Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Советский Всеволод - Страница 22

Он был таков.

Получив приказ, лейтенант Богомилов с шофером рядовым Матвеевым немедля выехали на розыск Афонина. Место жительства было известно, поэтому доехали быстро. Пулей, можно сказать, долетели. Жил бригадир в не очень новом квартале «хрущевок»-трехэтажек, по меркам районного городка вполне приличном. Поднявшись в нужном подъезде на второй этаж, лейтенант позвонил в дверь. Никто не ответил. Он решил постучать. Лупил, видать, увесисто, поскольку открылась соседняя дверь, откуда выглянула сухонькая востроносая бабулька.

— А! — воскликнула она. — Солдат. Явился-не запылился!

— Я, бабушка, офицер, — поправил лейтенант, но старушке это было до плинтуса. Она в погонах и прочей военной фурнитуре не разбиралась.

Зато разбиралась в другом.

Она обстоятельно и толково доложила, что вчера ночью, точнее поздним вечером — часов в одиннадцать, может, в двенадцатом, у нее из-за стены послышался шум. То есть, из квартиры Афонина. Шум нехороший — вот тут-то старушка тонкости просекла четко. Какой-то суетливый, торопливый, и вроде бы голоса. Мужские. Соседка сразу уловила тревожный оттенок в этих звуках. Слышимость в таких квартирах сильная. А потом входная дверь хлопнула, замок щелкнул. И поспешные шаги вниз. Отдаленно стукнула дверь подъезда.

Лейтенант слушал все это, удивляясь бабкиной наблюдательности и напряженно соображая. Попутно выяснил, что к разведенному Николаю ходит «одна зассыха», но вчера была не она, и даже не дружки-собутыльники, которые не часто, но бывают.

— Нет! Это точно не она.

Старушка затруднилась объяснить, почему она уверена, но уверена была на все сто.

— И что-то там было не так, — назидательно подняла она сухонький, похожий на сучок пальчик. — Вот это уж обязательно так! И тишина. Вон, смотри, полдень уже, а у него там тишина непробудная. Уж я-то слышу, как он утром на работу уходит к вам. А тут как вымерли все!

Предпоследнее словечко весомо брякнуло на чашу колеблющихся весов в душе Богомилова. «Устами младенца глаголет истина…» — мелькнула мысль, приравнявшая старушку к младенцу. В общем, допустимо.

— Ну… понятно… — протянул он в раздумчивости. И еще раз решил взвалить на «младенца» должность оракула: — Думаете, дверь надо взломать?

— А про это, мил человек, тебе надо думать, а не мне, — с внезапной иронией парировала пенсионерка. — А если что, так ЖАКТ у нас в соседнем доме, вон там, — она показала тем же сучковатым пальцем.

Так архаично — ЖАКТ, то есть жилищно-арендное кооперативное товарищество — бабушка продолжала называть то, что в 1982 году называлось ЖЭК, жилищно-эксплуатационная контора. Или, в обиходе, домоуправление.

— Спасибо, — пробормотал лейтенант и потопал вниз.

Мысль его работала как атомный реактор.

Ехать в часть, докладывать, что по месту жительства служащий СА Афонин не обнаружен, где находится, неизвестно?.. По всем буквам закона как будто выходило так. Как будто! Вот оно-то и ломало основной концепт.

Богомилов живо представил, как приезжает, докладывает… и с какими кислыми лицами воспринимают это кадровые офицеры, как потом с насмешками переговариваются между собой. «…Ну конечно, послали пиджака, так вот вам и лапсердак…» — будет острить замполит, сам бывший «пиджак», выпускник исторического факультета, оставшийся на службе. Ну и дальше пойдут темы о том, что двухгодичник это не офицер, а черт-те что, недоразумение, матрац с клопами и так далее…

Нет. Он решительно остановился на крыльце. Нельзя уехать, не решив задачу.

Матвеев высунулся из окна грузовика:

— Ну что, товарищ лейтенант? Едем?

И это стало спусковым крючком.

— Нет, — решительно объявил он. — Подожди.

И решительно зашагал в сторону ЖЭКа.

