Выплата (СИ) - Каляева Яна - Страница 57

Протянуть время до прибытия группы? Ну что он мне сделает, интеллигент этот вшивый… перетерплю как-нибудь. Видал я людей, для которых убийства и пытки — как мне кофе в автомате купить; этот не из таких. Хуже, что группа может начать атаку, увидев такие-то расклады. А эти двое нужны живыми и готовыми сотрудничать.

Так может, самое время начать сотрудничать? Сложновато, конечно, устанавливать добрые отношения с выкрученными руками. Но ведь Игоря можно понять. Я бы на его месте тоже никому не верил. Мое оружие сейчас — логика и здравый смысл.

— Вы ведь и сами об этом думали: в вашем похищении нет никакого видимого смысла. Вы — обычные люди с обычными профессиями, из обычных семей. Зачем вас держали в бункере столько времени? Вы ведь тоже не понимаете этого?

К боли в голове и руках добавляется тошнота. Крепко же меня приложил добрый доктор…

Игорь читает текст в блокноте, несколько секунд думает, потом кивает:

— Ну, допустим.

— Это случилось не только с вами. Таких же, как вы, обычных людей похищают и держат взаперти месяцами. На них воздействуют — звуком, может, еще как-то. В результате они меняются. И их Дары меняются. С вами пытались сделать нечто подобное?

— Пытались, — хмуро отвечает Игорь, прочитав текст. — Потому я…

Он касается своего уха, а я все пытаюсь понять — передо мной еще обычный человек или уже сверходаренный? Эмоций на его лице немного, но все же это не застывшая маска. Для оглушения, даже через шлем, могло хватить и обычного телекинеза…

— Я представляю службу, которая расследует эти похищения. Пришел к вам один, потому что мы не знали, чего от вас ожидать. Мы боялись вас.

— Вы боялись? — Кира начинает истерически смеяться, тут же заходится в кашле, но продолжает отрывисто говорить: — Вы? Боялись? Нас? Полуживых пленников из подвала? Серьезно?

Ну вообще-то это у меня руки скручены проволокой, а не у нее, так что почему бы мне и не бояться…

Игорь смотрит на девушку укоризненно, и она тут же снова хватается за блокнот. Врач склоняется к ней, поправляет сбившееся одеяло у нее на плечах. Жест почти машинальный. Передо мной — нормальный человек, никакой не психопат.

— Меня отправили на разведку, потому что у меня особенный Дар, — это не совсем так, но для простоты объяснения сойдет. — На меня не действуют другие Дары. Вы можете это проверить, попробовать воздействовать на меня. Только, пожалуйста, не кирпичом в этот раз. Меня не берет только непосредственно Дар, а кирпич — это уже чистая физика.

Игорь читает, кивает и вытягивает ко мне руку; вообще-то жесты для применения Дара не нужны, это ж не магия, но многим проще вот так. Ожидаемо не происходит ничего. Игорь сводит брови — задумался. Развиваю достигнутый успех:

— Вот поэтому я здесь один. Чтобы договориться с вами. Убедиться, что вы не опасны. Помощь рядом — достаточно дать сигнал. Там и врачи, и лекарства, и транспорт.

Кира кашляет так, что сгибается пополам. Игорь смотрит на меня в упор, и лицо его снова ничего не выражает. Черт возьми, измененный он или нет? Так, что там Алия говорила про триггеры? Кира снова берется за блокнот, хотя руки у нее ощутимо дрожат.

— Игорь, Кира, нам нужна ваша помощь. Ваши показания помогут найти того или тех, кто похищает людей. Освободить их, спасти — таких же, как вы, понимаете? И не только похищенных. Каждый раз, когда кто-то вырывается на волю, гибнут люди. Вы поможете избежать большой беды.

Игорь прикладывает на миг руку к глазам, чуть пошатывается. От усталости он едва стоит на ногах.

— В крайнем случае — что вы теряете? Если поймете, что я вам соврал, у вас всегда будет под рукой кирпич. Он-то на меня действует.

Игорь читает текст, и впервые я вижу, как он скупо улыбается краешком губ. Ну точно — он все еще нормальный человек…

— Надеюсь, вы простите меня за… это, — Игорь кивает на плиту, к которой я привязан. — Я был сбит с толку. Не знал, чему и кому верить.

— Я бы на вашем месте и сам не знал.

Кира записывает, но Игорь уже не читает. Он заходит мне за спину, и я чувствую, как проволока на руках приходит в движение. На секунду прикрываю глаза, пытаясь справиться с новой волной тошноты и боли.

