Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина - Страница 3

— Только хлеба у меня нет, уж не обессудьте. Я как-то привыкла без него.

— Неужели худеете?

— Да, Бог с вами, — слегка усмехнулась женщина. — Ни худела, не худею и худеть не собираюсь. Просто я не выбрасываю хлеб, а мне одной даже самой крошечной булочки много. Выбрасывать хлеб считаю кощунством, поэтому предпочитаю обходиться без него.

— Правильно делаете, — накалываю на вилку первую порцию и с удовольствием отправляю яичницу в рот.

— Что не выбрасываю? — Нина отправила в рот кусочек огурца.

— Что не худеете…

Слова сорвались с языка, а я мысленно припечатал себе по лбу. И разглядев на ее лице толику смущения, решил перевести тему.

— А почему одной? в голове промелькнула фраза: «Мне одной…». И я тут же выдал этот бестактный вопрос, снова мысленно прописав себе по морде. А вдруг она вдова?

Ее правая рука нырнула под стол, но перед этим большой палец как бы невзначай прокрутил обручальное кольцо на безымянном.

— По-моему не досолено, — рука вынырнула из-под стола и потянулась за солонкой.

— А, по-моему, соли достаточно… Очень вкусно. Спасибо. Я собирался сегодня целый день питаться минералкой. Но вы не оставили меня голодным. Удачно я все-таки зашел.

— Посмотрим, как вы заговорите через полчасика, — лукаво улыбнувшись Нина отпила чай из чашки.

— А что будет через полчасика? Мне предстоит отработать ваше замечательное угощение?

— Отчасти, — еще раз улыбнулась женщина. — Я решила, что сытый мужчина — добрый мужчина. Вы же не откажете мне в небольшой помощи, особенно после того, как сделали из меня временного инвалида?

— Ну как я могу вам отказать… Виноват, вины своей не отрицаю. Готов искупить все честным трудом.

Нина так искренне улыбалась. И не было в этой улыбке кокетства. Она была такая прямая и открытая, что я невольно залюбовался ее прекрасными чертами. Вот так должна выглядеть женщина.

Нина перед готовкой, переоделась в трикотажное платье фисташкового цвета слегка подчеркивающее ее формы, собрала волосы бесхитростной заколкой. У Оли была тьма таких заколок, «краб» кажется называется. На лице ни грамма косметики, лишь брови немного подчеркнуты и ресницы словно намазаны маслом, не очень длинные, но темные и изогнутые. Точно свои… Не свои видно сразу. В больнице девяносто процентов женщин носят ресницы опахало, их видно за километр. У Нины не такие.

— Честно говоря мне не очень удобно вас просить…

— Ой, да бросьте! Просите… И давай уже на «ты»?

— Давай, — быстро согласилась на мое предложение соседка.

— Меня заверили, что она заправлена и бензином, и леской. В прокате сказали, что покосить мои пару соток точно хватит. Но как видите не хватило, а я совершенно не разбираюсь в таких штуковинах, — слегка склонившись над бензиновым триммером Нина объясняла мне почему жужжание косилки так быстро сменилось жужжанием пилы. Просто в первой бензин закончился и леска тоже… — Ты умеешь с ней обращаться?

Я покрутил в руках слабенькую китайскую косилку, осмотрел фронт работ и решил, что все что она покосила, нужно срочно перекосить. Высокий бурьян местами пестрил лопушистыми листьями борщевика, их она явно обходила и правильно делала. Высокие стебли были просто поломаны. Мелкий клевер худо-бедно скошен. С плетьми дикой ежевики ей справиться так же не удалось. В общем выглядело это все мягко говоря безобразно и у меня в голове крутилась только одна фраза: «Не умеешь, не берись…». Хотя, что можно было ожидать от женщины?

— Боюсь, что этот инструмент, для такого фронта работ слабоват.

На ее лице в миг нарисовалось опечаленное выражение.

— Значит не поможете? — вздохнув спросила она зачем-то перейдя на «вы».

— Почему не помогу! Помогу конечно, сейчас за своей косой схожу и покошу тебе двор.

На лице Нины тут же появилась улыбка. А я направился за своим хорошим инструментом.

— Серега! Одолжи мне косу!

