(не) Обручённые (СИ) - Снегова Анна - Страница 47

Запрещённый приём.

Нельзя же так вот! Я же сейчас разревусь просто, и какая из меня тогда соблазнительница? С красными глазами и сопливым носом. Не умею я красиво плакать. Поэтому наскоро вытираю ресницы, пока не разразился потоп. А потом выискиваю в бардаке на столе Бастиана чернильницу и перо. Проверяю, очинено ли. Обмакиваю. К счастью, на донышке ещё осталась капля незасохших чернил. Мне хватит.

Бастиан следит за моими манипуляциями с недоумением.

То ли ещё будет, дорогой! Ты даже не представляешь, какие у меня на тебя сегодня планы.

Решительно выдёргиваю из-под его пальцев документ и поворачиваю правильной стороной к себе.

- Знаешь, с чего началась моя идея фикс переместиться к тебе в камеру в тот самый первый раз?

- Понятия не имею! – усмехается Бастиан. А глаза настороженные.

- Я просто узнала, что у меня, оказывается, был когда-то жених. Помолвка, объявленная, когда мне было всего восемь. А отменить официально все забыли. Да и документы, как я выяснила, нормально так и не оформили. И я долго ломала голову. Обручённые мы с тобой? Или необрученные?

Вот теперь у меня получается удивить его по-настоящему. Потому что он только теперь, кажется понял, что пришла я к нему сегодня, настроенная очень – очень! – серьёзно. Весь подобрался и следит, не отрываясь, за моими пальцами. И стареньким, взлохмаченным гусиным пером в них.

- Так вот. Я так долго ломала голову над этим вопросом, что чуть не сошла с ума… А теперь наконец-то поняла.

Чёрная капля на белом кончике. Взмах и короткий полёт. К пожелтевшей от времени бумаге.

- Только нам с тобой решать. Ты свой выбор сделал много лет назад. Теперь мой черёд.

И я заполняю вторую, пустую строчку в самом низу документа, прямо под размашистым и шикарно выведенным вензелем с подписью Бастиана. Там, где мой брат так и не оставил официального знака согласия от имени рода Роверт.

Я заполняю эту пустую строку своей подписью. Аккуратной, чёткой, немножко покосившейся в конце от волнения.

Песка чтоб посыпать не нахожу. Поэтому просто беру листок, подношу ближе к губам и осторожно дую. Вроде, всё. Теперь не должно размазаться. Бережно кладу документ на столешницу, рядом со своим портретом.

Наслаждаюсь шоком в чёрных глазах.

Вот так вот. Давай, осмысливай теперь, что только что произошло. Мне позарез надо, чтоб ты не вздумал возмущаться! Особенно моей следующей гениальной идее.

Под его ошарашенным взглядом огибаю стол.

Отбрасываю в сторону перо.

И усаживаюсь к Бастиану прямо на колени.

Обвиваю руками шею. Господи, как же вкусно пахнет мой мужчина…

- А теперь, мой дорогой жених! В качестве помолвочного дара не исполните ли одну просьбу вашей законной невесты?

Шок его усиливается. Слов пока что не находит. Но и не спорит. Уже хорошо.

Руки машинально сжимает на моей талии. Ещё лучше.

- Бас! Я хочу, чтоб ты сделал мне ребёнка. Немедленно. Прямо сейчас.

- Бас! Я хочу, чтобы ты сделал мне ребёнка. Немедленно. Прямо сейчас.

Заявляет моя невинная скромница Мэг. И тут же опускает глазки в пол, как и положено приличным девственницам. Как будто не она вот сейчас, сию минуту просит меня этой самой девственности её лишить. Нет, не просит – требует! Смешная. Всё равно, что требовать у хищника, который давно уже выслеживает тебя, поскорее съесть.

Она вся дрожит в моих руках, и как будто сама не верит своей смелости – как крохотная пичужка, что села на огромного льва. Вот только если лев всё это время пытался держать себя в руках, чтоб не сожрать свою птичку одним укусом, это не значит, что куда-то пропали его голодные инстинкты.

Ты, кажется, ждёшь, что я сейчас стану с тобой спорить и доказывать, что твой план – полная ерунда? Вон какие глазёнки настороженные.

Но я тебя удивлю.

Мне очень нравится твой план.

