Развод. Жизнь с чистого листа (СИ) - Зимняя Марина - Страница 2

Сейчас передо мной на диване сидела копия той Наташки Поляковой только лет на двадцать старше и немного пышнее в бедрах. И пусть лицо утеряло юношескую пухлощекость, стало более заостренным и выразительным, глаза у нее были определенно Наташкины. Этого невозможно было не заметить.

Хотя если верить соцсетям моя одноклассница знатно поправилась и видоизменилась. К сорока пяти годам в Натахе ни осталось и следа от той смешливой задорной девчонки, по которой я в свои пятнадцать пускал слюни, все ночи напролет, плавая в примитивных, влажных подростковых фантазиях.

Охереть… тридцать лет как один миг! Усмехнулся про себя. И не удержавшись еще раз бросил взгляд на сосредоточенное лицо соседки. Даже волосы почти идентичные, только у моей вынужденной пациентки они короче. Подстрижены выше плеч и цвет явно не свой, а может и свой, просто оттенен при помощи современных средств и отполирован до глянца.

— Ну вот кажется и все! Вы молодец! Некоторые мужики при подобных манипуляциях визжат как девчонки. А вы просто кремень! — и не дожидаясь от нее какой-либо реакции решил представиться: — Павел…

— Очень… — вероятнее всего наша встреча показалась моей незнакомке не очень приятной поэтому заканчивать фразу она не стала и выдержав небольшую пауза добавила. — Нина… Спасибо вам за помощь. Наверное, я должна извиниться. Простите, что не дала вам выспаться в выходной день. Просто я не знала, что здесь кто-то живет. На этой улице вообще никто не живет до самого угла, поэтому я и решила, немного пошуметь пока не жарко. Извините… — еще раз добавила Нина и по-детски свела брови домиком.

— Да ладно! — Куда девалось мое хреновое настроение? — Пойдемте помогу вам допилить дерево, — встал выпрямившись в полный рост, подавая даме руку.

Но тут же слегка опешил от своего внешнего вида. Мало того, что я сидел тут в одних купальных шортах невероятно смущая свою пациентку своим не самым идеальным торсом, на который я уже пару лет как махнул рукой. Пивного пуза нет. Бока отсутствуют. И так сойдет… Решил я и вместо спортзала стал брать дополнительные смены в больнице, чтобы не выть от одиночества длинными тоскливыми вечерами.

Так вот эти самые шорты, были распороты по боковому шву от резинки до низа и на манер женского разреза полностью оголяли мою левую ногу. Да… Привычка спать голым, сейчас выглядела довольно нелепо. И я тут же представил всю ситуацию со стороны. Неандерталец, твою мать! Хорошо, что мне попалась токая Ромашка. Другая бы меня точно вырубила какой-нибудь дубиной. Судя по тому от каких дел я ее оторвал, дубина вполне могла подвернуться ей под руку…

— По-моему теперь мне стоит взяться за иглу. Вы распороли их об выступ на моей калитке.

— Ненужно, — попытался отмахнуться я. — Тряпка, совершенно не стоящая внимания. А вот я должен вам пару новой обуви, — приподнял с пола ее испорченную сандалию. — Подождите меня, я только переоденусь, а точнее оденусь…

— Не переживайте, зашью красиво, — Нина сверкнула очаровательной улыбкой, от чего около ее глаз собрались лучики, а на щеках появились небольшие ямочки.

Бывают же женщины, которые на всю жизнь остаются девчонками, наверное, Нина относилась к этой категории дам.

— Кстати вам бы тоже палец обработать не помешало.

Вместе с этими словами большой палец на ноге отозвался легкой пульсирующей болью.

— По-моему, Луи вам его прокусил.

— Ничего страшного… Он же привитый?

— Конечно.

Нина доскакала до своего двора на одной ноге, бойкотировав все мои попытки донести ее до дома. Мой любопытный взгляд уже выхватил обручальное кольцо на безымянном пальце, поэтому слишком настаивать было уже как-то неудобно. Но от идеи помочь женщине с совсем не женскими делами я почему-то не отказался.

— Я вас здесь раньше не видел? Давно вы его купили?

