В земле чужой (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 35

Интуиция с удовлетворённым вздохом «наконец-то!» заснула, прекратив меня донимать и оставив в задумчивости. Предположим, я не ошибся, передо мной действительно Волк. Не особо, кстати, скрывающийся, изменения во внешности у него несерьёзные, их за пару часов можно назад откатить. Скелет он не трогал, ментальную маску на сознание не надевал, запах — и тот почти прежний остался… Что мне даёт этот факт, нужно ли как-то действовать?

Отвернувшись, я пробежался равнодушным взглядом по толпе. Не моё дело. Ну, узнал я, что Короткий Шаг уже в Восходнем, и что-то крутит, и что с того? Нормальное его поведение. Старейшина, скорее всего, в курсе, связывается с Волком через ученицу, для того её и послала к купцам. Зачем конкретно, мне знать не надо, иначе заранее просветили бы. Но на всякий случай уточню у Веселы Желановны, не ошибся ли — а заодно растрясу её на урок по маскировке и распознанию изменений внешности. Такие знания рано или поздно должны пригодиться.

Существуют явления, универсальные для всех человеческих обществ и культур, известных и неизвестных. И, вполне вероятно, нечеловеческих тоже. Власть, высокий статус, большие деньги неизбежно связаны с риском для жизни; их носители или кандидаты в таковые должны понимать, что оппоненты зачастую готовы к радикальным шагам, и шанс внезапно переехать на кладбище постоянен.

Молодежь в подробности ведущихся переговоров не посвящали… Нет, не так. Многое знала Пожега, которая с детства варилась в котле боярских интриг и понимала, когда и о чем можно говорить, а когда следует молчать, бессмысленно хлопая ресницами. Достаточно информированным был я, человек, кровно связанный с Белых (родом своеобразным, по-своему значимым) и по сути являвшийся агентом влияния. Плюс, благодаря Снежане Брячиславовне, меня приняли у Морозовых. Тоже люди непростые, тесно связанные с князем, служившие в Восходнем кем-то вроде дипломатов на северном направлении, то есть неплохо общавшиеся с чудскими князьками. Чудь многое взяла от словен, культурный обмен проходит успешно, поэтому назвать их дикарями нельзя. Значимый фактор местной жизни — иногда враги, иногда союзники.

Договоренности со Златовласой, в целом, достигнуты. Осталось согласовать определенные моменты со старейшинами Исцеляющей, но там сложностей не предвидится, обе женские Обители считают компромисс выгодным для себя и договор подпишут. Поэтому сейчас Весела Желановна сосредоточилась на Тишайшем и Устроителе, окучивала их слуг. Занятие сложное, требующее выдержки, терпения, готовности выжидать и изворачиваться — иными словами, всех тех качеств, которых у наставницы наблюдается некоторый дефицит. Плюс объём работы большой, встречи происходили каждый день, иногда не по одной, и на разных территориях.

В тех случаях, когда приличия позволяли её подменить, старейшину мы подменяли. Иногда Азгут или Пожега, чаще всех госпожа Втора, по мере возможности подключали остальных представителей свиты. Мы, младшие, обычно служили фоном, хотя перед каждой встречей или пиром с нами проводили своеобразный инструктаж на тему того, чего хотят оппоненты, и как с ними себя вести. Конечно, важнейшие переговоры проводила Весела Желановна, она же заключала предварительные договоренности между Обителями и другими субьектами, но других поручений тоже хватало. Свита выступает в качестве лица и голоса аристократа — нас приглашали на пиры, на различные увеселения типа бесед, мы общались со слугами влиятельных людей, озвучивая вещи, которые не могла вслух сказать патронесса. Или просто трепались с теми, кто статусом не вышел. Создание благожелательного общего фона по отношению к миссии тоже имеет значение, а маленький человек, как известно, не всегда может помочь, зато нагадить способен всегда. Поэтому лучше уважить помещика, главу небольшого рода, перекинувшись с ним парой фраз и вежливо ответив на вопросы, чем потом гадать, почему переговоры с покровительствующим ему боярином прошли неудачно.

