Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Советский Всеволод - Страница 35

— Этот… — фамилия выскочила было из головы, но тут же вскочила обратно: — Соломатин.

— Соломатин⁈ Ленька, что ли?

— Он самый.

— С оружием⁈

— Да! С пистолетом. ТТ.

У Гладкова был такой вид, как будто перед ним пробежал и скрылся живой инопланетянин.

— У Леньки… Пистолет ТТ?.. — повторил он раздельно, чуть не по слогам. — Точно?

— Ну так говорят, — слегка слукавил я.

— И чего он хотел сделать?

— Понятия не имею.

Младший сержант оторопело помолчал и вдруг решительно произнес:

— А ну, погоди, — наскоро вытер руки ветошью и затопотал в сторону КПП.

Так что у меня образовалось еще около четверти часа передышки.

Примерно через пятнадцать минут Гладков вернулся изумленный и достаточно словоохотливый:

— Да уж, ни хрена себе!..

— Что такое?

— Да чтобы Ленька что-то в этом роде отмочил?.. Работяга работягой, тихий, незаметный!..

— В тихом омуте черти водятся…

— Ну, только так и скажешь!

Из дальнейшего я узнал, что Соломатина заперли в спецкомнате на КПП — есть там такая. Он молчит как пень, на вопросы отвечать отказался наотрез, только воды попросил. Допрашивали лично замполит и начштаба, Синяков и Демин. Понятно, при этом мат стоял такой, что хоть топор вешай. Молчит!

Командир на выезде, в Горкоме или Горисполкоме, звонят туда, ищут его. Пистолет показали Ярцеву. Тот взглянул на номер, категорически заявил, что у него на складе этого экземпляра нет и не было, но обещал перепроверить для успокоения начальства… В целом вот так.

— Странная история, — сказал я.

— Тут вообще странность на странности последнее время… — пробурчал Гладков, взгромождаясь на бампер. — Ладно, об этом пусть у начальства башка болит, а нам дело делать надо… Накидной ключ — это вот такой, ясно? А обычный — это рожковый. Ясно? Мне накидной на четырнадцать.

— Вот теперь ясно, — миролюбиво сказал я. — Я же не знал, какой.

— Надо знать! — наставительно молвил Гладков, постукивая невидимыми мне железяками. — Разбираться!

— Ну ты же вот в собаках наших не разбираешься, — парировал я.

— Э, чего там разбираться-то! Бегает моська, гавкает, и все дела… А тут техника! Другое дело.

Я спорить с этим не стал. Ремонт продолжался еще с полчаса, все было совершенно спокойно, весь дедовский дурацкий гонор Гладкова как ветром сдуло. Видать, для разумной переоценки ценностей иным людям нужно увесистое внушение.

Собственно, ремонт-то и не закончился, просто в ангар вбежал запыхавшийся дежурный по КПП, рядовой Петраков, знакомый мне лишь по фамилии.

— Сергеев! — вскричал он. — Срочно к дежурному по части! Давай!

И тут же убежал.

— Вот не было печали! — в досаде сплюнул Гладков. — Зачем это ты им потребовался?

— Понятия не имею.

Я критически оглядел себя в рабочем хламе. Н-да… Но приказ есть приказ.

— Ладно, пошел, — сказал я и скорым шагом двинул к КПП.

Дежурный по части, он же командир роты охраны капитан Лемешев уже ожидал меня. И огорошил:

— Сергеев, срочно к командиру части!

— То… товарищ капитан, прошу прощения. В таком виде⁈

— Сказано — как есть. Дуй скорее! Между прочим, твой комвзвод уже у него. Ждут тебя. Давай срочно, ну⁈

И я пошел. Пилотка у меня все же была с собой, честь отдать по форме смогу.

Кабинет командира располагался на втором этаже штаба. Там же были и рабочие места прочего высшего руководства части: замполита, начштаба и зампотеха. Я подошел к командирской двери, стукнул для проформы, рванул дверь на себя:

— Разрешите войти?

— Входи!

— Товарищ полковник! — я вскинул руку к пилотке. — Рядовой Сергеев по вашему приказанию…

— Вольно! Входи, садись.

— Прошу извинить, я в рабочем виде. Мне сказали — как есть…

— Правильно сказали. Садись!

Я присел за Т-образный стол для совещаний. Полковник располагался во главе, то есть за поперечиной Т, Смольников сидел по ту сторону наискосок от меня.

