Давай попробуем любить (СИ) - Солнцева Зарина - Страница 43

Сначала я ненавидела всех. Хотелось уйти по-быстрее, и игнорила из упрямства Фаарата и Аникея, которые иногда приходили ко мне. Остальные обо мне забыли, и я была этому искренне рада.

Но слишком быстро ненависть и боль сменились грустью и апатией. Не хотелось ничего. Я и забыла обо всем.

Просто все растворились в пространстве, и я как будто падала в бездонном колодце. У которого не было конца.

Не хотелось ни жить, ни чувствовать… ничего.

И день ото дня эти ощущения только укоренились во мне.

— Давина, тебе нужно поесть.

Руки уже начали заживать, и я даже могла понемногу не только лежать, но и сидеть в кровати. И даже Фаарат пару минут позволял мне ходить по комнате. При этом строго следя, чтобы я не перетруждалась.

— Не хочу…

Монотонно сказала я, рассматривая пейзаж за окном. Кажется, было уже лето, роща, что виднелась через тонкое стекло оконной рамы, покрылась густым зелёным ковром. Позеленели и высокие деревья, а на молодых кустарниках уже были видны яркие бусинки-ягодки.

Из коротких разговоров, что мне довелось за это время услышать, напрашивается вывод: это дом Аникея.

Участие этого наага в моей судьбе тоже стало для меня открытием. Но почему-то спрашивать его, с чего такое великодушие, мне не хотелось.

Ничего не хотелось.

— Давина, я не могу больше держать тебя на укрепляющих снадобьях. Тебе нужно есть нормальную пищу, иначе желудок тоже пострадает. Мало тебе разорванных магических каналов?!

Я видела, что Фаарат закипал, но почему-то это его состояние вызывало во мне лишь тоску.

— Не надо, Фаарат. Просто…

— Ничего не просто!!! Ничего!!! Слышишь ты меня, бесы всех раздери!! — кажется, его терпение подошло к концу, и поднос с лекарствами в руках мужчины с грохотом отпустился в соседнюю стену. — Я понимаю, тебе больно… Ты потеряна! Тебе страшно! Но ты должна найти в себе силы и продолжать жить дальше и…

— Дальше… — повторила я с усмешкой. — Для чего? «Для чего?», я тебя спрашиваю, Фаарат! Меня обесчестили, унизили, растоптали…

В конце слова звучали все тише и тише, я пыталась заглушить этот новый приступ рыдания, но все было тщетно.

— Ты не знаешь?

Голос хозяйна дома прозвучал со стороны дверь, чем привлек внимания целителя, но не моё. Сейчас я кусала губы, что бы не заплакать..

— Фаарат, ты ей не рассказал? — нааг с фиолетовыми волосами подошёл ближе и присел на край моей кровать, рассматривая с удивлением и немым упором своего сородича.

— Нет…нет, — устало вздохнул другой змей, потирая висок, — я думал, она все помнит.

Помню, что?

Этот вопрос на миг одолел моё сознание, но почти сразу исчез. Первые слезинки потекли по щекам, и соскальзнув с подбородка упали на белое покрывало украшенная синими вышитыми цветами.

Какое красивое…

— Давина… Давина… — Аникей аккуратно взял меня за плечи, призывая поднять на него глаза. Невольно сделав, что от меня хотели, я поразилась теплоте в его зелёных глазах. — Послушай меня, девочка…

— Я уже не девочка. — Покачала я головой в отрицательном жесте, кривя губы в больной усмешке.

— Нет, — мягко опровергнул меня нааг. — Ты, вероятно, потеряла сознание от яда и не помнишь, но Садэр не насиловал тебя.

Внутри неумолимо больно сжалось сердце, причиняя нечеловеческую боль. Захотелось закричать. Не понимая до конца ещё его слов, я недоуменно посмотрела на мужчину, заглядывая в зелёные глаза в попытке отыскать там всю истину.

Услышанное не могло быть правдой, я помотала головой так сильно, от чего закружилась голова, и всхлипнула громко:

— Нет… Ты врёшь, чтобы утешить меня.

Фаарат поджал губы, но упрямо продолжил вместо Аникея:

— Давина, в случившемся есть виноватые, и да, Садэр сделал многое. Но он тебя не насиловал. Испугал, обвинил, накричал, может быть, даже отпинал. Но он никогда не поступил бы так с тобой. Слово офицера.