Банальным подкупом старейшина не занималась. Подарки за взятки не считаются — «поклон» рассматривается как необходимый элемент деловой культуры, без него даже разговор не начинают. Предлагать деньги на её уровне «не по чину»; кроме того, духовному лицу не совсем уместно предлагать в качестве оплаты нечто материальное. Иное дело — учеба, знания, эксклюзивные услуги вроде лечения, они приемлемы всегда. Впрочем, подобная вызванная правилами хорошего тона щепетильность всего лишь означала, что взятки даёт кто-то другой.

Хорошей демонстрацией работы скрытых механизмов перетягивания на нужную сторону служат два визита к Жиролюбу Палкину. В первый раз приняли нас, Азгута и меня, прохладно, намеки и предложения игнорировали. При второй встрече — словно давно потерянных родственников нашли! А почему, спрашивается? Потому, что где-то в промежутке между этими двумя датами Палкины заключили выгодный договор на охрану задрипанной деревеньки, принадлежащей семье последователей Златовласой.

Действовали не только мы, против нас тоже работали, и временами успешно. Противодействие шло как со стороны боярских кругов — в первую очередь уже знакомых Строковых — так и некоторых групп жречества, опасавшихся потери влияния в случае создания общей коалиции Обителей. Ещё имелась рыхлая партия бояр и городских управленцев, приветствовавших усиление жрецов, но опасавшихся замирения ветвей правящего рода. Сейчас, пока княжеский дом расколот, многие пользовались ослаблением центральной власти и хотели бы сложившееся положение дел сохранить. Только накал страстей сбавить, чтобы на улицах пореже убивали.

Ещё соседи вмешивались. Тех же черниградцев вполне устраивает разруха в Восходнем, они несколько раз пытались его завоевать, да постоянно мешало что-то. Укрепление Восходнего поставит крест на планах присоединения земли. Черниграду выгодно текущее положение дел, когда войны нет, зато существует постоянная напряженность, периодически прорывающаяся короткими стычками-усобицами.

Короче говоря, попытки сорвать переговоры происходили постоянно, откровенных врагов хватало. Приставленная к нам Хвостовыми охрана хлеб свой ела не зря, в паре случаев их вмешательство помогло выпутаться из потенциальных проблем без потери авторитета. Не говоря уже о том, что присутствие рядом трех опоясанных мужей само по себе успешно предотвращает конфликты. Мы привыкли к сопровождению, поэтому нет ничего удивительного в том, что, выйдя из очередного подворья и не заметив маячащих поблизости знакомых лиц, удивились.

— Отошли куда, — предположил Зван. — Или не успели подойти. Ладно, не стоять же у ворот. Пойдёмте.

Провожали в гости нас одни охранники, встречали другие, будто случайно.

— Народу на улице маловато, — заметила госпожа Втора. — Засиделись мы.

— По мне — не так уж и долго гостили, — не согласился гридень. — Пришли поздно, вот и получилось, что в темноте возвращаемся. Надо бы прибавить ходу. В бедных концах, говорят, дороги рогатками перегораживают. Здесь район другой, богатый, но кто знает, как у местных заведено?

— Надежно заведено. На каждой стене по стражнику. В центре города тати не промышляют, их боярские гридни мигом переловят.

— Да нам и от тех, и от тех надо бы подальше держаться, — хмыкнул Зван. — Про вчерашнее слышали?

— Ещё бы! На весь город грохот стоял!

Я согласно кивнул. Вчера Дарён Нежданый с дружками умыкнул любовницу с мужниного двора, действо сопровождалось криками, грохотом и небольшим пожаром. Вроде бы, никого не убили, но раненых и покалеченных много. Повезло — мужу и прочим домочадцам повезло, в смысле.

К изменам в словенских землях, как, впрочем, и везде, относятся отрицательно. На всех уровнях, от бытового до законодательного (юридическое наказание зависит от местных законов). Причем женская измена осуждается строже, потому что женщина — хранительница очага, в её обязанности входит сбережение семейных уз. Что там до свадьбы было, принципиального значения не имеет, свадьба переводит девушку в другой сакральный статус, в котором верность мужу обязательна. К мужчинам, что характерно, отношение иное. Мы, наоборот, должны демонстрировать избыток сексуальной энергии, в противном случае мы считаемся больными, неудачливыми и в целом какими-то не такими.