Контору нашел без труда, обнаружил там секретаршу, пожилую бухгалтершу и мужика немного помоложе в замусоленной телогрейке с признаками абстинентного синдрома. Это оказался местный мастер-универсум, то есть плотник, слесарь, кровельщик и невесть еще кто. Он сперва заартачился, услышав предложение лейтенанта, но тот вмиг смекнул, куда надо бы ветру дунуть, и повернул речь в сторону опохмела. «Швец и жнец и на дуде игрец» сразу стал сговорчивее, дал себя убедить в том, что военные тоже имеют право вскрывать запертые двери…

Это, конечно, лейтенант врал на ходу, но врал вдохновенно. Продмаг был неподалеку, пришлось ему сходить туда, потратиться на четыре рубля с копейками: чекушка плюс закуска. Лишь убедившись в наличии товара, многостаночник вооружился чемоданчиком с инструментами…

Вскрыть дверь ему оказалось делом одной минуты. А лейтенант, на ходу поразмыслив, привлек к делу Матвеева и соседскую старушку, заявив, что всю ответственность берет на себя — вдохновение помчало его, как снежный ком с горы, и про себя он рассудил, что со стороны милиции и прокуратуры к нему, как к военному, претензий много не будет… Короче, вскрыли дверь, вошли и…

И обнаружили мертвого хозяина.

Он сидел на кухне за столом, уронив голову на столешницу. Весь интерьер свидетельствовал о том, что здесь происходила коллективная пьянка. И первая мысль, разумеется: напились, поссорились, подрались… А когда увидали, что произошло, струхнули, протрезвели, смылись. Так?..

Нет.

Нечего толковать о том, как лейтенант вновь бегал в ЖЭК, звонил в милицию, ждал группу, объяснялся… Главное в другом. В характере убийства. Афонин оказался задушен. Удавкой. Профессионально. Другими словами, гибель его никак не была похожа на нелепую смерть в пьяной драке.

И уж конечно, не один я такой Эркюль Пуаро, кто это заметил. Среди солдат — наверное и среди офицеров тоже, не слыхал — только и говорили, что Афонина убили осознанно, что это вполне спланированное преступление… Мотив? А вот этого никто не знал.

Мне надо было на сутки заступать в наряд, отчего полагался законный послеобеденный отдых. Я начал готовиться к нему, скинув обмундирование, и тут как-то случился такой момент, что ребята разбрелись по своим делам, остались мы с Геной.

— Слушай, — быстро спросил он, — у тебя неприятности, что ли, с этими красавцами? Серегой Гладковым, да Витькой Щербининым? Конфликт?

— Да ну! — я отмахнулся. — Пустое дело.

Он помолчал, но все же переспросил:

— Может, помочь?..

— Ну, что ты, Ген! Я тебя по пустякам тревожить стану?.. Сам разберусь. Невелика проблема.

Гена вновь помолчал и, наконец, сказал:

— Ладно, пусть невелика. Но в чем суть-то?

Я скуповато объяснил, что «дедам» почему-то как гость в горле встали мои успехи по службе. Ну, а если начальство на это глаз кладет… то начальство об этом и надо спрашивать, а не меня.

— Ну, смотри. Витька-то, он парень нормальный, он так поперся, из солидарности. А вот Серега… Этот да, подлянку может сделать.

— Учту, — кивнул я. — Но решу сам.

Гена пожал плечами, и здесь в помещение вошли солдаты, разговор прекратился.

Я «отбился», то есть лег, закрыл глаза, типа задремал. Но сам думал.

Понятно, что мысль завертелась вокруг последних событий. Теперь несомненно, что все это звенья одной цепи, что не может быть столько зловещих случайностей. За всем эти прячется чья-то недобрая воля… Чья? Ну вот на этот вопрос мне и предстоит ответить.

И чем напористее я об этом думал, тем настойчивее маячил перед моим умственным взором лейтенант-двухгодичник Богомилов. Я сделал вывод, что с ним мне будет проще найти общий язык. Все же мы с ним люди схожего социума, да плюс к тому я уже успел заметит, что парень он совсем неглупый, соображает хорошо. Да, он совсем не военный человек… Но это и понятно. Его же никто не спрашивал: после защиты диплома дернули на армейку, и живи по команде. Отслужил он год, даже чуть больше.

Я вовсе не зациклился на нем. Перебирал по максимуму. И все же лучшей кандидатуры не нашел.

Ну а раз так, то можно и вздремнуть. Отдых — великое дело! А вот встать надо будет пораньше.

Организм мой работал как часы. Я проснулся за час с небольшим до заступления в наряд, быстро встал, оделся и устремился в штаб. На случай вопросов по моему появлению там у меня была голова версия: дескать, Богомилов запросил у руководства ВВКС какие-то сведения, вот Зинкевич меня и отправил с этими сведениями. Должно прокатить. Сам лейтенант на это сердиться не будет. Более того, я надеялся его заинтересовать.