Очень нравится.

Правда, в своих мечтах ты оказалась намного смелее меня. В моих это ни разу не простиралось дальше того момента, как я вхожу в твоё нежное, податливое, ждущее меня тело – и наконец-то делаю полностью, абсолютно своей.

Ты пошла дальше – ты сделала эту мечту идеальной.

Я не уверен, что ты сама понимаешь, насколько твой план освобождения безумен и трудно осуществим. Я не представляю, чтобы где-то во всех бесчисленных вариантах Мироздания был мир, в котором ты и я могли бы быть просто счастливы – обычным тихим семейным счастьем, где бы нас с тобой оставили в покое. Ты знаешь только половину всей беды. Ты не ведаешь ничего о Темноте – и поверь, этот капкан, чьи створки вот-вот окончательно сомкнутся на моём горле, намного страшнее того, что когда-либо был в состоянии придумать твой брат.

Но я промолчу о Темноте и в этот раз. А ведь она едва не убила меня прошлой ночью, когда я посмел рушить её планы, когда просил тебя не ходить к брату. Добровольно променял шанс освободиться на вечное заточение – лишь бы тебя не потерять.

Тьма била наотмашь, резала меня на куски, ярилась и кричала мне прямо в мозг, что едва сдерживается, чтобы не убить, что пощадила меня только потому, что слишком много сил вложила в такого безмозглого идиота, как я, и теперь ей жалко результата своих трудов. А потом весь день разрывала мне голову изнутри медленной пыткой, мстя за строптивость.

Как я могу сказать тебе о Тьме внутри меня?

Не сейчас, когда ты смотришь на меня такими ждущими глазами.

Такими любящими глазами.

Я подарю тебе эту иллюзию того, что у нас с тобой может быть счастливый финал.

Моя нежданная.

Моя невероятная.

Моя невеста. Которой вряд ли суждено когда-нибудь стать женой.

Жизнь моя, страсть моя – Мэг.

Молча и без лишних слов хватаю мою девочку. Встаю вместе с ней, прижимая к себе. Несу её ровно два коротких шага. И укладываю на тощий матрас. Мимолётный испуг в огромных тёмных глазах сменяется смущением и… любопытством.

Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я бросил бы Империю к твоим ногам.

Ты достойна королевской перины, усыпанной белыми лепестками роз в нашу первую брачную ночь. Ты достойна была разделить со мной корону. Но разделишь только тюремную камеру и страсть осуждённого на медленную казнь.

Жизнь моя, страсть моя – Мэг.

Ты сказала, что любишь. Вот так просто и откровенно, призналась мне первой.

И смотришь сейчас с таким обожанием в глазах, что мне становится страшно. Достоин ли я такой любви? Я ведь вовсе не благородный рыцарь, идеал такой принцессы, как ты. Благородный рыцарь не соблазнял бы тебя методично ночь за ночью – так, чтобы ты, наконец, перестала бояться и прятаться от меня сейчас, когда я медленно тебя раздеваю.

Наверное, благородный рыцарь не стал бы и делать тебе ребенка. Но этот сорт благородства уже выше моих сил.

А ведь я никогда не задумывался даже о таком.

Но в момент, когда слова о ребёнке сорвались с твоих губ, понял, что хочу этого тоже. Больше всего – больше свободы, больше жизни.

Я хочу, чтобы с тобой осталась часть меня, когда меня не станет. А я боюсь, что это случится уже очень скоро.

Я хочу, чтобы моя жизнь продолжалась через него – через его глаза, через его память, в которой я буду жить, презрев смерть. Чтобы когда-нибудь наш дальний потомок совершал безумства, с гордостью заявляя, что ведёт свой род от «того самого» сумасшедшего Короля-без-Короны. Который хотел слишком многого от своей жизни. Поставил на кон всё. И проиграл.

Но перед этим познал все радости мира.

Я раздеваю тебя в этот раз полностью. И покрываю поцелуями с головы до ног. Ты по привычке ещё пытаешься противиться самым смелым моим ласкам, но это последнее сопротивление я преодолеваю своей упрямой настойчивостью. Я хочу тебя всю. Хочу пробовать на вкус, сталкивать в пропасть и лететь в неё рядом, сводить тебя с ума – ведь я уже сошёл.