— И тебе доброе утро, — приложив запотевшую банку пива к виску Серега уселся на крыльцо. — Какого хера ты не спишь? Ты мне весь дом перебудил! У Севки зуб режется, всю ночь проорал. И ты тут еще со своей косой. Я что зря тебя вчера спаивал? Иди отсыпайся. Потом покосим твою усадьбу.

М-да… Спаивал меня, а набухался сам.

— Серег! Меня обокрали. Весь гараж вынесли. Я только сегодня в него сунулся. Тачку на ночь под навесом бросил.

— В смысле?

— Все вынесли, под чистую, даже ржавому разводному ключу, который сто лет там в углу валялся ноги приделали… Короче там голые стены и пустые полки сейчас, даже гвоздя не осталось.

— Так ментов нужно вызывать! — Серега подскочил с крыльца, страдальчески поморщил помятую физиономию. Послышался громкий детский плачь. В окно высунулась Инка, покачивая сына и похлопывая его по спинке, недовольно зашипела на Серегу:

— Ты можешь не орать!?

— Все, все прости, — шепотом извинился Серега и дернул в сторону калитки. — Пойдем, у тебя побазарим…

— Куда? Иди оденься!

— Чего ради? Тут идти то полквартала…

— Я покурю пока, иди…

Нахер ты мне нужен дома в таком виде. Невольно сравнил Серегин торс со своим и четко осознал, что я ему не кисло так проигрываю. И почему меня раньше это не заботило? А он ведь еще и старше. Незначительно… Буквально на год. Но это не помешало ему второй раз жениться на женщине на пятнадцать лет моложе, еще и ребенка родить…

Сергей вышел из дома в шортах и майке борцовке. Ну капец он оделся… Широко зевая, выдал:

— Я участковому набрал. Не берет сука… Воскресенье у него. У этого ушлепка каждый день выходной. Я сейчас кенту позвоню, он к нам кого-нибудь отправит.

— Да, подожди ты! Ненужно никому звонить, потом с этим разбираться буду. Косу лучше дай, через час верну…

Приличная часть моего детства, была прожита на Кубани. Родители сплавляли меня на все лето к бабе с дедом в станицу, и я не понаслышке знаю, что такое жить в деревенском доме.

У родителей отца было большое хозяйство: несколько коров, овцы, кролики, а птичий двор и вовсе был неисчисляемым. Не знаю, как баба Валя справлялась со всем этим добром. Мне кажется, что она и не спала вовсе. Вообще ни разу не видел ее отдыхающей. Если не управка, то готовка, если ни готовка, то стирка, побелка, прополка… Зато я, и еще двое моих двоюродных братьев были взращены исключительно на натуральных продуктах. По крайней мере за лето мы отъедались на год вперед. Чтобы потом спустя осень, зиму и весну явиться к бабе с дедом на откорм и на помощь в их сельхоз угодьях. Вкус бабушкиного творога и сыра навсегда врезался в память как эталон. А домашняя лапша на курином бульоне на всю жизнь стала моим любимым блюдом.

Нет правда больше моих стариков. Ушли друг за другом больше двадцати пяти лет назад, унеся с собой прекрасное время. Время моего детства и юности.

Острый диск Серегиной косы срезает буйную поросль у самого основания. Еще пару заходов и двор Нины будет полностью выкошен. Нужно попросить у нее грабли и убрать скошенный бурьян. Двор прилично запущен, кое где пробивались лозы фруктовых деревьев их я тоже скосил, не будет из них полноценных деревьев. Сад небольшой и старый, хорошо бы посадить здесь пару свежих саженцев. Грушу можно… Вот как раз вместо той, которую она пыталась спилить.

В большую старую грушу со стволом в виде рогатки, по весне ударила молния. Молния рассекла дерево пополам и одна из частей упала прямо на дорожку перед домом, чудом не задев низко идущие электрические провода. Сегодня утром именно эту часть дерева Нина пыталась распилить и убрать.

Но просить эти самые грабли не пришлось, потому что хозяйка двора появилась, как только я заглушил косу, неся в руках широкие деревянные грабли.

— О! Отлично! Давай их сюда, — снял Серегину маску, потянулся за инструментом.

— Нет! Нет! Дальше я уже сама, — несколько смутившись произнесла Нина. — У тебя сейчас свих хлопот хватит. Полицию нужно вызвать, может найдут вора.