— Вы издеваетесь надо мной…

Не обращая внимание на бинты, я схватилась за голову и начала раскачиваться, ощущая, как отдаюсь в обманчиво ласковые объятия истерики.

Я плакала и плакала.

Кажется, даже кричала, пиналась в чьих-то объятиях.

Усталость от пережитых эмоций привела и долгожданное спокойствие, как и головную боль, но на душе стало легче.

Фаарат молча помог мне выпить стакан с каким-то лекарством, уплывая на волнах сна, я слышала спокойный голос Аникея, который продолжал гладить меня по волосам.

— Давина… Ты не представляешь, какую власть имеешь над Садэром. Глупая девочка… — Горькая усмешка прозвучала над головой. — Захочешь, и он псиной у твоих ног будет сидеть. Горы за тебя с места сдвинет, города сожжет дотла, лишь бы ты счастливой была.

— Откуда тебе знать?

Промямлила я, уже отдаваясь мягким объятиям Царя Сна. Услышав где-то на периферии мозга ответ наага, что заботился обо мне все это время.

— Потому что с той, которую любишь, по-другому никак.

***

Наверное, прошло больше десятины, руки до конца еще не исцелились, тем не менее, когда Фаарат исчезал по своим делам, я пыталась по немного ходить по комнате.

Чаще всего ко мне заглядывал целитель и его сородич, что так любезно приютил меня. Хотя вру… Однажды приходил Бельяр, медведь виновато топтался у порога добрые пятнадцать минут, потом, не найдя в себе смелость посмотреть мне в глаза или хотя бы заговорить, поставил на край стола добрую горсть спелой земленики и спешно убежал.

Пару раз заходил и Зен, я была ему благодарна за свое спасение, тем не менее была слишком истощена морально. Так что на моё сухое «Спасибо» оборотень ответил кривой ухмылкой.

— Ну извини, в слейдуший раз пройду мимо и не буду мешать.

Я недоуменно посмотрела на него и спросила:

— Что ты… Что ты имеешь в виду?

— У тебя вид человека, которому обламали все планы. Уж извини за мои бестактные попытки спасти тебе жизнь.

Закусив губу, я опустила голову, пряча лицо за спутаными кудрями.

— Зен, мне сейчас плохо и…

Меня беззастенчиво перебили, грубо роняя слова с отеческим нравоучением.

— Хватит убиваться и забивать себя живую в гроб! Ты жива, руки, ноги целы! Да, слегка потрепали и обвинили не по заслугам, но главное — ты почти невредима. Легко отделалась! Другим так не повезло, — он отвёл взгляд и сжал пальцами спинку кровати до хруста, вспоминая что-то своё. — Поднимись и живи дальше, потому что не всем дан этот шанс. А то… Одна сидит и убиваеться в одном углу… А другой ищет смерти со свечкой.

Эта его последние фраза долго мучила меня. Я постоянно его вспоминала, того, кого… Наверное, ненавижу? Или боюсь? Или..?

Но он так и не пришёл ко мне.

Я слышала иногда в коридоре голоса мужчин.

Оборотней.

Грубый, приказной тон командира; мелодичный с нотой высокомерия голос Ари; словно мёд стякал с ложки тягуче-медленно слова из уст Баатара. Но его… Бархатный, холодный, уверенный голос так ни разу не услышала.

Так хотелось ударить по сильной груди. Со всей души влепить пощечину. Накричать, как он кричал на меня! Унизить!

А потом расплакаться.

Обычная комнатушка с каменными стенами серо-белого цвета, светлым потолком, кроватью, столом и стулом меня уже сводила с ума. И иногда я тайком, крепко держась за перила, спускалась вниз — в зал.

Я уверяла себя, что мне просто скучно в комнате. Я знала, что глубоко в себе хочу встретить того, кто стал и кошмаром, и мечтой для меня.

— Если Фаарат тебя увидит, то привяжет к кровати. У тебя только начали регенерировать ткани на руках. — меланхоличный голос Аникея прозвучал со стороны камина.

Пусть очаг и не горел, но мужчина в кресле мирно попивал незнакомое мне, но наверняка дорогое вино, отбивая кончиком хвоста мелодичный ритм.

Увидев впервые его в этой форме, я немного сконфуженно замерла на месте, рассматривая блестящие чешуйки, что плавно переливались от темно-фиолетового, почти чёрного, до нежного сиреневого в некоторых местах.

— Тебя это смущает? Или неприятно видеть?