Долгое время соседский дом был выставлен на продажу. Об этом свидетельствовал огромный красный банер с желтой надписью, растянутый на заборе. С годами банер выцвел, и прилично поистрепался ветром, а потом пропал. Вероятно, дом наконец продался. Я и сам здесь бывал не часто, но за семь лет владения этой дачей ни разу не наблюдал никого из соседей.

— Это дом моей прабабушки! Он достался мне в наследство.

— Вроде бы он продавался!

— Не продался, — кривовато усмехнулась женщина и наконец выдрала из цепкой пасти своей крыски мой изжёванный сланец. — Думаю, что мы в расчеты, — проговорила она и передала мне тапок.

— Агрессивный он у вас? — засунул испорченную обувь в раскрытый мешок со строительным мусором, искоса поглядывая на скалящеюся собачонку.

— Да нет! Он просто слишком детьми «залюблен» был, они в свое время его так замучили, что у него слегка крыша поехала.

— Зачем же вы детям живую игрушку купили?

— Да не мои дети! Дети моей коллеги. Он кусаться стал и гадить по углам. И нерадивые хозяева его продать решили, — Нина погладила крысеныша по холке и тот прикрыв свои выпученные глаза разомлел от удовольствия.

— Как ваша нога? Я сделал короткую анестезию… Болит?

— Немного, — Нина посадила собачку в плетёное кресло стоящее в тени дерева. — Хотите чаю? Или чего посерьёзнее, — бросила взгляд на маленькие часики на запястье, — уже и позавтракать можно.

И хоть за последние пару лет я уже успел позабыть, что такое завтраки. В то утро у меня язык не повернулся отказаться.

Тонкие пластики бекона аппетитно шкварчат на сковороде. Нина слегка подогнув левую ногу в колене, так чтобы не опираться на нее, нарезает овощи. Я сижу на кухне у женщины, с которой знаком от силы час и чувствую себя как дома. Нужно будет поинтересоваться у Сереги на чем там он настаивает свои настойки. Я определенно странно себя чувствую, но самое поразительное то, что это чувство мне нравится. И отпуск уже не кажется таким тягостным и место это почему-то больше не навивает тоску.

— Нин, а почему сами за ремонт взялись? — прерываю затянувшееся молчание. Очевидно, что на кухне на днях обновились обои, а соседняя комната, дверь которой распахнута в коридор, пока не может похвастаться оклеенными стенами. Старые обои сняты, в некоторых местах требуется шпатлевка.

Мне никак не дойдет, почему замужняя женщина берет на себя бремя мужских обязанностей. На бабу, которая коня на скаку остановит она совсем не похожа. Нина очень женственная. Снова рассматриваю ее со спины. Далеко не худышка, но и лишнего у нее совершенно нет. Невысокая. Плавные покатые плечи, крутые бедра. На фоне этих бедер талия кажется особенно тонкой. Ноги совсем не худые сверху, зато удивительно тонки в лодыжках, точно так же, как и руки с хрупкими изящными запястьями. Длинные тонкие пальцы с аккуратным коротким маникюром бледно-розового почти телесного цвета. И такие же аккуратные пальчики на ногах. Уж что-что, а их я сегодня рассмотрел, как следует. Жаль, что теперь на фоне такой красоты будет красоваться шрам. Надеюсь он будет максимально незаметен. Рука у меня вроде бы легкая.

— А зачем мне ждать кого-то? Когда у меня у самой руки имеются, — слегка обернувшись произнесла она.

— Ну косилка еще куда не шло, а вот пила…

— А что не так с пилой? — иронично приподняв изящную бровь улыбнулась женщина.

— Ну как-то, не женская это что ли занятие, деревья пилить…

— Что за предрассудки? — передо мной на стол опустилась широкая белая тарелка с яичницей, ломтиками бекона и нарезанными помидорами, и огурцами.

Точно такую же тарелку с порцией в половину меньше Нина поставила с противоположной стороны небольшого кухонного столика. Сразу же налила две большие кружки чая и поставила их на стол.

— У меня только чай, — извиняясь произнесла она.

— Прекрасно, я люблю чай.

На самом деле не люблю, но кофе которое я употребляю вместо завтрака, готов с легкостью променять на вот эту замечательную аппетитную тарелку. Нина поставила на стол: сахарницу, солонку, вазочку с печеньем и аккуратно присев напротив меня произнесла: