдруг не без иронии сообразил, что лишь сейчас залюбовался ее легкими, элегантными движениями. Летящая походка — вот это как раз про нее, причем это без всяких тренингов, это дано от природы — врожденное изящество, когда осанка, походка, любой жест человека это как бы естественное продолжение невидимых потоков биосферы. Когда человек встроен в пространство, каждое его движение это видимый рисунок энергий нашей планеты… ну вот как-то так.

— Вы не очень жалуете вашу юность?

— Не очень. Но никого в этом не виню. Сама дура была, так и юность дурацкая вышла. Если мозгов нет, так кто виноват?

— Вопрос риторический, — согласился я. — А вы…

И она прервала:

— Ты уж не выкай! Мне как-то это слушать неловко. Давай на «ты».

— Однако, — закуражился я, — на «ты» переходят после брудершафта по правилам этикета… А этого у нас вроде бы еще не было?

— Не было, так будет. Долго ли! Или ты против?

— Никак нет, — сказал я с умеренным юмором. — Не возражаю.

— Вот и отлично, — спокойно ответила она.

— Ага. Слушай, ну если уж такой разговор пошел, то можно немного подробнее про дурацкую юность?..

— Да тут ничего интересного…

Тем не менее, рассказала. Действительно, история самая банальная.

Жила-была девочка. Как все девчонки, мечтала о большой любви. Мечта сбылась! В семнадцать лет.

— Господи, — тут она даже вздохнула. — Сейчас вот вспоминаю… Какая дура была! Нет, ну какая дура⁈ Самой не верится.

— Теперь поумнела?

— Давно уже. Спасибо этому… козлодою.Научил жизненной мудрости.

— Это ты так про любимого человека, если я правильно понял? — ударился я в сарказм.

— Примерно.

Любимый человек, он же козлодой — местный жиголо, имелся тут такой. Блондинистый красавчик, спортсмен и модник. Как уж он понимал моду в маленьком городке, де-факто рабочем поселке — вопрос, оставшийся за кадром, я не стал его шевелить. Короче говоря, семнадцатилетняя десятиклассница Ангелина пропала. Влюбилась по уши.

— Я и не знала, что такое может быть. И сейчас верится с трудом. Смотрю на себя и оторопь берет. Да неужели это я⁈ Да не может быть!..

И тем не менее это была она. Которая мечтала о взгляде, брошенном на нее. Которая, сгорая от стыда, чувствуя, как пылают уши и делая независимый вид, несколько газ в день ходила мимо его дома — как бы случайно. А вдруг?.. Которая смотрела в зеркало, мучительно гадая, может ли такой солнечный луч в мужском обличье обратить внимание на нее, обычную девчонку?.. Нет, она понимала, что симпатичная, даже привлекательная, но таких много. И… и она даже не представляла, что будет, если этот парень пройдет мимо. Не хотела себе представлять.

Но он не прошел. Все-таки Ангелина была слишком симпатичной для того, чтобы взор ловеласа миновал ее.

— Ну… — покривилась она, — не хочу долго говорить…

— Скажи коротко.

— Коротко — стала женщиной. Была девушкой, стала женщиной. Беременной.

Я присвистнул:

— С первого раза?

— С самого. А он всего раз и был. Первый и последний.

Поселковый Дон Жуан, видимо, тоже подпал под Ангелинины чары не сразу. Но уж попал, так попал. И решил немедля «присунуть». Что было встречено с обратной стороны с неимоверным восторгом.

Видимо, Казанова был разочарован тем, что случилось. Сделал дело — и смылся смело.

— А я, дура… — она махнула рукой.

Она просто не решилась подойти, поговорить, хотя видела его не раз, и даже здоровались, и он делал ободряюще-загадочное лицо… А потом исчез. По недостоверным слухам — поехал пытать счастья в северную столицу. В тогдашний Ленинград. Где и затерялся.

— И ты его больше не видела?

Мне, честное слово, даже стало немного интересно. Сюжет!

— Нет. Зато копию его вижу каждый день, — она усмехнулась.

— Сын? — догадался я.

— Да. Один в один! Даже странно. Конечно, бывает, что сыновья похожи на отцов, но чтобы так… Как братья-близнецы. Только разного возраста.

Она разговорилась. Я ни о чем не спрашивал ее, не пытал, она сама поведала мне ход своей жизни. Замуж не выходила. Живут втроем: она, мать, сын. Отец умер давно. Мужчины?.. Были, конечно. Не сложилось. Собственно, и складывать не хотелось. Какого-нибудь парня на часок найти можно, а остальное… Да ну его! Жизнь устоялась, попала в колею и течет себе, дни бегут за днями… И хорошо. Сын уже школьник. Третьеклассник. Десять лет…

Ага! — прикинул я. Значит, ей двадцать восемь. Ну, молодец! Выглядит помоложе.

…Слухи блуждают, что Климовских тут гарем устроил из них с Ниной?.. Вранье. То есть, что у них там с Нинкой, неизвестно. Она очень закрытая, хотя и такая простецкая на вид. Сейф! Не заглянешь внутрь. Но скорее всего, одно только пустозвонство, так если бы что было, Палыч давно бы растрезвонил. В этом смысле он как баба, никакие секреты в нем не держатся… А так подкатывал, конечно, куда ж без этого. Ну да она, Ангелина, сразу ему укорот дала.

— Пустомеля же, — сказала она. — Ну разве это мужик? Я таких за мужиков не считаю. И за каждой юбкой бегает. При том, что не дураксовсем. А уж язык-то как подвешен! Начнет рассказывать, так заслушаешься.

Вот уж что было верно, то верно. Балаболить Климовских был мастер. Особенно неистощим был у него запас потешных баек из армейского быта. Вроде того, как два советских офицера (или прапорщика, неважно), служа в ГДР, в так называемой ГСВГ (Группа советских войск в Германии) решили из жгучего интереса пойти на нудистский пляж. Совместный. Где мужчины и женщины рядом друг с другом в обнаженном виде.

Ну и, оказавшись там в костюмах Адама, наши герои — вернее их организмы — отреагировали на симпатичных молодых голых женщин ровно так как надо, а не как у позорной немчуры, у которых все болтается, как уши у спаниеля. Стыдоба! Оба тут же упали на песок вверх спинами и не только, и стали думу думать: что же делать в данной ситуации?.. Обилие девушек продолжало держать организмы в бодром тонусе, встать было нельзя. И тогда одного якобы осенило: поползем по-пластунски к воде, ну а там нырнем, глядишь, эрекция отпустит.