— Ну, Сергеев, — начал командир, — ты у нас прямо контрразведчик какой-то прирожденный! Может, у тебя вообще талант к этому делу⁈

— Допускаю, — вежливо улыбнулся я.

— А я, между прочим, кроме шуток. Талант ко всему должен быть. Токарь, слесарь, пекарь… разве нет? Не прав я, Алексей Петрович?

— Конечно, правы, товарищ полковник.

— Ну, то-то же. А теперь, Сергеев, еще раз! Внятно, не спеша, по пунктам, с пролетарской беспощадностью: доложи, как ты задержал этого Соломатина?

Насчет пролетарской беспощадности — это как я понял, была «шутка юмора», а все прочее — серьезнее некуда.

Я начал докладывать, а полковник прерывать чуть ли не на каждом слове:

— Стоп! Покажи на схеме.

Он расстелил на столе карту-схему части, и я без малейшего труда определил на ней место, где я краем глаза засек мелькнувшего в кустах Соломатина. Примерно показал путь моего преследования и место, где произошла схватка. Пришлось чуть-чуть схитрить: сделать вид, что я разбираюсь в топографии похуже, чем на самом деле.

— Та-ак… — протянул полковник. — И он вдруг выхватил пистолет?

— Так точно.

— И ты не удивился?

— Сложно сказать, товарищ полковник. Удивился?.. Не то слово. Больше думал, как его обезвредить. Удивляться, решил, буду потом.

Офицеры переглянулись.

— А сейчас удивляешься?

— Конечно. Откуда у чернорабочего пистолет⁈ Да еще ТТ!

— Ты разбираешься в пистолетах? Откуда?

Вдохновенная мысль выручила меня:

— Со школы! На уроках военной подготовки. И ТТ, и ПМ у нас были. Неполная разборка обязательно!

— Хм! Хорошо, видно, это дело у вас в школе было поставлено…

— Это точно!

— Ну, дальше излагай.

Я рассказал, как с помощью смекалки мне удалось обезвредить нарушителя.

— … и я решил привлечь внимание. Произвел два выстрела в воздух. Сработало.

Романов и Смольников вновь переглянулись. На сей раз что-то такое просквозило в их взглядах, чего я не успел разгадать. Смольников даже едва заметно пожал плечами. А может, и вовсе показалось.

— Ну что ж, — подытожил командир. — Ты в целом действовал верно. Оценил обстановку и по ней сработал. Про награду я свои слова помню. А ты сейчас еще раз это подтвердил. Алексей Петрович! Я думаю, он у тебя по службе идет без нареканий?

— Ни в каких нарушениях не замечен.

— И отлично. Ладно, Сергеев, ступай.

— Разрешите идти? — я встал.

— Свободен!

Я четко развернулся, как по команде «Кругом!» и услышал, как затрещал телефон, полковник произнес: «Слушаю. Прибыли?.. Хорошо, иду…», но на этом я закрыл дверь.

Должности помощника Гладкова с меня никто не снимал. Поэтому, выйдя, я повернул к КПП, услышал, как хлопнула за спиной дверь штаба и неразборчиво зазвучали голоса Романова и Смольникова.

И тут вдруг я понял, что на КПП творится что-то не то. Какой-то ненужный шум…

Не успел я так подумать, как из здания вылетел с вытаращенными глазами Петраков и бросился мимо меня к командиру:

— Товарищ полковник! Товарищ полковник! Этот… того! Задержанный!

— Чего того? Чего — того? — с нарастающими грозовыми перекатами голос полковника.

— Он… он мертвый!

Меня эти слова как воздушной волной толкнули, хотя я даже ожидал чего-то такого. Может, не конкретно этого жуткого выкрика — но чутье мне сигналило, что просто так дело не закончится. Какой-то подлянки нужно ожидать от хода событий. Не может это взять и сойти на нет. Наоборот, чем дальше, тем гуще замесы. И это дикое известие — лишь очередной порог на пути к неведомой развязке.

Дежурный крикнул командиру, но я тоже бросился вперед. Вбежал в здание КПП… и первое, что я увидел — двое в штатском. Те самые, не те самые, но в сущности, неотличимые от тех. Люди-функции.

Я ворвался столь стремительно, что они не успели ничего, а я успел. Увидел распахнутые двери комнаты, пустой стакан на столе, Соломатина, неподвижно лежащего на топчане… И это не было похоже на неподвижность спящего человека. Это была страшная неподвижность трупа.