И потому пропускаю момент, когда Кира кричит:

— Сзади!

Ору:

— Не стреля-ать! Не стрелять, не сметь!

Поздно. За моей спиной — автоматная очередь. Секундой позже что-то тяжелое падает на бетон.

Рвусь со всей силы — проволока врезается в запястья. Пытаюсь вывернуть голову, хотя уже знаю, что там, позади… А передо мной — человек в такой же, как у меня, форме, в таком же шлеме.

Олег.

— Ты живой, Саня⁈ — радостно кричит младший брат. — Я успел, я тебя спас! Сейчас, сейчас развяжу…

Командую:

— Реанимацию, срочно!

Не мой, так Олегов микрофон должен это уловить.

Теперь с проволокой возится Олег. Тяжело дышу сквозь стиснутые зубы. Перед глазами — красная пелена.

— Так, только ты лучше не вставай, — суетится брат. — Все, Саня, я раскрутил…

Вскакиваю на ноги, отталкиваю Олега, перепрыгиваю через бетонный блок, падаю на колени рядом с Игорем — прямо в лужу крови. Игорь еще дышит. Цепочка растущих на глазах красных пятен пересекает его грудь, но он еще дышит.

— Игорь, посмотри на меня! Помощь близко. Оставайся здесь!

Врач безразлично глядит в низкое серое небо. От края губы стекает алая струйка. Лужа крови подо мной стремительно растет.

Пытаюсь докричаться до него, забыв, что он глухой:

— Ты нужен, Игорь! Помощь близко. Не уходи!

И тогда он медленно, отчетливо, с каким-то запредельным спокойствием произносит всего три слова:

— Нет… второй… зефирины.

— Что⁈ — ору, не помня себя. — Что это значит⁈

Игорь не отвечает. Его грудь опадает и не поднимается больше, взгляд застывает, глаза становятся как стекло.

— Я успел, Саня! Я тебя спас! — заходится от восторга Олег.

Медленно встаю, подхожу к нему и с размаха заряжаю кулаком в челюсть. Брат падает, как подрубленный. Больше всего сейчас хочется снова ударить его, до полусмерти избить, но я вспоминаю про Киру. Это сейчас важнее. Девушка, должно быть, в истерике.

Но у Киры нет никакой истерики. Она совершенно спокойна — лицо застыло, словно маска, огромные черные глаза равнодушно глядят в пустоту. Девушка больше не дрожит и не кутается в одеяло. На ней что-то светлое, и видно, что ран на теле нет. Тем не менее она медленно прикрывает глаза и оседает на грязный бетон.

— Кира, не уходи хоть ты! Ты нужна нам, Кира!

Что я могу сказать ей после того, что она видела? Ее Дар, странное изменение лица… Если она заснет сейчас, то едва ли проснется.

— Мама, не сейчас, — шепчет Кира. — Я только немного посплю…

Я кричу что-то бессвязное ей в лицо, трясу за плечи — но тело девушки обмякает в моих руках. Сквозь забытье она слабо улыбается и шепчет:

— Еще немного поспать. Да, Соня-засоня. Прости, мама…

И больше мне не удается добиться от нее ни слова.

Откуда-то появляются люди в белых комбинезонах медслужбы и забирают у меня девушку; я отдаю — нечего больше держать. Кира ушла. Игорь ушел. Тупо смотрю на кипу серых солдатских одеял на грязном бетоне

— Саня, ну чего ты психуешь! — подскакивает Олег. Сил нету даже на то, чтобы врезать ему снова. — Я же ликвидировал врага, и я спас тебя! Я сделал то же, что сделал бы ты! Ну что ты агришься? У меня был приказ, я его выполнил!

Медленно перевожу взгляд на Олега:

— Какой еще приказ? От кого?

— Не знаю, на планшет пришло. Фотография тебя с выкрученными руками и четыре слова: «Спаси брата, ликвидируй агрессора». Я колебался секунд пять — может, у кого уточнить… Странно, что приказ был без подписи. Но подумал — а ты бы на моем месте уточнял, бегал по командирам, жопу свою прикрывал? Нет, ты бы бросился меня спасать, не раздумывая! Вот и я… Маршрут на планшете тоже был.

— А ну-ка… покажи мне этот приказ.

— Сейчас, сейчас… Черт, где же он? Удалился, что ли… Щас логи проверю… Да что ж такое, и тут нету его…